«Интеллект современного человека – это искусственный интеллект»

ВЗГЛЯД: Акоп Погосович, расскажите, пожалуйста, как Вы относитесь к идеям общественного движения «Россия2045», цель которого – создать искусственное тело, приблизив таким образом человечество к достижению бессмертия? Какие способы радикального продления жизни, кроме создания искусственного тела человека, вы видите? И есть ли основания говорить о том, что мир будет развиваться именно по такому сценарию?

Прогресс всегда в истории был выбором меньшего из зол. Так и теперь, когда мы переживаем один из переломных эпизодов мировой истории

Акоп Назаретян: По какому сценарию будут развиваться события, я сказать не берусь, но могу предположить, что от чего зависит. К сожалению, человечество как биологический вид вырождается – таковы неизбежные издержки прогресса. Представьте себе, в средневековой Европе из десяти родившихся детей в среднем двое-трое давали потомство в следующем поколении, погибали 50% рожениц, до 40 лет доживало всего 5-7%, до 50 лет - 1-1,5% родившихся, а большинство не доживало и до 10 лет. Так шел постоянный стабилизирующий отбор. Сегодня ценность индивидуальной человеческой жизни возросла чрезвычайно, медицина спасает и поддерживает слабых и больных. За величайшие достижения гуманистической цивилизации и платить приходится соразмерно. Происходит экспоненциальное накопление генетического груза: каждое поколение биологически (подчеркиваю – биологически!) слабее предыдущего и все в большей степени зависит от искусственной среды. Реализуется биологический закон: если экологическая обстановка слишком благоприятна для отдельной особи, то это становится разрушительным для популяции, для вида...

ВЗГЛЯД: Опасный сценарий! Что же делать?

А. Н.: Прогресс всегда в истории был выбором меньшего из зол. Так и теперь, когда мы переживаем один из переломных эпизодов мировой истории. Выбор, в общем-то, невелик. Либо идти назад: упразднить гигиену и медицину, рожениц послать в сараи... Это приведет к вымиранию львиной доли населения, и через сотню лет на Земле останутся в основном, условно говоря, бушмены, то есть группы, пока ещё не так сильно развращенные цивилизацией. Впрочем, и они недолго протянут, так что это сценарий не «перерождения» (как некоторые полагают), а умирания Земной цивилизации. Без профессионального пригляда накопленное на планете оружие и опасные производства довольно скоро «рванут» – и сложные формы жизни исчезнут... Вспоминаются слова английского поэта Томаса Элиота: «Именно так и кончается мир – не раскатом грома, а всхлипом»...

А если оставить всё как есть, то через пару поколений просто перестанут рождаться здоровые люди.

ВЗГЛЯД: И всех будут вытаскивать врачи.

А. Н.: Ну, да, только и их ненадолго хватит... Поэтому, как и прежде, конструктивные решения, дающие шанс на выход из кризиса, связаны с движением вперёд. А это – генная инженерия, робототехника, внеутробные механизмы детовоспроизводства, симбиозные формы интеллекта. Все эти технологии несут в себе огромные возможности и, в свою очередь, новые угрозы. Сценарий выживания также связан с тем, что собственно история человека завершится. Вопрос – чем? Обвалом или переходом в новую, «послечеловеческую» фазу?

ВЗГЛЯД: Рэй Курцвейл утверждает, что к середине XXI века произойдет этот переход и человек в 2045 году станет бессмертным. Журнал Time сделал этот прогноз главной темой своего февральского номера.

А. Н.: Целый ряд независимых расчетов показывает, что в середине нашего века произойдет мощная полифуркация, сопоставимая по значимости с появлением жизни на Земле. В течение миллиардов лет ускорение эволюции происходило в соответствии с простой логарифмической формулой. Этот факт, открытый независимо разными учеными, сам по себе поразителен. Но ещё сильнее потрясает другое: распространив полученную гиперболическую кривую в будущее, мы обнаруживаем, что в районе середины 21 века она заворачивает в вертикаль. Это называется Вертикаль Снукса-Панова.

