«Настоящее имя российской императрицы – Крауклю Марта. Она была ведьмой»

Шведская крепость Мариенбург (ныне латвийский город Алуксне) была взята русскими войсками под командованием фельдмаршала Шереметева 25 августа 1702 года. Это был еще только начальный этап Северной войны, продлившейся более 20 лет и сделавшей Россию империей. Но именно в Мариенбурге в русский плен попала простолюдинка Марта Скавронская, которой суждено было войти в историю под именем императрицы Екатерины I.

Если последующая судьба Марты-Екатерины, как и ее правление (кстати, весьма либеральное и просвещенное по меркам той эпохи, но не слишком успешное), историками изучена хорошо, то ее жизнь до Мариенбурга словно бы покрыта туманом. И это делает владычицу русских земель персонажем почти мистическим.

Край загадок и преданий

В 35 километрах от Даугавпилса находится небольшой поселок Вишки (ранее – Вышки). C виду он ничем не примечателен, но его жители горячо гордятся историческим прошлым Вишек и всерьез называют Марту Скавронскую своей землячкой. Но если спросить их, на чем именно они основывают свою веру в это, можно услышать в ответ лишь отголоски старых легенд и преданий. В них Марта предстает почти сказочным персонажем, не имеющим ничего общего с реальным человеком, действительно ходившим по этой земле свыше 300 лет назад.

Председатель Вишкской волости и по совместительству краевед Янис Кудиньш некогда рассказывал корреспонденту газеты ВЗГЛЯД: «Наш край, вообще-то, издавна славится разными легендами. Вот там, например, – взмах руки, указующий к северо-западу, – стоит знаменитое Чертово дерево. Оно необычно само по себе – очень редкий для наших мест вяз. Под ним, как рассказывают, в стародавние времена разбойники закопали клад. Многие его пытались добыть, да никому богатство так в руки и не далось. А вот под этими развалинами, говорят, лежит настоящая мумия. Ее похоронили здесь по распоряжению императрицы Екатерины I, нашей землячки. Чья мумия – за давностью лет забылось».

Происхождение будущей императрицы являлось загадкой даже в XVIII веке. Младший современник Петра I Франц Вильбуа, принятый на русскую морскую службу и написавший «в стол» записки о жизни супруги великого императора, так сообщал на этот счет: «Начнем с ее происхождения и ее рождения, которые были абсолютно неизвестными для всех и (если этому захотят поверить) даже для нее самой в течение всей ее жизни и жизни ее мужа. Несмотря на поиски и расследования, которые этот государь проводил в течение свыше 20 лет, он не смог получить никаких сведений по этому поводу».

Впрочем, уточнить кое-что все-таки возможно.

Изначально имя Марты Скавронской связывалось с некогда проживавшей в Вишках богатой помещичьей семьей Молов.

По словам Яниса Кудиньша, приблизительно в 1684 году Молы пригласили из Риги пастора Иоганна Эрнста Глюка (Глика). Глюк – человек, которого в Латвии до сих пор помнят и почитают как просветителя латышского народа. Он был богословом и педагогом, впервые перевел Библию на латышский язык. В том самом Мариенбурге-Алуксне, сыгравшем в судьбе Марты большую роль, до сих пор показывают два дуба. Один из них Глюк посадил в ознаменование работы над переводом Библии, второй – в честь ее окончания.

Замечательна во всех отношениях

Как некогда за Гомера соперничали семь городов, так и за право считаться местом рождения Марты Скавронской Вишки спорят с Мариенбургом, с Кегумом (Кегумсом), с Крейцбургом (Крустпилсом) и с эстонским Дерптом (Тарту). Вышеупомянутый Вильбуа придерживался последней версии: по его словам, Марта родилась в Дерпте в 1686-м, в том же году ее крестили в католическом костеле.

