Если все эти умозрительные проекты (Австро-Венгрия Орбана, Ле Пен во Франции, АдГ в Германии, консервативный Юг) реализуются, то мечта Де Голля и Аденауэра о «Европе отечеств» может оказаться вновь актуальной. И то, что не удалось в шестидесятых, может вполне обрести новую жизнь.
11 комментариев«Кичатся свободой, как новой шубой»
Андрей Ашкеров: Болотная площадь презирает обычного человека
«Путин просто не хотел ассоциировать с эпохой манекенов, «икон стиля», которые дефилируют по жизни как памятники самим себе. Они кичатся своей свободой, как новой шубой, и превращают в единственное основание этой свободы презрение к обычному человеку», – заявил газете ВЗГЛЯД философ Андрей Ашкеров. Так он прокомментировал реакцию премьера на протестные акции.
2011-й заканчивается политическими откровениями: митингующие ходят по площадям, Михаил Прохоров и Алексей Кудрин возвращаются в политику, Государственная дума отдает оппозиционерам комитеты и ищет нового спикера, Владимир Путин четыре с лишним часа общается со своими избирателями и с улыбкой комментирует протестную активность рассерженных горожан.
Прямая линия Владимира Путина развеяла последние сомнения в том, что власть не будет менять политику в ответ на митинг на Болотной площади, который стал самой массовой акцией оппозиции за всю ее современную историю. Между тем общественно-политическая ситуация усложняется и требует от всех участников процесса изменений. О том, каковы будут эти изменения, газете ВЗГЛЯД рассказал известный философ Андрей Ашкеров.
ВЗГЛЯД: Андрей, зачем Путин так явно и демонстративно презрительно оттолкнул Болотную площадь во время прямой линии?
#{image=585108}Андрей Ашкеров: Давайте разберёмся по порядку, что такое эта Болотная площадь: она ведь очень неоднородная, не правда ли? Путин не приветил не тех, кто пришёл на Болотную, чтобы вернуть себя право что-то решать в собственной судьбе. Он не приветил часть культурного истеблишмента (Парфёнов, Акунин и т.д.) – это остатки несостоявшейся, самоназванной «партии Медведева». Это, кстати, этакие «олдовые хипстеры», претендующие на статус главных идеологов эпохи. Их негодование в отношении власти – обычный ропот на конкурента, который отнимает хлеб.
При этом Парфёнов с Акуниным, которых, подобно «Белинскому и Гоголю» принято «носить с базара», есть в каждом доме. Они стали создателями хрестоматий, по которым воспринимают историю. Тот же Парфёнов – величайший цензор эпохи, который определяет, о чём следует помнить, а о чём нет, кого предавать забвению, кого карать, а кого просто помянуть добрым словом. Путин, очевидно, просто не хотел ассоциировать себя не только с этой несостоявшейся партией, но и с самой эпохой манекенов, «икон стиля», которые дефилируют по жизни как памятники самим себе. Они кичатся своей свободой, как новой шубой, и превращают в единственное основание этой свободы презрение к обычному человеку. Путин всегда хотел быть представителем «невеликих людей», то есть обычного человека, с которым соотносит и самого себя. Отсюда довольно трогательные рассуждения об аккуратности в институциональных реформах. Призыв к этой аккуратности равносилен врачебному «Не навреди!».
ВЗГЛЯД: Зачем в этой конструкции Прохоров и Кудрин?
- Максим Кононенко: Важнее, чем правда
- Эксперт: К весне рейтинг Владимира Путина подтянется
- Прямая линия Путина: как это было
- Кадровый состав нижней палаты парламента будет существенно обновлен
- Медведев: Выборы в России не касаются Европарламента
А.А.: Я бы сделал акцент на том, что появление на авансцене фигуры Прохорова – сначала в «Правом деле», а потом в качестве кандидата в президенты – это какой-то новый этап в выводе капитала из тени. Капитал и тень были долгое время синонимами, ещё с тех пор, как советские политэкономы торжественно поместили «остатки» капиталистических отношений в подземный этаж социализма. Социализм кончился, а капитал так и оставался в тени, что выражалось во всём, начиная от укрытых налогов и зарплат в кэше и заканчивая сугубо закулисной моделью влияния олигархов на политику. Никто и ничто, связанное с капиталом, не выходило из тени, хотя в какой-то момент этот выход из тени даже стал лозунгом. Вопреки распространённому мнению, ничего в этой ситуации не изменило и дело Ходорковского. Прохоров является символом того, что капитал из тени выходит, и способом выйти из тени становится участие в публичной политике в качестве участника и игрока, а не махинатора. Это, помимо прочего, лишает капитал «всесильности», «неуязвимости» и «анонимности».
ВЗГЛЯД: Какой смысл тогда в выходе из тени?
А.А.: Выход делает капитал субъектом, быть может, одним из самых могущественных, но не находящимся по ту сторону всей институциональной системы и «над» политикой. Тем самым рынок, о котором наши либералы привыкли рассуждать как о божестве, всё и всех расставляющем по местам, лишается потусторонней магической силы. И набирает политическую силу. Ещё раз: с этим бы я связал фигуру Прохорова, и то, что он смотрится в существующем политконтексте как слон в посудной лавке, имеет отношение не только к его личным особенностям, но к самому процессу вывода капитала из тени в публичную политику. Хотя от Прохорова многое сейчас зависит, ибо ошибки могут быть фатальны, и они будут стоить возвращения капиталу прежнего «надполитического» места. Мне кажется, всё описанное более интересно, чем обычные комментаторские рассуждения на тему возможной конфигурации «Прохоров – Путин». Чем больше такой конспирологии, тем больше она уводит от главных вопросов.