В ноябре 2003 г. московский физик А.Д. Панов на семинаре в Государственном астрономическом институте им. П.К. Штернберга доложил о результатах оригинального исследования. Он сопоставил длительность временных отрезков между последовательными переломами в биосфере Земли за почти четыре миллиарда лет, а также в предыстории и истории человечества (неолитическая, индустриальная революции и т.д.), представив полученный результат в графической и в математической формах. Получилось, что на протяжении четырех миллиардов лет исторические процессы последовательно ускорялись, причем ускорение происходило в соответствии с простым логарифмическим уравнением, представленным на графике правильной гиперболой.

Полученная эмпирическая формула, сама по себе достаточно удивительная, была оценена участниками семинара как научное открытие. Однако ее продолжение еще более озадачило: гипербола исторического ускорения в ближайшие десятилетия оборачивается вертикальной линией. Формально это должно означать, что интервалы между глобальными трансформациями устремятся к нулю, а скорость истории устремится к бесконечности!

Рис.1 Вертикаль Снукса-Панова (нажмите, чтобы увеличить)

Я взял на себя смелость обозначить полученную математическую экстраполяцию термином «вертикаль Панова». Но, упомянув об этом в одной английской статье, я получил письмо из Австралии от известного экономиста, историка и биолога, крупнейшего специалиста по глобалистике Г.Д. Снукса. Его автор выказал огорчение по поводу того, что мы поторопились с термином, и прислал свою книгу, в которой отражены аналогичные по замыслу расчеты, приведшие к довольно близкому числовому результату, хотя математически менее строгому. Поэтому он просил справедливости ради говорить о вертикали Снукса-Панова (см.рис.1), с чем Панов и я охотно согласились...

Предсказания Курцвейла хорошо врисовываются в эту кривую. Я думаю, что смена субъекта эволюции - даже не самое грандиозное, что с этим связано. У меня есть статья в «Вопросах философии» под названием «Смыслообразование как глобальная проблема современности». Я связываю перспективы цивилизации с тем, насколько атомарно построена психика, насколько расщепимы строительные блоки интеллекта.

ВЗГЛЯД: Вы имеете в виду субличности?

А. Н.: То, что называется когнициями, гештальтами или, у И. Канта, – «априорными идеями» – насколько они расщепимы? Если это действительно атомы, как предполагали Кант и гештальтпсихологи, то тогда во внеидеологическом, внерелигиозном контексте стратегические смыслы, по большому счёту, не конструируются, «зависают». Разум жаждет Хозяина, Отца, и только ощущая себя подчинённым чужой воле (т.е. оставаясь рабом, ребенком) способен сохранять опорные точки осмысленного бытия. Советские психологи – Л.С. Выготский, А.Р. Лурия – и их зарубежные последователи критиковали гештальтистов, указывая, что у тех ненадежная выборка: все испытуемые – студенты, аспиранты, профессора с европейским образованием. А люди иных культур, не имеющие даже начального образования, не усматривают везде геометрических фигур или завершённых силлогизмов. Это предположение убедительно подтвердили исследования Лурия в Средней Азии в начале 1930-х годов, а затем американских антропологов в Африке и т.д.

Так вот, если они правы, если когнитивные структуры на деле значительно более динамичны, чем полагали Кант, гештальтпсихологи и их единомышленники, то разум имеет шанс освободиться от религиозно-идеологической доминанты.

2500 лет назад, в осевое время, во времена Сократа и Конфуция, началось зарождение критического мышления. Вопрос заключается в том, способно ли критическое мышление Сократа – свободное, не замешанное на мистических страхах («Где страх, там и Бог») – давать долгосрочные смыслы жизни?

Естественный или искусственный при этом будет интеллект, не так существенно. Я всегда доказывал, что интеллект современного человека – это искусственный интеллект. Естественным осталось только то, что он на белковом носителе, т.е. естествен не интеллект, а мозг. Эксперименты показывают, что не только высшие функции (мышление), но и элементарные психические акты насквозь пронизаны значениями, семантикой, культурными кодами.

ВЗГЛЯД: Что же такое естественный интеллект?

