Накануне дня памятования Святых царственных страстотерпцев развернулась дискуссия о фигуре последнего императора в истории России. Например, прокурор Крыма Наталья Поклонская заявила, что Манифест отречения Николая II от престола не имеет юридической силы.
Глядя на свой народ сверху, душа святого императора страстотерпца страдает до сих пор
Сенатор Добрынин, в свою очередь, ответил Поклонской, что отречение императора имеет «абсолютную юридическую силу». Егор Холмогоров в своей сегодняшней колонке, напротив, очень активно поддержал именно Наталью Поклонскую.
Мне сложно судить о юридической силе документа, подписанного (или не подписанного) императором Николаем Александровичем. Могу лишь твердо заявить, что к моменту отречения именно этого шага от царя ждала и даже требовала достаточно серьезная часть общества. В том числе и внутри Русской православной церкви.
Каким бы ни было наше отношение к фигуре Николая II, обстоятельства и причины его отречения от престола достаточно известны. Массовый бунт в армейских частях и на флоте, стачки, забастовки и революционные события в Петрограде в конце февраля 1917-го. Высылаемые для подавления бунтующих частей новые армейские части братались и переходили на сторону митингующих.
Взбунтовались и «перешли на сторону революции» даже наиболее приближенные подразделения Собственного конвоя и железнодорожный полк Его Величества из гарнизона Царского Села, призванные охранять царственный дом. Все попытки подавить восставшие части остались бесполезными.
Председатель Государственной думы Родзянко в телефонном разговоре с генералом Рузским в ночь накануне отречения императора передавал: «...эшелоны, вами высланные в Петроград, взбунтовались, вылезли в Луге из вагонов, объявили себя присоединившимися к Государственной думе и решили отнимать оружие и никого не пропускать, даже литерные поезда...
Очевидно, что Его Величество и Вы не отдаете себе отчета, что здесь происходит. Настала одна из страшнейших революций, побороть которую не так-то легко... Войска окончательно деморализованы, не только не слушаются, но убивают своих офицеров. Ненависть к государыне императрице дошла до крайних пределов... Считаю нужным Вас осведомить, что то, что предлагается Вами, уже недостаточно, и династический вопрос поставлен ребром...»
Арестовывать «ненавистную» императрицу с детьми в Царское село 8 марта прибыл лично Командующий войсками Петроградского военного округа, назначенный на эту должность последним царским приказом, генерал Лавр Корнилов.
Принимать же отречение императора выехали в Псков в ночь на 2 марта представители Государственной думы Гучков и Шульгин. Перед отправлением бунтующие солдаты убили ехавшего в одном автомобиле с Гучковым князя Вяземского.
После аудиенции у государя Гучков вышел из вагона и крикнул в толпу, собравшуюся у состава: «Русские люди, обнажите головы, перекреститесь, помолитесь Богу... Государь император ради спасения России снял с себя свое царское служение. Россия вступает в новый путь!»
Я был поражен, когда впервые узнал о том, что уже в первые дни после отречения в правительство понеслись депеши с выражением радости и приветствиями от церковных собраний и священнослужителей из епархий всей страны.
Так, 3 марта, на следующий день отречения, «вознося молитвы о скорейшем утверждении нового строя» телеграфирует Временному правительству «о своей полной готовности служить» собрание духовенства и церковных старост города Вятки совместно с епископом Вятским и Слободским Никандром (Феноменовым) и викарным епископом Глазовским Павлом (Поспеловым).
Также 3 марта шлет телеграмму епископ Енисейский и Красноярский Никон (Бессонов): «Искренне рад перемене правительства... Долго терпели. Перемена вынуждена самым тяжелым положением дорогого Отечества, которому грозила гибель. Иначе поступить было невозможно. Дай вам Бог успеха... Да благословит вас Господь».
Духовенство Екатеринодара во главе с епископом Кубанским и Екатеринодарским «молитвенно испрашивает у Бога помощи» Временному правительству «в трудах на благо и славу освобожденной родины» (!), а духовенство города Симбирска во главе с архиепископом Симбирским и Сызранским приветствовало «самоотверженно решившихся взять в свои руки бразды правления в тяжкий момент жизни государства».
И так далее, и тому подобное.
9 марта Святейший Синод Русской православной церкви выступил с официальным обращением к стране: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути».
И дело тут вовсе не в автоматическом принятии церковью любой власти, как радостно заявят недоброжелатели, вовсе нет – дальнейшие десятилетия противостояния православного духовенства и советской власти достаточно четко доказывают обратное.
Я думаю, сегодня не следует огульно красить те исторические события и наших прадедов, в них участвовавших, только лишь в черный или однозначно в белый цвет. Следует понимать, что и страна, и народ, и Церковь совершали действительно исторический выбор и готовились в сложный путь...
Нам следует понимать, что февральская революция 1917 года, пошатнувшая государство российское, была революцией и церковной. Уже в марте и апреле по России пронеслась волна чрезвычайных епархиальных съездов духовенства и мирян. С кафедр с формулировками «за поддержку старого строя» были низложены свыше десятка архиереев.