ВЗГЛЯД: Предположим, что Прохорову противостоит не Путин, а левые? Эта конфигурация возможна? И что вообще происходит с левыми?
#{image=583422}А.А.: Левые в политике представлены двумя категориями: с одной стороны, простодушных и искренних сумасбродов, с другой – верных слуг цинического разума, которые по части цинизма сделают любого финансового воротилу. Не только символические прибыли левых, но и их бизнес связаны с сохранением наиболее радикальных социальных противоречий. В этом смысле левые заинтересованы в вертикали власти больше даже, чем сама вертикаль власти. Напомню, вертикаль позволяет сохранять и воспроизводить общество, основанное на колоссальном экономическом неравенстве. Это неравенство ведёт к верхушечной приватизации протеста, когда революция превращается в разновидность досуга для новой знати. Левые получают, таким образом, постоянную мишень и ситуацию противоборства, в которой они никогда не могут выиграть, но которая всегда оставляет им поле деятельности. Примечательно, что именно Сергей Удальцов, один из наиболее искренних левых, оказался – косвенно – фактически главным инициатором «болотного протеста». Наряду с теми, кого друг левых – Лимонов – назвал «буржуазными вождями». Лимонов в данном случае довольно точен в оценке, ибо для левых остался один выбор: сотрудничество с истеблишментом «ЕР» (КПРФ) или сотрудничество с антиединороссовским истеблишментом («Левый фронт»). В любом случае именно левые – главный источник спроса на то, чтобы истеблишмент оставался истеблишментом, а вертикаль – вертикалью.
ВЗГЛЯД: То же и со «Справедливой Россией»?
#{image=583429}А.А.: Миронов на выборах – это честный спойлер, причём соблюдать честную мину ему и помогают люди типа Оксаны Дмитриевой. Чем больше честности, тем больше спойлерства, то есть сведения всех действий к тому, чтобы показать неумелость противника, поиграть на его слабости. Однако игра на слабостях, с одной стороны, учит противника пользоваться этими слабостями, а с другой – убеждает в том, что они – продолжение его силы. В этом смысле, что бы ни говорили справедливороссы, какой бы устрашающий образ «ЕР» они ни рисовали, в тактическом отношении «ЕР» только от этого выигрывает, ибо получит свою порцию демонизации. Другое дело, что сверхдемонизация рано или поздно подталкивает к разоблачениям и ниспровержению всяческих культов. И тактический выигрыш оборачивается стратегическим проигрышем. К тому же ничто так не расхолаживает, как извлечение возможностей из слабостей. Это может сыграть для «ЕР» роковую роль. Такой спойлер, как «Справедливая Россия», окончательно демобилизует правящую партию, которая изначально претендовала на роль партии национальной мобилизации.
ВЗГЛЯД: То есть «ЕР» нужен другой спойлер и спарринг-партнер?
А.А.: Да. Если «ЕР» не собираются утилизировать в самое ближайшее время, ей срочно нужна совершенно другая партия-спойлер, которая даст понять пока ещё правящей партии, что бесконечные съезды победителей самоубийственны, а поставленные на поток победы ведут к конвейеру приписок. Поэтому будет борьба за спойлер. Но будет и кое-что другое. «ЕР», безусловно, нуждается в разоблачении культа личности – типового управдома, по которому скроен образ партийца. Чтобы не лишиться формального лидерства, «ЕР» стоит озаботиться проблемой неформального лидерства, связанной с моральным авторитетом и способностью формулировать повестку дня. Скажем прямо, у правящей партии это всегда получалось плохо.
ВЗГЛЯД: А как же Путин?
А.А.: Путин в своё время кредитовал партию своим авторитетом. В ситуации борьбы за президентство это обернётся ещё и попытками вернуть вложенное. Будет ещё борьба за то, чтобы покаянное сознание перестало быть способом эксплуатации общественных пороков, ведь и Навальный есть всего лишь следствие этой связки. Будет также борьба стабилизации с мобилизацией, спроса на вождизм со спросом на политическое участие. Будет и борьба капитала, взывающего к «теневой» мистике рынка, с капиталом, выходящим в публичное пространство. Будет, наконец, и борьба с колониальной моделью власти, при которой инновации оказываются импортом, а гибриды «своего» и «чужого» заменяются всё более реакционным почвенничеством.
ВЗГЛЯД: Есть ли в этой борьбе место возвращаемым губернаторским выборам?
А.А.: Выборы губернаторов интересовали только тех, кто получал гешефт с «демократизации». С одной стороны, это политтехнологи, серьёзно пострадавшие от сужения спроса на их услуги. С другой – политические старожилы, которые оправдывают свою многолетнюю несменяемость рассуждениями о недемократичности системы. Для них этот, с позволения сказать, дискурс является единственным способом не вылететь из обоймы, то есть бесконечно демократизировать других, чтобы никто не демократизировал тебя. Классическим примером такого старожила является справедливоросс Геннадий Гудков. С моей точки зрения, выборность губернаторов может представлять интерес только с точки зрения эволюции Федерации в систему региональных штатов, которая позволила бы решить вопрос с национально-государственными образованиями внутри страны, являющимися по некоторым параметрам более суверенными, чем сама Федерация.