А. Н.: Естественный интеллект – у обезьяны, у дикого волка. Кстати, в США несколько десятилетий продолжается эксперимент, о котором скоро будет статья в журнале «Историческая психология и социология истории». Популяцию обезьян обучили языку глухонемых. Они уже три поколения обучают этому языку детей, давно научились на нём врать, шутить, задавать вопросы. Правда, вопросы самые элементарные, «глупых» вопросов пока не задают – это прерогатива человека. Это похоже на частичную лабораторную модель антропогенеза – происхождения человека, культуры, речи...

Короче, границы между «естественным» и «искусственным» интеллектом не так безусловны, как нам интуитивно кажется. Перенос же информационных процессов на активный небелковый носитель может оказаться не абсолютно драматичным, интеллект не «забудет» свою историю и, конечно, не утеряет моральных качеств, обретённых через опыт катастроф. Опаснее то, что у людей могут развиваться неолуддитские мотивации...

Вся история человечества является историей скачкообразного «удаления от естества». Например, переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству. Конечно, охота и собирательство – более естественные и близкие к природе занятия. Но с развитием охотничьих технологий и ростом населения Земли такой способ хозяйствования привёл к необратимым разрушениям биосферы (верхнепалеолитический кризис) – и выход из эволюционного тупика связан с появлением производящего хозяйства (неолитическая революция). Такое в прошлом происходило неоднократно, в моих книгах эти переломные эпизоды истории человечества подробно описаны. Каждый прогрессивный скачок становился очередным витком удаления социоприродной системы от естественного (дикого) состояния. Промышленность, без сомнения, менее естественна, чем земледелие и скотоводство, а информационные технологии менее естественны, чем промышленность...

Подчёркиваю, что не только человек, общество последовательно «денатурализовались», но выстраивалась антропосфера, то есть природа, становясь средой человеческой деятельности, удалялась от своего дикого состояния. На уровне биоты парк менее сложен, чем дикий лес, но совокупное разнообразие (включая его социальную структуру) парка оказывается гораздо выше.

ВЗГЛЯД: Кажется, это закон Седова – упрощение одних уровней ради усложнения других?

А. Н.: Да, или закон иерархических компенсаций. Мы назвали этот системный механизм, над формулировкой которого с 1980-х годов вместе работали, именем Евгения Александровича Седова сразу после его безвременной кончины в 1993 году. Суть в том, что в сложной иерархической системе рост совокупного разнообразия обеспечивается ограничением разнообразия несущих структур. Эта закономерность действует в физике, химии, биологии, культурной антропологии, социологии, психологии, лингвистике и во всех иных сферах. В биоценозах отработаны забавные приёмы ограничения разнообразия. Например, в стаях обезьян есть так называемые блуждающие самцы, которые мигрируют из стаи в стаю и в каждой оставляют свое потомство. Благодаря этим самцам не происходит дивергенция каждой стаи в самостоятельный вид.

ВЗГЛЯД: А какую цель преследует природа, избавляясь от разнообразия?

А. Н.: Оптимум! Бесконтрольный рост разнообразия – это провал в хаос. Для устойчивого неравновесия нужен на каждом этапе оптимум разнообразия.

Представьте себе: один пишет «корондаш», другой «карова» – и письменная речь развалится. Господь Бог прибег к этому приёму, чтобы помешать людям выстроить Вавилонскую башню: Он диверсифицировал языки – и строители перестали понимать друг друга. Чтобы сохранялось взаимопонимание, должна быть ограниченная сочетаемость фонем, лексем, морфем, словесных форм – тогда растёт разнообразие осмысленных текстов...

ВЗГЛЯД: А что вы думаете по поводу этапов работы, которые предлагает общественное движение «Россия2045»? Предполагается начать с искусственного тела, управляемого через нейроинтерфейс, и двигаться в сторону полной абиотичности.

А. Н.: Насчет технических нюансов мне сложно дать оценку. Но думаю, что, если развитие пойдёт по оптимальному сценарию (сценарию выживания цивилизации), то в ближайшие десятилетия придется очень серьезно переосмыслить такие понятия, как «человек», «животное», «машина», «жизнь и смерть», «мышление», «психика», «душа» и многие другие.

ВЗГЛЯД: Как вы думаете, общество поляризуется в связи с данными идеями? Для многих людей вещи, о которых мы с вами говорим, - это какой-то еврейский инопланетный заговор...

