2022 год стал, пожалуй, самым непростым для политики России на постсоветском пространстве со времен развала Советского Союза. Хотя бы потому, что Москве пришлось проводить полноценную военную операцию на территории одного из самых больших государств региона. Однако 2023 год проще не станет – скорее, наоборот.
И не только потому, что он, выражаясь словами Зеленского, будет решающим с точки зрения ситуации на территории Украины. Те тенденции, которые оформлялись в предшествующие годы и катализировались после начала российской спецоперации, полностью расправят плечи в году грядущем. Россию ожидает полноценный кризис на постсоветском пространстве – но этот же кризис вполне может стать самым темным часом ночи, после которой начнется рассвет. Проще говоря, на руинах Советского Союза может начать выстраиваться новая, более эффективная конструкция.
Например, в 2023 году ожидается обострение замороженных, подмороженных и просто нерешенных конфликтов во всем регионе. В Приднестровье, Нагорном Карабахе, на границах между Среднеазиатскими государствами – разве что в Абхазии и Южной Осетии будет тихо (грузины прагматично вцепились зубами в свою мудрую позицию нейтралитета и все попытки Украины их сдвинуть ни к чему не приводят). Обострять конфликты будут три группы игроков. Причем сотрудничество различных групп между собой отнюдь не исключается.
Во-первых, Соединенные Штаты и их западные союзники. На фоне концентрации российских ресурсов на украинском конфликте они попытаются создать России новые точки напряжения для того, чтобы оттянуть ее ресурсы – как дипломатические, так и военные.
Во-вторых, свою повестку будут продвигать и региональные акторы, узревшие в нынешней ситуации редкое окно возможностей для усиления своих позиций на постсоветском пространстве. И если, положим, Китай может делать это тихо и без проблем для Москвы (ему, как и России, нужна тишь и гладь в той же Средней Азии), то Турция усиливается за счет обострения ее прокси на Кавказе, а также за счет распространения пантюркистских и исламистских идей в Средне-Азиатском регионе.
Наконец, в-третьих, расправят плечи и сами региональные государства. Они могут воспользоваться ослаблением российского внимания для того, чтобы либо свести счеты между собой (выиграть приграничные споры), либо усилить накал разрыва «с проклятым имперским прошлым» (как это делают в некоторых Среднеазиатских республиках, активизировавших борьбу с русским языком), либо подороже сдаться в аренду Западу (публично выражая готовность соблюдать западные санкции), либо пошантажировать Россию готовностью сдаться в аренду.
Недальновидно и опасно, но логично
Если попытки глобальных и региональных игроков поймать рыбку в мутной воде выглядят логичными, то действия постсоветских держав – нет. Они, возможно, принесут какие-то тактические выгоды (да и то лишь в случае, если Москва не посчитает, что действия игроков пересекают красные линии – например, если Молдавия при помощи переодетых в молдавскую форму румынских военных решит оккупировать Приднестровье), однако в стратегическом плане несут проигрыш. Причем при любом исходе российско-западного конфликта на Украине.
Если Москва выиграет этот конфликт, то она сведет счеты с теми, кто тыкал кинжальчиками ей в спину. Если Москва сведет конфликт вничью, то она не просто сведет счеты, а отыграется. Однако эта политика является логичным следствием российского поведения на постсоветском пространстве за все последние 30 лет. Так всегда бывает, когда ты много даешь, но мало требуешь взамен. Россия давала безопасность, свой рынок (в том числе и труда), перспективы развития – но не требовала от своих бывших территорий ни настоящей лояльности, ни помощи в решении глобальных проблем (в той же Сирии на помощь Москве пришла только Армения, да и то не много и не сразу). Ни даже уважения к тому культурному и человеческому наследию, которое осталось на этих территориях со времен их нахождения в Большой России.
Вместо того чтобы быть благодарными за созданную при России систему образования, здравоохранения, транспорта и так далее, власти постсоветских стран содержали «музеи оккупации», ограничивали распространение русского языка, мешали попыткам российских институтов продвигать «мягкую силу». По сути, российская мягкость и человеческая натура привели к тому, что вместо чувства благодарности у ряда наших союзников появилось чувство вседозволенности, трансформировавшееся в мнение о том, что они России ничего не должны.
Последствия такой политики Москва будет пожинать в 2023 году – и вопрос лишь в том, каких масштабов достигнут эти последствия. Однако, с другой стороны, само возникновение этих последствий является не только проблемой, но и возможностью – осознать необходимость выработки новой политической линии. Несмотря на то что после нашей победы все союзники встанут в очередь с поздравлениями, необходимо кардинальным образом прагматизировать отношения в рамках ОДКБ и Евразийского союза.
Убедить наших соседей в необходимости уважать российские интересы – как с точки зрения экономики и культуры, так и с точки зрения внешней политики. Объяснить им, что российская помощь – это не благотворительность, а российская инвестиция с целью получения выгодных России дивидендов. Дать понять (возможно, даже на конкретном примере), что антироссийские действия, особенно в интересах западных игроков, будут приводить к лишению соседей благ – начиная с беспрепятственного доступа на российский рынок, заканчивая выводом их за пределы российского оборонного периметра. Ну и, наконец, всерьез заняться формированием российских институтов мягкой силы – и даже кое-чему в этом плане (а точнее, много чему) поучиться у мастеров этого дела из Лондона и Вашингтона.
Конечно, можно ничего этого не делать. Можно снова отдавать ресурсы в обмен на заверения в дружбе. Однако в этом случае Москва не просто получит продолжение неблагодарности – она подтолкнет соседей по украинскому пути. Если не участвовать в выращивании местных элит, если не выстраивать прагматичные отношения, если не пресекать русофобию, если не учить уважению к себе, то Россия получит другие анти-России на своих границах. А нам одной хватило за глаза.
