Из жизни мертвых

Если вирус писательства передается через кровь, как вампиризм, то можно предположить, что лет двадцать назад «великий и ужасный» фантаст и мистик Стивен Кинг аккуратно перекусал свою жену Табиту Кинг и двух сыновей – Джозефа Хиллстрома Кинга и Оуэна Филипа Кинга, чтобы домочадцы стали еще и коллегами по цеху.

В результате Табита и младший сын Оуэн занялись литературным делом довольно рано, а вот организм старшего, Джозефа, долго боролся, но в итоге сдался и он: в феврале 2007-го и Джозеф выпустил свой первый мистический роман «Коробка в форме сердца».

Почти одновременно с ним и Кинг-папа подарил читателям свой очередной роман «История Лизи». Теперь обе книги Кингов издаются на русском языке: роман сына в «Эксмо», роман папы в АСТ.

1. Коробка для призрака (сын)

Идея о том, что мир живых и мир мертвых тесно соседствуют, часто пересекаясь во сне, запала в душу мальчика

Выбирая себе псевдоним, Кинг-отпрыск особенно не фантазировал: поскольку американский поэт-революционер Джозеф Хиллстром – в его честь Кинги и назвали мальчика – в свое время сократил свое англоязычное имя до Джо Хилла, то и на обложке романа «Коробка в форме сердца» (Heart-Shaped Box) значилось Джо Хилл.

Впрочем, выбор псевдонима был продиктован еще одним немаловажным обстоятельством. Мальчик наверняка с детства помнил песню о своем убитом тезке, которая начиналась так: «Приснился мне Джо Хилл, друзья,/ Совсем такой, как был./ – Ведь ты же умер, – молвил я./ – Я жив! – сказал Джо Хилл» (музыка Э. Робинсона, текст дается в переводе С. Болотина). Сама идея о том, что мир живых и мир мертвых тесно соседствуют, часто пересекаясь во сне, запала в душу мальчика. Не оттого ли главный герой «Коробки в форме сердца» рок-певец Джуд Койн почти четыре сотни страниц сражается со зловредным выходцем с того света?

Этот Джуд Койн, кстати, далеко не подарок. Автор изображает его кем-то вроде Мэрилина Мэнсона или Оззи Осборна, ушедших на покой, но не расставшихся со зловещим имиджем. Чтобы поддержать реноме, Джуд скупает всякие артефакты, связанные с потусторонним миром. На этот интерес его и ловит гнусная семейка, наполовину состоящая из мертвеца-гипнотизера Крэддока, а наполовину из его живой, но не менее гнусной приемной дочки Джессики. Привидение, купленное Джудом вместе с костюмом (он-то и лежал в заглавной коробке!), оказывается мстительным и агрессивным.

Согласно сюжету некоторое время назад Джуд повел себя не по-джентльменски по отношению к сестре Джессики и за это ему предстоит расплатиться по полной программе. Хотя, как выясняется позднее, есть еще кое-какие важные обстоятельства, из-за которых семейка начинает смертельную охоту за Джудом. И ближе к середине читатель понимает: «плохой парень» вовсе не наш герой.

Джо Хилл не обманывает надежд читателей: титаническая борьба живого с покойником не может не завершиться победой первого – иначе произведение не имело бы смысла. «Не надо сдаваться. Мертвые побеждают, когда ты позволяешь им увлечь себя за собой. Когда ты идешь их дорогой», – объясняет Джуду мудрая старуха, и наш герой в финале сумеет остановиться на краю, не переступив опасной черты. И за это ему от писателя будет награда...

Романный дебют Кинга-сына оказался на удивление удачным. Конечно, стилистически младший отпрыск писателя почти непроизвольно следует в фарватере старшего, однако он берет за основу творчество папы времен 80-х, когда король страха еще не был чересчур многословен и был более внятен. Временами Джуд напоминает главного героя романа «Худеющий», в некоторых сценах он сближается с писателем из «Безнадеги», а, скажем, собаки-охранители выполняют здесь примерно ту же функцию, что и воробьи в «Темной половине».

Тем не менее Джозеф Хиллстром Кинг – уже безусловно профессиональный автор «литературы ужасов». Он не только умеет нагнетать саспенс, но и создает вполне убедительных героев, некоторым из которых хочется сочувствовать, а от некоторых бежать со всех ног куда глаза глядят. По сообщениям информагентств, романом уже заинтересовался режиссер Нил Джордан (постановщик «Интервью с вампиром»), который и воплотит эту историю на экране. Надеемся, что Крэддока сыграет не Том Круз...

