Правильней всего по поводу акции радикальных феминисток в храме Христа Спасителя было бы отмолчаться. Думаю, большинство моих коллег так и сделают. Но у меня такой привилегии нет. Потому что, что бы ни произошло скандального, связанного с современным искусством, я всегда попадаю как минимум в качестве главного эксперта, а чаще всего – в виде «пособника» или «организатора». И так как я не только сам себе Марат Гельман*, но и представитель художественной среды, объяснюсь.
#{image=603711}Вообще странно, но факт, что при том, что в России около 50 тысяч художников с абсолютно разными стратегиями, любая выходка (даже если она сделана музыкантами, а не художниками, как в этом случае) влияет на отношение ко всем. Словно Pussy Riot советовались с Кошляковым или Чахалом.
Вернусь к сегодняшнему событию. Сразу скажу, мое отношение к акции отрицательное. Художник имеет право на критику РПЦ, имеет право на уничтожительную, оскорбительную критику института. Но храм, вне зависимости от того, воры ли, агенты ли КГБ – его служители, воспринимается воцерковленными людьми как свое сакральное пространство.
Художник же имеет полную свободу в художественном пространстве. Даже когда он выступает в профанном (т.е. не маркированном), он уже должен соизмерять свой художественный жест с совершаемым поступком, не говоря о сакральном. Именно что маркированным.
Они его Нарушили очень грубо и непозволительно. Когда Бренер в Елоховской церкви кричал «ЧЕЧНЯ! ЧЕЧНЯ!» в тот момент, когда началась вторая чеченская кампания, он нарушил «порядок», он поступил как хулиган, но это не было «осквернением».
Когда Осмоловский с компанией на Красной площади (в тот момент святом для коммунистов месте) выложили своими телами слово «х*й», они сделали символический жест десакрализации, но это не было «осквернением».
Возможно, кому-то эта грань покажется тонкой. Но именно поэтому акция Pussy Riot не только непозволительна, но и опасна, что большинство не захочет разбираться в тонкостях и откажет художнику в любом резком жесте.
Теперь об угрозах в их адрес у меня в ЖЖ и не только. Я без всяких оговорок осуждаю акцию, но вовсе не так безоговорочно осуждаю самих феминисток, может, не настолько смело, как это делает дьякон Кураев, но точно не считаю их исчадием зла. Они вполне могли не озаботиться размышлениями, типа моих, и просто решили совершить дерзкий поступок. Реакция общества на него – важнее самой акции. Что происходит в обществе? Почему эта дикая идея пришла им в голову?
По-моему, вина РПЦ (ну или отдельно взятого Чаплина или патриарха) здесь не меньшая, чем музыкантов. Зачем подавать недвусмысленные сигналы, что не стоит прихожанам ходить на митинги? Зачем фактически участвовать в предвыборной кампании одного из кандидатов? Войдя в выборную кампанию, они сами выставили церковь как инструмент одной из сторон. Не надо было этого делать. У меня есть и более жесткие слова, но я не являюсь профессиональным критиком РПЦ и не хочу им становиться. Просто фиксирую: церковь, правоохранительные органы несут не меньшую ответственность.
Пусть это будет уроком всем, а не только радикальным деятелям искусства.
З.Ы. Ну и пару слов моим коллегам. Ну да, мы все чувствуем, что искусство последние годы стало слишком лояльно к социуму. Власти, капитализму. Оформляет покои, развлекает, иллюстрирует. Да, действительно, гражданское движение 4 декабря – урок нам всем. Мы вдруг перестали быть авангардом, и коросту этого безоблачного существования надо срывать. Но важно, по-моему, осознавать границы художественного жеста, иначе нас просто перевернет.
Источник: Блог Марата Гельмана
* Признан(а) в РФ иностранным агентом