«К этой религии принадлежали ее отец и мать (крестьяне-беженцы из Польши), которые, несомненно, были крепостными или рабами, как и все крестьяне в Польше. Оттуда они переехали в Дерпт, маленький городок в Ливонии. Здесь нужда заставила их поступить в услужение, чтобы зарабатывать на жизнь. Они жили поденной работой до того времени, когда из-за чумы, охватившей Ливонию, решили уехать, чтобы избежать этой страшной напасти. Они переселились в окрестности Мариенбурга, где вскоре оба умерли от чумы, несмотря на все предосторожности. После них осталось на воле Божьей двое малолетних детей: мальчик, которому едва исполнилось пять лет, и трехлетняя девочка. Другая их дочь осталась в Дерпте. Мальчик был отдан на воспитание одному крестьянину, а девочка – на попечение кюре, местному священнику. Вскоре этот священник и все члены его семьи умерли, бросив это несчастное создание и не успев оставить никаких сведений ни о ее рождении, ни о том, как они взяли ее к себе», – пишет француз.

Когда Эрнст Глюк, являвшийся пастырем этой провинции, узнал о бедствии, постигшем Мариенбург, он отправился туда, чтобы оказать жителям всяческую помощь и духовное утешение. «Этот архипастырь начал свою поездку с дома покойного кюре и нашел там несчастную девочку, которая, увидев его, побежала ему навстречу, называя его отцом и прося есть.

Она теребила его за платье до тех пор, пока ее не накормили.

Тронутый состраданием, он спросил, чей это ребенок, но никто ему не мог сказать это. Он навел справки во всей округе, спрашивал всех, не знает ли кто ее родителей, чтобы отдать ее им. Но поскольку никто ничего о ней не знал и никто ее не требовал, он был вынужден взять на себя заботу о ребенке. Она сопровождала его в течение всей его поездки, и в конце концов они прибыли в Ригу – основную его резиденцию», – продолжает Вильбуа.

В дальнейшем, по словам француза, Глюк препоручил Марту заботам своей жены – и та воспитала ее вместе со своими двумя дочерями примерно того же возраста. Потом Марта вплоть до совершеннолетия проживала у Глюков в качестве служанки.

Дальнейшее более-менее известно. Марту выдали замуж за шведского драгуна-трубача Иоганна Крузе – вскоре его отправили на войну, где он сгинул без вести. Оставшаяся дожидаться его в Мариенбурге вдова стала одним из «трофеев» русской армии, привлекла внимание главнокомандующего Бориса Шереметева, но у него красивую девушку «позаимствовал» светлейший князь Меншиков. Оттуда уже было рукой подать до встречи Марты с царем Петром и брака с ним.

Крепость Мариенбург (автор:Storno)

То, что простая девушка прельстила властелина огромной страны, возможно, объясняется тем, что и сама Марта была личностью замечательной. Латышская писательница и историк Хелма Хансоне пишет о ней:

«Марта, как и все женщины Селии (юго-восточная часть нынешней Латвии – ВЗГЛЯД), была маленького роста, с черными волосами. Она была выносливая (отправилась с Петром на войну с турками), сообразительная (именно Марта, подкупив турок своими украшениями, помогла Петру спастись, заставив турецкого визиря подписать договор о перемирии). Для Петра она была необыкновенной женщиной. Необразованная (однако быстро осваивавшая уроки, которые ежедневно брала), простого происхождения, Марта сумела очаровать царя, избалованного женским вниманием. И смогла очаровать его не только как женщина, но и как целительница, так как помогала ему справляться со страшными головными болями во время приступов эпилепсии. Поэтому Петр остался вместе с Мартой, она родила ему восьмерых детей, в 1712 году они обвенчались. Подтверждением привязанности Петра к жене служит орден св. Екатерины, который Петр вручил супруге на день ангела».

«Мол, отец у нее был Самуил»

Изучением альтернативной гипотезы о вишском происхождении Марты занималась латгальская журналистка Зигрида Соме. С ней, умершей месяц назад, к большому сожалению, поговорить нельзя, но остались собранные ею материалы. Одна из записанных Зигридой легенд гласит:

«Настоящее имя российской императрицы Екатерины – Крауклю Марта. Она была ведьмой. Всех ведьм зовут Крауклю Марта. Ее дедушка Крауклис жил в Эзервишках. Марта была красивой девушкой. Ее мать, девушка из Эзервишек, встретила польского офицера, красавца Скавронского, и в Янову ночь на Боровском городище был зачат ребенок, дитя любви, девочка. Этого ребенка ждала большая судьба...»