2. Шпаргалка для Эвридики (папа)

Теперь о старшем из Кингов. Папа Стивен похож на Аллу Пугачеву: он тоже прощается, но не уходит. Еще лет шесть назад король ужасов посулил, что отправляется на покой. Мол, допишет «Темную башню» – и все, баста, уйдет выращивать капусту в своем Бангоре, штат Мэн, США, Земля, Солнечная система. С тех пор автор не только разделался с «Башней», но и выпустил три романа, не относящихся к этому циклу, а еще книгу «Faithful» (в соавторстве) о сезоне бейсбольной команды «Ред Сокс». Теперь список пополнен «Историей Лизи» (Lisi History).

Роман этот оказался не самым лучшим (рыхловатым, растянутым, многословным), но довольно типичным для Кинга. Если окинуть взглядом прежнее его творчество, то видно, что при создании новой вещи автор воспользовался своими любимыми приемчиками.

Как правило, появление у авторов романа о писателе – знак кризиса и символ бестемья. Кинг – исключение из правил. Он часто выводит на первый план человека пишущего («Сияние», «Темная половина», «Мешок с костями» и др.) и при этом умеет избежать банальности. Разгадка проста: обычный писатель жалеет свое alter ego, а Кинг каждый раз подвергает душу и тело героя все более суровым испытаниям, насылая на него то безумие, то пришельцев, то дьявола и с любопытством вивисектора наблюдая за страданиями жертвы. Героя «Истории Лизи» пулитцеровского лауреата Скотта Лэндона жестокий Кинг и вовсе умертвил еще за кадром. Теперь удел Скотта – флешбэки и тоска на берегу озера в Сумеречной зоне в окружении трупов или в лучшем случае коматозников.

Знаменитой булгаковской формулировки о связи разрухи в клозетах с разрухой в головах Кинг не знает, но интуитивно ей следует, при этом хищно умножая гибельные последствия разрухи в головах. Сумеречная зона в его романах мстит безжалостно и бесчеловечно, не соотнося тяжести проступка с силой наказания. Больно? Мучительно? Сам виноват! Кто списал чужое сочинение? Кто зачитал библиотечную книгу? Кто в пятилетнем возрасте съел чужие сливы, а косточки выбросил в окно? Вот тебе за это – мертвыми костяшками по черепушке!.. Скотт Лэндон из «Истории Лизи» виновен в том, что зарабатывал на собственной паранойе («У меня галлюцинации и видения. Я их записываю, и люди тратят деньги, чтобы их читать»). За это мертвого беднягу преследуют родичи-мертвецы, а его вдову – вполне живой псих с ножиком. Но не на ту напал!

Для Кинга женщины – самые деятельные существа на свете. Как известно, славу и первые большие деньги писателю принесла повесть «Кэрри», где школьница устраивала гадам одноклассникам ад на земле. Отныне женщины, совершающие Поступки, будут типичны для автора. В «Воспламеняющей взглядом» девочка сжигает на фиг мучителей-вояк. Женщина-авто («Кристина») и женщина-монстр («Мизери») с маниакальным упорством преследуют своих любимых. Долорес Клейборн из одноименной книги подстраивает убийство, спасая дочь, а в «Мареновой Розе» женщина вообще лезет на стену и входит в картину, чтобы покарать безумца.

Вот и заглавная героиня «Истории Лизи» не только отбивается от маньяка, но и на манер Эвридики отправляется в чистилище за супругом Орфеем. Героиня руководствуется интуицией и мужниными подсказками, найденными в его бумагах...

Опустим подробности. Любопытно другое: роман предваряется трогательным посвящением жене Табите. Упоминается она и в послесловии. Этот повтор наводит на мысль, что, кроме явной коммерческой задачи, у данного романа была еще и тайная сверхзадача. Однажды чудом не погибнув в автоаварии, писатель Кинг осознал, что человек «внезапно смертен». Потому-то он, возможно, и решил подстраховаться заранее, закамуфлировав под роман детальный план действий для жены. Чтобы теперь знала, где куда, ежели вдруг чего.