Олег Кашин: «Марш несогласных»: первое впечатление

Обгоняю колонну, подбегаю к Касьянову: «Михал Михалыч, вас в самом деле задержали?» Касьянов традиционно невозмутим: «Задержали? Нет, я просто иду домой, все закончилось».

Действительно, за углом Касьянова ждет синий микроавтобус; толпу оттесняет охрана, Касьянов садится в салон, микроавтобус исчезает. Толпа бросается назад на Брестскую – искать других вождей. Не находит. Идти не за кем.

Есть такая старая грубая шутка: если килограмм повидла смешать с килограммом говна, получится два килограмма говна

Собственно, это и был «Марш несогласных» – именно в эти пятнадцать минут, между тем, как Гарри Каспаров объявил, что митинг окончен и надо расходиться, и тем, как Михаила Касьянова увез его микроавтобус. Милиционеры кричали в мегафон, что надо идти направо, но кто-то из толпы заорал, что надо идти на Брестскую. Брестская была перекрыта цепочкой ОМОНа – омоновцы из какого-то депрессивного региона, тощие парни; такие цепочки, кажется, и выставляют только для того, чтобы их можно было легко прорвать.

Так вышло, что в момент прорыва я был на самом краю толпы. Вешу я больше, чем омоновец из депрессивного региона, поэтому у того тощего парня, который стоял напротив меня, шансов не было – и он благоразумно отступил. Толпа во главе с Касьяновым потекла на Брестскую.

Этот трюк – прорыв омоновской цепочки – из года в год повторяется на всех левых митингах. Обычно такими прорывами занимается лидер Авангарда красной молодежи Сергей Удальцов, у которого, кажется, такое хобби – прорвать милицейскую цепь, а потом быть битым и оказаться в отделении. В этот раз Удальцов был не один – с ним был Михаил Касьянов, за полгода, прошедшие с момента создания «Другой России», вполне освоившийся среди новых друзей и чувствующий себя среди них так же комфортно, как когда-то с Абрамовичем и Мамутом.

Речь Касьянова на митинге, по общему признанию, была самой яркой; респектабельный облик бывшего премьера плюс зюгановская риторика – эффект получился поразительный: Касьянов клеймил тех, кто отнял у народа бесплатное образование и здравоохранение, и обещал каждому по квартире после смены власти, а закончил свою речь праздничным «Ура!».

За последние месяцы ораторские способности Михаила Касьянова пережили заметную трансформацию – именно в сторону митинговых талантов. У него даже поменялся голос, став менее басовитым, что вкупе с общим, несвойственным этому человеку ранее драйвом позволило моему приятелю-яблочнику Алексею Навальному в своем блоге предположить, что все дело в кокаине. Впрочем, достоверно на этот счет ничего не известно.

Таковы, если коротко, мои основные репортерские впечатления о «Марше несогласных». Еще за несколько недель до его проведения журналисты успели поставить его в один ряд с месячной давности «Русским маршем», изрядно взбудоражившим Москву и политтусовку. Сравнение сложно считать корректным – разве что один и тот же милицейский вертолет кружил что над тем, что над этим маршем.

Но если 4 ноября на Девичьем поле Россия увидела новое, невиданное прежде явление – суровые парни с городских окраин, готовые и по приказу фюрера, и по собственной инициативе навести свой «русский порядок» (строго говоря, именно к тому маршу подходит лозунг «несогласных» – «Будет весело и страшно». На Девичьем поле было весело и страшно, на Маяковке – не было), – то здесь все было по-другому.

Грузовичок-трибуна, трогательно смотрящийся на фоне огромного (больше грузовичка) билборда Dolce & Gabbana, знакомые всем по телекартинке лица ораторов, традиционная митинговая публика – либеральные и анпиловские старички плюс левацкий молодняк из НБП и АКМ. Распространители газет (от «Дуэли» до «Завтра») и книг про Сталина. Общее праздничное настроение.

Михаил Касьянов

Такие митинги (только раза в два более массовые) дважды в год, 7 ноября и 1 мая, на Театральной площади уже много лет подряд проводит КПРФ, и Геннадий Зюганов, точно так же, как сейчас Михаил Касьянов, обещает скорую смену власти, и ему, пожалуй, даже можно поверить – если, конечно, не знать, что там, за милицейским оцеплением, ни на секунду не прерывается обычная жизнь большого города, с его бомжами, ментами, кофейнями, пробками, и если кто-то и думает что-то об этом митинге, то только что-то вроде «достали, полгорода из-за этих козлов перекрыто». Но внутри оцепления об этой жизни нетрудно забыть. Вокруг лица единомышленников, суровые омоновцы из депрессивных регионов, пафосные ораторы. И через час-полтора – домой, до следующего раза.

Зюгановская компартия, загнавшая себя еще при Ельцине в эту митинговую резервацию, достаточно быстро сумела сделать этот недостаток источником неплохих доходов. У «Другой России», очевидно, все впереди. Сколько еще таких митингов предстоит Михаилу Касьянову? Наверное, много.

Сторонники «Другой России», то есть те самые «несогласные», называют своей главной победой то, что на одной трибуне теперь стоят люди, еще совсем недавно не мыслившие себе подобного альянса, – Ирина Хакамада с Виктором Анпиловым, Александр Осовцов* с Эдуардом Лимоновым и так далее. Более того, «несогласные» в большинстве своем уверены, что именно такого рода соединение несоединимых прежде лидеров заставляет власть их бояться (в том, что власть их боится, они, естественно, не сомневаются).

Мне трудно судить о том, что там на уме у власти; настолько масштабное милицейское усиление (и особенно вертолет!), пожалуй, действительно было излишним – любой большой футбольный матч или концерт потенциально более опасен для общественного порядка, чем собрание тысячи в основном безобидных граждан на площади.

А что касается объединения, так ему можно только радоваться. Только радоваться должны не «несогласные», а те, кто не считает (ну вот я, например, не считаю), что Михаил Касьянов и его друзья – это та сила, которая должна прийти к власти в России. У нас, противников Касьянова и Лимонова, действительно есть повод для торжества по поводу их объединения.

Есть такая старая грубая шутка: если килограмм повидла смешать с килограммом говна, получится два килограмма говна. Не берусь судить, кто в этой касьяновско-лимоновской конфигурации повидло, а кто наоборот, но на выходе в любом случае получается нечто катастрофическое.

Барин Касьянов, произносящий левацкие речовки, одинаково тошнотворен и для левых, и для правых; пассионарно-гламурный Лимонов, угодливо улыбающийся Гарри Каспарову, противен и либералу, и настоящему национал-большевику. По большому счету только Евгения Альбац* (ее хриплое «нам нужна другая Россия!» звучало на Маяковке в субботу громче остальных) способна всерьез получать удовольствие от подобного рода братаний. Евгения Альбац у нас, слава богу, одна. И это очень обнадеживает.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом