На днях греческий парламент принял закон, который не только позволяет регистрировать однополые союзы в качестве «браков», но и дает возможность таким парам усыновлять детей.
Греция оказалась единственной традиционно православной страной, власти которой приняли такое решение.
Греческая православная церковь была против – и многие отмечают, что происшедшее указывает на то, что греческое общество (и политическая элита) больше не воспринимают себя в качестве православного, а Церковь – в качестве морального авторитета.
«Ну и хорошо, – скажет кто-то. – Церковь – это вообще гиря на ногах прогресса!».
Действительно, в некотором отношении, гиря – но когда человек бежит к пропасти, его трудно поздравлять с тем, что он избавился от гири, и вряд ли кто-то будет радоваться прогрессирующему раку. В ХХ веке мы видели много прогрессивных движений, которые собрав страшную жатву, кончились провалом.
Переопределять такое фундаментальное для человеческой жизни установление, как брак – значит, открывать ящик Пандоры, в чем жители более прогрессивных стран уже имели возможность убедиться.
Собственно, в Греции нововведение проходит под тем же лозунгом, что и в англоязычном мире: «А вам-то какая беда, если двое гомосексуалистов получат возможность официально называть свои отношения браком?»
Но опыт того же англоязычного мира показывает, что действительно беда. Стоит пояснить, почему.
Объявляя, что нечто является правом человека, государство тем самым возлагает на всех своих граждан обязательство это право признавать. Если у вас, например, есть право на собственность, тот, кто не признает это право, совершает преступление.
«Однополый брак» означает не то, что двое лиц одного пола могут разделять стол и постель (они могли и до этого), а то, что все остальные обязаны признавать такую ситуацию браком.
Например, в странах, прошедших этот путь раньше, христианские агентства по усыновлению оказались обязаны отдавать детей в гей-пары, а христианские пекари или флористы обслуживать гей-свадьбы. Отказ делать это навлекает на них судебные преследования – ведь в новых условиях они совершают акт преступной дискриминации. Совершенно аналогичный отказу обслуживать, скажем, темнокожую пару.
Это ставит под удар любое сообщество, которое придерживается обычных взглядов на брак.
На этом дело, впрочем, не заканчивается – за признанием «однополых браков» немедленно следует трансгендеризм и криминализация попыток родителей отговорить своих детей от калечащей операции по «перемене пола».
Любой человек, который продолжает считать, что брак – это только союз между мужчиной и женщиной, беременных мужчин не бывает, а отрезать подросткам то, что потом нельзя пришить обратно – неправильно, начинает восприниматься с той же неприязнью, что и убежденный расист. Он подлежит всяческой «отмене», а при возможности – и юридическому преследованию.
Но проблема не только в том, что однополое сожительство – никоим образом не брак с точки зрения любой традиционной религии.
Проблема в государственном принуждении к отрицанию самой биологической реальности.
Люди, как биологический вид, обладают определенной природой. Они являются млекопитающими, делятся на два пола, размножаются половым путем, формируют устойчивые союзы между мужчинами и женщинами, в которых рождаются и воспитываются дети.
Это не вопрос культуры или религии – такое поведение существует во всех человеческих сообществах независимо от конкретной традиции. Люди образуют семьи так же, как птицы вьют гнезда – в силу своей природы. Ни государство, ни религиозные общины не устанавливают брака (и не могут его переопределить). Они могут только поддерживать и благословлять эту природную реальность, которая существует до них и независимо от них.
Объективно, независимо от наших оценок и предпочтений, брак (то есть такая конфигурация, когда мужчина и женщина живут вместе, разделяют стол и постель) отличается от однополого сожительства по целому ряду параметров.
Прежде всего в браке (обычно) происходит то, чего в однополой паре произойти не может – рождаются дети. Причина, по которой общество признает брак, состоит в том, чтобы, во-первых, поощрить чадородие, во-вторых, обеспечить права родителей, и прежде всего – женщины и ее детей.
Брак предполагает необходимость заботиться о своих домашних – и, таким образом, способствует формированию ответственного, продуктивного и законопослушного поведения. Как говорят в таких случаях, «женился – остепенился».
Это связано как с чадородием, так и с взаимной дополнительностью супругов.
Мужчины и женщины биологически различны и по природе своей не взаимозаменяемы. Женщина обладает присущей только ей способностью быть матерью – и теми особенностями, которые предназначены для этого. Мужчина – который матерью быть не может – прирожденный добытчик, который должен обеспечивать свою жену и детей.
Брак создает для детей пример ответственности, любви и заботы – и для их развития нужно, чтобы у них были папа и мама. Конечно, бывают трагические ситуации, когда это не так, но их не нужно создавать искусственно.
Люди прогрессивно мыслящие тут же заявят, что беременные мужчины очень даже бывают. Но это как раз подчеркивает проблему. С точки зрения любой другой культуры (включая традиционную западную) «беременный мужчина» – это просто женщина, которая пыталась, но смогла обмануть природу.
Она объявила себя мужчиной, возможно, даже дала отрезать себе грудь – но у нее осталось и прежнее гетеросексуальное влечение, и способность вынашивать детей.
- Как легализация гей-браков в Греции затрагивает Россию
- В чем разница между российской и западной «культурами отмены»
- Вселенский патриархат ведет к расколу православия
Считать ее мужчиной, как и считать однополое сожительство «браком» – значит, отрицать эмпирическую реальность.
И соответствующие государственные установления, начиная с законодательного признания «однополых браков», представляют собой принуждение к согласию с заведомой неправдой, причем неправдой даже не на уровне оценок – а на уровне фактов.
Конечно, возможно, что через какое-то время этот приступ идеологического безумия наконец схлынет.
А может быть, и нет. В таком случае греки, как и другие европейские страны, будут вытеснены теми народами, которые еще сохранили уважение к семье и чадородию.
Одно ясно – нам в России стоит держаться от этого безумия подальше.