А. Н.: Здесь, опять же, вопрос в том, в каком направлении будут развиваться события и как планетарная цивилизация переживёт полифуркационную фазу середины века. При оптимальном сценарии через несколько десятилетий содержание глобальных проблем может радикально измениться, я неоднократно писал об этом. Основные проблемы сегодняшнего дня (политические конфликты, энергетика, экология, генетика, медицина) будут решены – они в принципе решаются адекватным развитием технологий. При этом люди перестанут идентифицировать себя с большими группами, т.е. не будет мусульман и христиан, русских, китайцев, французов...

Макрогрупповые культуры, изначально построенные на конфронтации (матрица «они – мы») – национальные, этнические, конфессиональные, классовые – сохранятся в карнавальной форме, во внешнем антураже. А на глубинном уровне базальных ценностей, мировоззрений, норм поведения они унифицируются. За счёт этого (по закону Седова) будет расти разнообразие микрогрупповых культур, и мир будет тяготеть к сетевой организации. Тогда стержневой «глобальной» проблемой середины века может стать противоречие естественного и искусственного. У людей могут развиваться невротические страхи – фобии и, соответственно настроения агрессивного луддизма.

ВЗГЛЯД: А какая идеология будет актуальна в ближайшем будущем? Можно ли сделать прогноз о том, как изменятся человеческие взаимоотношения?

А. Н.: На вторую часть вопроса я ответил. А что касается идеологии, я думаю, при оптимальном сценарии они уйдут в прошлое. Если растворятся макрогрупповые различия, то не станет и идеологий...

Изучая поведение животных, зоопсихологи обнаружили любопытный феномен, получивший название «правило этологического баланса». Оно заключается в том, что чем более мощным оружием наделила природа тот или иной вид, тем прочнее у его представителей инстинктивный запрет на убийство себе подобных. Из этого выдающийся ученый, лауреат Нобелевской премии К. Лоренц вывел остроумное заключение: «Можно лишь пожалеть о том, что человек...не имеет «натуры хищника»». Если бы люди произошли не от таких биологически безобидных существ, как австралопитеки, а например, от львов, то войны занимали бы меньше места в социальной истории.

Взяв в руку искусственно заостренный галечный отщеп, Человек умелый (Homo habilis) раз и навсегда нарушил этологический баланс, удерживающий природную популяцию от самоистребления. Этот переломный этап обозначен в культурной антропологии как экзистенциальный кризис антропогенеза. В ответ на это провокационное замечание американские «социобиологи» (Р. Уилсон) провели специальные исследования, показавшие, что в расчёте на единицу популяции современные люди убивают себе подобных значительно реже, чем львы, гиены и прочие сильные хищники...

Выводы социобиологов заострили фундаментальный вопрос, стоящий перед антропологией, социологией и психологией: почему люди, освободившись от природных ограничителей и последовательно наращивая мощь разрушительных технологий, до сих пор не перебили друг друга и не разрушили природную среду?

ВЗГЛЯД: Что же удержало человечество от гибели?

А. Н.: Полагаю, что выжило «стадо невротиков», в котором преобладали психастеники с нарушением генетически закрепленных форм поведения и необычайной пластичностью мозга. У таких особей формировались зачатки анимистического мышления – противоестественно развитое воображение обернулось склонностью приписывать мертвому телу свойства живого. Объектом самых интенсивных фантазий стал покойный сородич, от которого ожидали злонамеренных и непредсказуемых действий.

Такая установка, дополненная многообразными формами «компенсаторной некрофилии», отчетливо прослеживается и у современных туземцев.

ВЗГЛЯД: И, кажется, не только у туземцев...

А. Н.: Невротический страх перед мстительным мертвецом послужил первым искусственным ограничителем внутригрупповых убийств. Это выразилось ритуальными действиями в отношении мертвых (начиная со связывания ног), а также нецелесообразной с биологической точки зрения заботой о больных и раненых сородичах, направленной на то, чтобы предотвратить их превращение в опасных мертвецов.

Скорее всего, некрофобия удержала ранних гоминид от самоистребления и стала тем зерном, из которого впоследствии выросло разветвленное древо духовной культуры человечества.