Найти вышеупомянутое городище без проводника в настоящее время трудно. Свернув около озера Вирогна, нужно пересечь речку Вордовеня, течение которой в свое время специально изменили, чтобы она опоясывала городище.

В здешних окрестностях находится и местечко Путани, где с таким же трудом можно отыскать фундамент, оставшийся от старинного храма. Согласно одному из сказаний, собранных Соме, в этом храме крестили Марту Скавронскую.

Как отмечала журналистка, вишкские помещики Молы в свое время всячески популяризировали версию о местном происхождении будущей императрицы. «К этой версии относится также рассказ о том, как Екатерина гостила у Молов на родине в 1708 году, о встрече с дедушкой и оставленных ему в подарок янтарных бусах; о том, как Екатерина предавалась воспоминаниям в родном храме в Путани, где когда-то ее крестили», – писала она. Соме подчеркивает, что тогда действительно существовал торговый путь, которым через Вишки можно было уехать в Россию.

За честь считаться родиной Марты с Вишками готов спорить и пригород Даугавпилса Калкуны. Даугавпилсский краевед Юрий Чертов отмечает: «По крайней мере там проживали ее тети и дяди». И сетует на запутанность домыслов о национальности родителей Марты. По некоторым толкам, ее мать была любовницей ливонского дворянина фон Альвендаля.

Разные источники сообщают, что Екатерина по происхождению могла быть и полькой, и латышкой, и латгалкой, и шведкой, и еврейкой.

«Мол, отец у нее был Самуил, а у прибалтийских народов такого имени нет. Да, Самуил – древнее еврейское имя, такое же, как и Григорий, Михаил, Борис. Такое имя есть в православных и староверческих святцах», – отмечает Чертов. 

Некоторые настаивают, что Марта не могла происходить из семьи простолюдинов – дескать, наличие фамилии свидетельствует о принадлежности к дворянству. Однако даугавпилсский краевед Александр Дмитриев заявил газете ВЗГЛЯД, что это еще ничего не доказывает.

«В ту пору, в конце XVII века, европейское крестьянство уже обзаводилось фамилиями. Сама фамилия Скавронских – она, конечно, скорее свидетельствует о человеке польской или литовской национальности. Неудивительно: на тот момент наш край Латгалия принадлежал Речи Посполитой и носил название Польская Ливония или Инфлянты Польские. На тот момент среди крестьян уже попадались и лично свободные люди, арендовавшие земли у помещиков и несшие разные повинности. Само население края состояло из немцев, поляков, латгалов, белорусов и русских староверов. Впрочем, я не исключаю, что Марта и в самом деле родилась где-то близ Дерпта, но потом ее родители перебрались в наши места», – предполагает Дмитриев.

На эту тему
• рига
• Латвия мошеннически выманила у России секретные документы
• Память о "советской оккупации" превратилась в идеологию стран Балтии

Хелма Хансоне отмечает, что в легендах о Марте можно выделить два ее образа. «Один из них ранний – целительница Крауклю Марта, обладавшая сверхъестественными способностями, которую называли ведьмой. Второй, более поздний – «хорошая императрица Екатерина», – пишет Хансоне, по словам которой, образ простой латышской девушки, воссевшей на престол могучей империи, навечно остался в легендах здешнего народа.

К слову, сама Екатерина-Марта не забывала о своих родственниках, оставшихся в Латгалии. В 1726 году она распорядилась перевезти в Петербург сестер Анну и Христину и брата Фридриха с семьями (впрочем, по одной из версий, они приходились Екатерине не родными, а двоюродными).

Князь Никита Иванович Репнин, руководивший поисками императорских родичей, дал Христине Скавронской и ее мужу нелестную характеристику, заявив, что оба они «люди глупые и пьяные». Видимо, из всего рода Скавронских Провидение сочло нужным осыпать всеми своими дарами одну лишь Марту.