Последние события вокруг Русской православной церкви дали повод, пожалуй, для самого активного в истории постсоветской России обсуждения роли Церкви в российском обществе. Эти события привели к важным последствиям.
Если 4 марта состоялось политическое банкротство либеральной оппозиции, то 22 апреля – её моральное банкротство
Важнейшим итогом последних событий я считаю оформление морального и, не побоюсь этого слова, идеологического большинства в России. Это большинство, стоя на различных «тактических» политических позициях, тем не менее, внутренне едино. Что это за большинство? Это люди, сохранившие традиционные, а если быть совсем точным, обычные для нормального человека представления о добре и зле, святости и кощунстве. Кроме того, это конструктивное большинство. Вне зависимости от конкретных политических идей оно выступает за развитие государства и общества, за ту или иную форму порядка – государственного и общественного. Оно нуждается в гарантах сохранения этого порядка, в поддерживающих этот порядок мощных общественных силах. А как православие, так и другие традиционные религии, несомненно, такими силами являются.
Этому большинству противостоит сверхактивное меньшинство – либерально-оппозиционное. В противостоянии этого меньшинства Церкви как никогда ярко вскрылась его главная внутренняя движущая сила. Стало ясно, что оно в конечном счете выступает не столько против Владимира Путина или действующей власти, сколько против власти вообще. Оно предельно анархично и выступает против любого порядка. Русская православная церковь, молящаяся «о богохранимой стране нашей, властех и воинстве ея», выступает как защитница не конкретных политических деятелей, а в первую очередь самого принципа государственной власти.
Программные выступления святейшего патриарха, в которых он четко выразил антиреволюционную позицию Русской православной церкви, расставили все точки над i. Именно эта позиция Церкви (впрочем, у Церкви не могло быть иной позиции по данному вопросу, поскольку её сформулировали ещё первоверховные апостолы Петр и Павел) и вызвала гнев либерального меньшинства.
Либеральное меньшинство было основной движущей силой оппозиционных выступлений и попыток осуществления «оранжевого» сценария в России. А если нужен запуск революционных сценариев, то конструктивные общественные силы, тем более столь влиятельные, как Русская церковь, должны быть ослаблены. Борьба либералов с Церковью предельно ясно иллюстрирует, что был избран именно такой сценарий.
Но антицерковная агитация – и это второй важнейший итог прошедших событий – никакого успеха не принесла. Напротив, был достигнут обратный эффект – общественная поддержка Церкви достигла небывалого уровня. Массовые акции, в частности молебен 22 апреля у кафедральных соборов, свидетельствуют о том, что в защиту Церкви готовы активно и решительно выступать не только православные активисты, но и самые обычные граждане. И на молебне 22 апреля у храма Христа Спасителя, и в автопробеге по Садовому кольцу днем ранее участвовал тот самый «средний класс» и даже «креативный класс», который «оранжевые» идеологи целиком зачислили в свою группу поддержки.
Таким образом, антицерковная кампания последних месяцев привела не к ослаблению Церкви, а к оформлению и моральному триумфу конструктивного большинства. Ранее либеральное меньшинство претендовало если не на политическое, то на моральное лидерство. Теперь же стало очевидно, что титул «совесть нации» – уже не про них. Либеральная оппозиция упорно пыталась приватизировать и даже монополизировать будущее России, заявлять о себе как о единственной «цивилизованной» альтернативе в политике, но проявила себя как отсталая, истеричная и бессмысленная, способная лишь «реагировать» и разрушать сила.
Таким образом, если 4 марта состоялось политическое банкротство либеральной оппозиции, то 22 апреля – её моральное банкротство.
Специально для газеты ВЗГЛЯД