В 1970-х годах, по окончании вьетнамской войны, было обнаружено исчезновение крупного палеолитического племени горных кхмеров, тысячелетиями жившего на территории Южного Вьетнама. Как выяснилось, причиной гибели аборигенов стало то, что им в руки попали американские карабины. Освоив огнестрельное оружие и оценив его преимущества перед луками и стрелами, первобытные охотники за несколько лет уничтожили фауну и перестреляли друг друга.

Когда социум перескакивает сразу через несколько технологических фаз, события развиваются стремительно, а причинно-следственные связи легко реконструируются по свежим следам.  Этнографы, входившие в состав экспедиции, легко разобрались в этой печальной истории, поскольку аналогичные эпизоды многократно наблюдались в Азии, Африке, Америке и Австралии: гремучая смесь современной технологии с первобытной психологией подрывала жизнеспособность племен.

Анализ многочисленных кризисов антропогенного происхождения на различных этапах социальной истории (и предыстории) обнаруживает закономерную зависимость между тремя переменными: «силой», «мудростью» и «жизнеспособностью» общества. Чем выше мощь производственных и боевых технологий, тем более совершенные средства культурной регуляции необходимы для сохранения общества. Этот закон – «закон техно-гуманитарного баланса»–  реализовывался во всей человеческой истории и предыстории.

Гипотеза техно-гуманитарного баланса объясняет не только эпизоды саморазрушения процветающих обществ, но и гораздо более редкие (и еще более загадочные) случаи прорыва передовых культур человечества в новую историческую эпоху. Когда антропогенный кризис охватывал обширное географическое пространство с высоким уровнем культурного разнообразия, его обитателям удавалось найти кардинальный выход из эволюционного тупика. Описано не менее семи переломов в истории и предыстории человечества, следовавших за масштабными антропогенными кризисами. Это каждый раз было сопряжено с совершенствованием (повышением удельной продуктивности) технологий, усложнением социальной организации, ростом информационного объема интеллекта и перестройкой ценностно-нормативной системы.

ВЗГЛЯД: Таким образом, каждый технологический прорыв непременно должен сопровождаться ростом гуманизма и осознанности, в противном случае цивилизацию ждет крах?

 А. Н.: Да, только надо помнить, что это весьма драматичный и обоюдоострый процесс – процесс последовательной «отбраковки» культурных ценностей, переставших соответствовать новым историческим реалиям. Часто это сопровождалось физической гибелью самих носителей устаревшего мировоззрения.                                                              

Только благодаря тому, что эти комплексные изменения становились, по большому счету, необратимыми, человечеству до сих пор удавалось выжить, последовательно наращивая мощь технологий. Регулярно сталкиваясь с кризисами и катастрофами, вызванными их собственной деятельностью, люди адаптировали свое мышление к возраставшему инструментальному могуществу и перестраивали по собственным критериям (т.е. «очеловечивали», а не только разрушали, как любят доказывать экологи) природную среду. С каждым разом экологическая ниша человека расширялась и углублялась, но далее происходил новый рост потребностей и управленческих притязаний, и... начиналась дорога к следующему кризису.

Одно из нетривиальных следствий из модели техно-гуманитарного баланса состоит в том, что плотность населения, которую способен выдержать данный социум, пропорциональна гуманитарной зрелости культуры и свидетельствует о количестве успешно преодоленных в прошлом антропогенных кризисов.

ВЗГЛЯД: Будем надеяться, что человечество, преодолевшее такое количество сложных кризисов, прорвется и на этот раз!

А. Н.: Думаю, мы с общественным движением «Россия2045» сможем работать вместе. Как в хорошей футбольной команде – сочетание «старых» (опытных) и молодых игроков. 25 мая Учёный совет Института востоковедения Российской академии наук учредил новое сетевое подразделение – Евро-азиатский Центр мегаистории и системного прогнозирования. Мы будем заниматься, в частности, глобальными прогнозами и проектами, основываясь на изучении универсальных механизмов эволюции, обострения и преодоления кризисов. Наша прогнозная методология строится и на знании психологических механизмов, без учёта которых даже краткосрочные прогнозы раз за разом оказываются трагикомически беспомощными.