Обама тут заговорил об американской исключительности. Честно говоря, я сам всегда считал США скорее включительной нацией (вон какая сборная солянка за 300 лет), но, видимо, произошло что-то с менталитетом – и Америка перестала быть тем, чем была раньше.
Нации и правда бывают исключительные и включительные. Исключительных большинство.
Все ранее модернизируемые институты в США превратились в священных коров и висят гирями на ногах. Собственно, это и станет концом Америки
Исключительные считают себя лучше других и вообще живут по принципу «свое не пахнет». Исключительные также считают, что им можно то, чего другим нельзя.
Например, в Ветхом Завете запрещено давать в долг под проценты еврею и разрешено давать нееврею. Исключительные нации чтут и берегут свои традиции, ведут себя героически, когда кто-то хочет их истребить (если, конечно, до этого использованы все возможности сберечь себя). И они очень неохотно и коллаборационистски сражаются в других войнах, союзники из них так себе.
Сами понимаете, ведь главное – сбережение себя любимых. Все новое они автоматически отвергают как нарушающее священную традицию, и поэтому они законсервировались (как большинство еще первобытных и родоплеменных обществ) – или же принимают инновации в тех рамках, где традиция им не запрещает, и поэтому могут модернизироваться, но сохраняют свое исключительское ядро.
Самый яркий пример в истории политики на основе своей исключительности явлен нам нацистской Германией. Так что Обама может гордиться Гитлером как своим предшественником.
Гитлер открыто делил нации по сортам, что, собственно, и стало основным фактором его поражения. Ни военные, ни демографические ресурсы ни при чем, ресурсы Европы были на его стороне.
Просто говоря всему миру: «Я Д'Артаньян, а вы козлы!» – надо понимать, что ты объявляешь войну всему миру, а сражаться со всем миром – это все равно когда-то проиграть, ибо против тебя будут либо явно, либо тайно, путем партизанщины и саботажа.
На примере Гитлера показал свою историческую бесперспективность не только любой национализм, но и сама стратегия на исключительность. Исключительность исключает, делает саму себя меньше и слабее.
И это заметно на примере Америки. Когда Америка была нацией включительной, она была инноваторской, она росла как на дрожжах, она экспериментировала, она брала все лучшее у всех и была сильна своим разнообразием.
Когда Америка все громче заявляет о своей исключительности, ее авторитет постепенно падает, пока еще только авторитет, но дальше больше.
Как минимум другие нации сейчас видят двойные стандарты. Они говорят о демократии, но у них самая недемократичная непрозрачная выборная система. Они говорят о свободе, но создали тюремную систему, давно переплюнувшую ГУЛАГ по масштабам.
Даже такая мелочь, как геи: их права везде якобы защищают, но в США им запрещено сдавать донорскую кровь. Ужесточается миграционное законодательство, хотя говорят о свободе перемещения по всему миру для других.
Все ранее модернизируемые институты в США превратились в священных коров и висят гирями на ногах. Собственно, это и станет концом Америки.
Национализм всегда предвестник конца.
Когда Византийская империя включала в себя все нации и народы, она была сильной, могущественной и культурно великой, когда греки внутри нее стали объявлять себя самыми крутыми, империя сгнила изнутри, только ленивый не пользовался ее противоречиями, чтобы подточить извне.
Когда Австро-Венгрия заявляла: «Пока другие воевали – мы женились», – она бескровно поглотила половину Европы, стала законодательницей мод в культуре, а когда внутри нее немцы вознамерились объявить себя первым сортом, да и сама она стала задирать нос на европейском континенте, то сгорела как свечка без следа.
Нет уж, пускай Америка становится исключительной, а мы будем, как и всегда в своей истории, включительными, потенциально весь мир наш!
Источник: Блог Олега Матвейчева
