Мы живем в переходное время, когда правила старого мира уже не действуют, а новые еще не стали очевидными. Такие моменты принято называть точками бифуркации.
Коллективная национальная задача – выжить, не забивая себе голову жонглированием неработающими схемами и идеологиями
Обвинять элиты, экспертов и просто обывателей в недальновидности не имеет смысла, потому что не очевидно, как будет устроен мир завтрашнего дня, и, соответственно, предлагать какие-то стратегические решения очень непросто. Человеческое мышление существует в рамках привычных ему категорий и смыслов, которые всегда складываются в результате предыдущего жизненного опыта.
Сознанию необходимы ориентиры для существования, для того чтобы понимать, что вокруг происходит, и выстраивать свои действия как на личном, так и на групповом, общественном уровне. Для этого существуют идеологии: объяснения и сценарии коллективного действия они сводят в простую форму, обладающую способностью мобилизовать своих сторонников.
Ключевую роль в построении индустриальной цивилизации последних двух столетий играли два близнеца-брата – либерализм и социализм, описывающие мир в одинаковых категориях, но сдвигающие шкалу интерпретации «больше свободы/меньше свободы», «больше плана/больше рынка», «больше социальной справедливости/больше личной ответственности» в зависимости от ситуации и момента.
Это идеологии, существующие в рамках одной системы координат и пользующиеся одним понятийным языком. Еще лет 20 назад сторонники этих концепций готовы были убивать друг друга, а уже сегодня их спор воспринимается как Война Алой и Белой розы.
Это не отрицает необходимость справедливости как личной, так и социальной и не делает множество личных наблюдений и выводов левой теории неверными и ошибочными, но в целом мир развивается не по левым сценариям, а глобальный левый проект умер намного раньше фактической смерти Советского Союза.
Мы живем сейчас в мире победивших либеральных принципов, они управляют всеми глобальными процессами, действиями элит. В рамках либеральной парадигмы эксперты объясняют все глобальные процессы в человеческом обществе.
Парадокс заключается в том, что, победив своих оппонентов, либерализм очутился в ситуации, когда правила игры меняются, либеральный проект реализован, и мы подходим к окончанию целой эпохи, когда он был актуален, а его принципы – действенными.
Что строили либеральный и левый проект, соревнуясь друг с другом? Глобальную индустриальную цивилизацию, общий рынок, культурное пространство, лично свободного человека, способного перемещаться по планете в зависимости от желаний и возможности и строить жизнь по собственному сценарию.
Финишная прямая либеральной цивилизации подведена не промахами мировых лидеров, не наплывом мигрантов из слаборазвитых регионов планеты или ошибками в культурной политике.
Конец либерализма обусловлен концом технологической эпохи формирования индустриальной цивилизации. Те технологии, что ее двигали, достигли своего потолка и большего дать не способны. Для того, чтобы идти дальше, миру нужны новые технологии и принципы организации.
Не выбивается из этой картины и рост влияния радикального ислама. Сегодня это фактически те же обезземеленные крестьяне, что и в Англии в 16–17-м веках, послужившие топливом для начала индустриальной эпохи. Исламисты – это далеко не аналог большевиков или нацистов, это мировое луддитское движение, которое имеет, конечно, свой цивилизационный проект, но заключается он в том, чтобы грабить супермаркеты и ломать памятники.
Понятно, что в немусульманской среде формируются движения на другой основе, но ничем не отличающиеся по организационным принципам и идеям: блатная субкультура, тоталитарные секты, постсоветские националисты. Все это явления одного порядка и природы.
Это криминальная по сути идеология, для которой весь мир – супермаркет, его можно разграбить, а люди – жертвы, которых можно убить, мучить или, скажем, взять в сексуальное рабство. При этом статусом настоящего человека наделяется только член своей банды или союзной группировки.Неудивительно, что российские элиты не провозглашают идей, альтернативных западному либерализму – их пока просто нет. Новой идеологией может стать технологическая революция, провозглашенная Клаусом Швабом в Давосе, но как она будет выглядеть, мы можем пока только догадываться. Тем более Россия никак не является лидером по созданию и реализации на практике новых технологических принципов.
В условиях разрастающейся мировой борьбы за формирование нового миропорядка основная задача у национальных элит России – поддержание внутренней стабильности. Для этого и провозглашаются Владимиром Путиным принципы патриотизма во внутренней и внешней политике.
В общем-то, кажется, что патриотизм – не такая всеобъемлющая идеология, которая дает объяснение всему и предлагает сценарии для суперразвития, но, может быть, у нас сейчас и не стоит такая задача?
Наша коллективная национальная задача сегодня – выжить в бушующем мире, не забивая себе голову жонглированием уже не работающими схемами и идеологиями. Все будет, но это будущее увидит тот, кто не утонет в разрушающем мировую систему супершторме.