С целью ограничения власти епископов съезды епархий единогласно вводили представительский порядок церковного управления. А именно – избирались епархиальные советы: власть советов (то есть советская власть) пришла и в церковь. И существует там, кстати, в виде епархиальных советов и доныне.
Если же мы посмотрим программные требования этих церковных съездов и собраний, то они были однотипны: выборность церковного управления и скорейший созыв Всероссийского Церковного Собора, которого Русская православная церковь жаждала уже более двух веков – с момента навязанной Петром Первым синодальной реформы управления Церкви.
Вопрос о созыве Собора – а главной его задачей должно было стать избрание патриарха – был поднят ребром еще в 1905 году, во время первой русской революции, вспыхнувшей на фоне политического кризиса в ходе затянувшейся непопулярной войны с Японией.
Тогда императорская власть в России пережила первое видимое потрясение. И церковное священноначалие решило, что Николай II готов на уступки. После разного рода переговоров 22 марта 1905 года появляется доклад Синода на имя императора с идеей скорейшего созыва в Москве Всероссийского Церковного Собора и выбора патриарха.
Но Николай II наложил на доклад отрицательную резолюцию: «Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время созвание Поместного собора». Однако и по прошествии бурных революционных событий, 25 апреля 1907 года, Николай II накладывает на очередную просьбу Синода о созыве Собора ровно такую же отрицательную резолюцию: «ввиду переживаемого ныне тревожного времени».
Во все последующие годы, несмотря на самое горячее желание Церкви и всяческие усилия ее иерархов, церковный Собор так и не был созван. Очевидно, что император не хотел отдавать власть над Церковью и был против возникновения фигуры церковного авторитета в лице патриарха. И с каким бы уважением ни относилась бы Русская церковь к фигуре монарха, эти отказы своим заветным просьбам она воспринять не смогла.
С отречением же императора в марте 1917 года «препятствие» к созыву Поместного Собора само собой исчезало...
Уже в апреле Священный Синод формирует Предсоборный совет, а 15 (28) августа 1917 года в составе 564 участников Поместный Собор Русской православной церкви был торжественно открыт в Успенском соборе Кремля.
5 (18) ноября путем бросания жребия перед Владимирской иконой Божией матери Собором был избран новый – за более чем 200 лет – патриарх.
Вихри, закрутившие затем страну в водовороте ее становления «на новый путь», в последующие годы унесли множество жизней. Отрекшийся, но не сдавшийся император решением Временного правительства был арестован вместе с семьей. И, как признал в своих воспоминаниях управляющий делами Временного правительства Набоков, «актом о лишении свободы царя был завязан узел, разрубленный затем в Екатеринбурге».
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года 50-летний император, его супруга и пятеро детей, а также медик, повар, камердинер и горничная были расстреляны в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге «по постановлению Уральского областного совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов».
В 1992 году, с распадом Советского Союза, Архиерейский собор Русской православной церкви поручил Синодальной комиссии по канонизации святых исследовать материалы «мученической кончины Царской Семьи». Об итогах работы комиссии было доложено 10 октября 1996 года.
За многими страданиями, перенесенными Царской Семьей за последние 17 месяцев жизни, которая закончилась расстрелом, ...мы видим людей, искренне стремившихся воплотить в своей жизни заповеди Евангелия. В страданиях, перенесенных Царской Семьей в заточении с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кончине был явлен побеждающий зло свет Христовой веры...
14 лет назад Николай II и его семья были причислены Церковью к лику святых «в составе Собора новомучеников и исповедников Российских, явленных и неявленных».В своем докладе Комиссия по канонизации отдельно отметила, что канонизация Николая II, во-первых, «не обозначает канонизации монархической формы правления», а во-вторых, никоим образом не должна давать никаких поводов или аргументов в политической борьбе и мирских противостояниях: ее цель, напротив, «способствовать объединению народа Божия в вере и благочестии».
Я уверен, что нам всем в этот день следует помянуть последнего императора России. Как православного человека, как благочестивого отца и достойного мужа, спокойно и с достоинством принявшего мученическую кончину со всей своей семьей.
Никакие политические спекуляции и призывы на личной трагедии царской семьи и других новомучеников и нашей собственной истории ни к чему хорошему не приведут. Раскручивание противостояния по лекалам гражданской войны с наклеиванием ярлыков «красных» и «белых», взаимным очернением и денонсацией исторических событий, уничтожением символики и порчей памятников – путь тупиковый.
Разобраться в историческом пути собственной родины, понять и принять его – вот задача каждого из нас. И только понимание высшего смысла и характера происходивших событий сможет «способствовать объединению народа Божия в вере и благочестии», а не раздраю и противоречиям.
Первую же и единственно верную оценку личной трагедии императора Николая II дал через три дня после его расстрела, 8 (21) июля, в своей проповеди в Казанском соборе города Москвы новоизбранный патриарх Тихон: «Мы знаем, что он, отрекшись от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией...»
Я уверен, что, глядя на свой народ сверху, душа святого императора страстотерпца страдает до сих пор...
