Как Россия и США проверяют количество ядерных боеголовок друг друга?

СССР (а потом и Россия) и США в рамках договоров СНВ-1, СНВ-2 и СНВ-3 разработали сложнейший механизм взаимных проверок и инспекций, с помощью которых можно удостовериться, соблюдает ли другая сторона свои договоренности в точном соответствии с документом.

Президент Путин 16 октября предложил США продлить Договор СНВ-3 как минимум на год без дополнительных условий. То есть заморозить его в нынешнем состоянии, с перспективой «провести содержательные переговоры по всем параметрам проблем, которые регулируются договорами подобного рода». Однако похоже на то, что договор, срок действия которого истекает в начале 2021 года, вряд ли будет продлен, как предполагалось, на пять лет. При том, что Россия и США периодически высказываются за его сохранение, консенсуса, как видно, нет. И основная проблема как раз в том, что обе стороны не доверяют друг другу и не верят в эффективность контроля за разоружением. Особенно на недоверие к России напирают представители США.

Тема контроля за ограничением ядерных вооружений и их утилизации всегда была основным предметом недоверия между США и СССР, а затем и Россией. Уже самые первые соглашения по сокращению стратегических наступательных вооружений СНВ-1 и СНВ-2 предусматривали систему контроля по их выполнению. И, как отмечают военные эксперты и сами ракетчики, например бывший начальник главного штаба РВСН генерал-полковник Виктор Есин, уровень открытости в советские и ближние постсоветские времена был даже несколько выше, чем в последующем.

В частности, контроль за выполнением договорных обязательств включал проведение инспекций по проверке предоставленных данных, инспекции по проверке уничтожения ракет, пусковых установок и соответствующего оборудования, инспекции по проверкам предприятий, инспекции по визуальному наблюдению платформ разведения для прямого подсчета боеголовок, проверки технических характеристик МБР, БРПЛ и стратегических бомбардировщиков. Соответствующие делегации военных и экспертов допускались на ядерные объекты другой стороны: американские эксперты – на российские, российские – на американские. Речь шла о складах ядерного оружия, местах базирования, а также заводах по его производству. Кроме того, инспекции проверяли процедуру уничтожения как ракет-носителей ядерного оружия, так и боеголовок, которые подлежали сокращению в соответствии с договорами.

На эту тему
• Косачев: Вероятность полного развала СНВ-3 стала запредельной
• Путин: Прошли времена, когда все вопросы решались Россией и США
• В России оценили требования США по заморозке ядерных арсеналов

Можно вспомнить в этой связи случай с поездкой в Пермский край 28 августа 2005 года тогда еще сенатора из Иллинойса Барака Обамы – в составе комиссии по контролю за уничтожением ядерного оружия для инспекции на завод им. С. М. Кирова, где утилизировались ядерные боезаряды. Тогда, 15 лет назад, сенатор Обама хотел лично убедиться в масштабности русского ядерного вооружения и посмотреть, как распиливают боевые блоки ракет. Посмотреть-то их пустили (русское гостеприимство, открытость и все такое), но не дальше полигона, где выжигали порох из стартовых двигателей. Потом Обаму еще и напоили водкой в аэропорту, чем окончательно отбили память об увиденном.

Инспекционная деятельность, помимо обмена телеметрическими данными, полученными в ходе проведения испытательных пусков ракет (в год не более пяти раз), считается главным инструментом взаимного контроля за соблюдением договора СНВ-3. Каждая из сторон старается использовать для участия в инспекциях максимальное количество специалистов, которое оговорено в 300 человек.

Представляемые данные и визуальная «картинка» ограничивают возможности для наблюдения. Инспекторы могут, например, проверить достоверность сведений о заявленных количествах развернутых стратегических наступательных вооружений. Образно говоря, посчитать на пальцах, но только на расстоянии.

Представляется также возможность подтвердить достоверность данных о неразвернутых, переоборудованных или ликвидированных вооружениях. Есть возможность поприсутствовать в местах загрузки баллистических ракет, их складирования и ремонта, а также на испытательных полигонах и в местах обучения ракетных расчетов.

Полный контрольный механизм представляется сложной и дорогостоящей системой. Каждая из сторон использует собственные технические средства и сбор разведывательной информации для проверки выполнения соглашений. Опытный специалист в ходе таких инспекций может почерпнуть много, но далеко не все. Лишь из оговоренного списка, который не дает гарантированных стопроцентных данных. И именно на основании этих данных составляются отчеты как о количестве ракет и прочих стратегических наступательных вооружений, так и об их боевом потенциале. Но тайны в любом случае остаются.

Проблема заключается и в учете ядерных зарядов на баллистических ракетах. Их количество разнилось – на испытаниях было одно, при заступлении на боевое дежурство количество боевых блоков увеличивалось. Существовала также проблема так называемых боеголовок возвратного потенциала. Запланированная для ликвидации ракета уничтожалась, а боевые блоки ставились уже на новый носитель и под учет вроде как не попадали.

Вспомним, что договор о сокращении наступательных вооружений (СНВ-1), подписанный в 1991 году, снизил количество боеголовок с 10–11 тыс. до 5–6 тыс. Подписанный в 1993 году договор СНВ-2, который так и не вступил в силу, должен был опустошить ядерные арсеналы до 3,5 тыс. боеголовок у каждой стороны. Позже, в 2002 году, США вышли из договора 1972 года (подписанного еще Леонидом Брежневым) по ПРО, в ответ на что Россия отказалась от СНВ-2. Сокращения происходили, но не в намеченном объеме. Нынешнее продление СНВ-3 предполагало сокращение до 1550 ядерных боезарядов у каждой из сторон.

Как известно, Соединенные Штаты отказались продлевать СНВ-3 без всяких условий, как предлагал Путин. Спецпредставитель президента США по контролю над вооружениями Маршалл Биллингсли объяснил это тем, что ракетный договор затрагивает более 90% всего американского арсенала, а российского затрагивает лишь 45%.

Формально это действительно так, но по сути американский представитель передергивает. СНВ-3 – это договор о стратегических наступательных вооружениях, как следует из самого его названия. Биллингсли же имеет в виду все ядерные боезаряды, в том числе тактические, а они под данный договор не подпадают. Поставить под контроль тактическое ядерное оружие (ТЯО) России – давняя мечта США, но вряд ли Вашингтон получит возможность подсчитать точное количество наших тактических ядерных боеговолок.