В этом году я побывал в десятке регионов за полгода по политическим делам и могу сказать, что перед голосованием совершенно другое настроение, чем было на выборах в 2007 и 2011 годах. В первую очередь, другое представление о возможном. Из-за этого люди борются по-настоящему, боятся проиграть, при этом опасаются надавить, читают и трактуют закон. Так было давно, так не было два последних цикла.

Других избирателей у нас нет. И других депутатов

Из регионов многократно высмеянная в московской тусовке триада – конкурентность, легитимность, открытость – выглядит и воспринимается совсем по-другому: как реальность, а не как речевой оборот.

Поэтому, я думаю, можно подвести итог политической реформы, которая привела к тому, что уважаемые депутаты Госдумы лично присутствуют в своих округах и смотрят в глаза избирателям. Итак, пять лет политической реформе: что было, что стало, что будет.

Первое важное. Сам подход к реформированию. Последовательность шагов, выстроенная в понятной, озвученной с самого начала логике. Это резко контрастирует с привычным. В результате все шло постепенно и вроде как незаметно, зато изменилось по факту радикально.

Конкурентность

Что прибавилось? Губернаторские выборы. И не просто губернаторские выборы, а губернаторские выборы, которые может выиграть оппозиционер. Выборы в одномандатных округах. Это, кстати, касается не только ГД, на предыдущем этапе одномандатные округа изымали из обращения и на местном, и даже муниципальном уровне. Сейчас все возвращено. Более того, стать одномандатником – то есть обрести политическую легитимность в результате прямого волеизъявления – считается более престижным, чем пройти по списку.

Партийная реформа. Мы имеем сегодня 70 штук политических партий, из которых 14 имеют возможность участвовать в федеральных выборах без сбора подписей – они и участвуют.

А «Единая Россия» явила нам в мае маленькую кадровую революцию, пусть и не на страновом, общеполитическом уровне, а на уровне партийном. С помощью механизма праймериз мы получили в 2016 году сразу две весьма конкурентных кампании вместо одной, а состав будущей фракции совершенно определенно изменится очень и очень сильно.

«Закрытость» системы Госдумы была важным основанием для ее критики. Теперь упрекать ее в том, что «это один и тот же набор людей, которых никто не выбирал» не получится. Выбрали. Как смогли и кого смогли. Других избирателей у нас нет. И других депутатов.

Открытость

Тут уместно продолжить именно партийную тему. Сколь угодно долго можно ныть про то, что самовыдвиженцу по подписям тяжело пройти регистрацию (хотя помимо нескольких громких скандалов вне зоны внимания остаются десятки, если не сотни вполне положительных примеров), но то, что люди имеют возможность объединиться вокруг политически окрашенных ценностей и пойти, весело ими помахивая, на выборы – это бесспорно.

Никто не может сказать сегодня, что на «рынке» не присутствуют какие-то политические силы, находящиеся как внутри, так и вне крымского консенсуса. Никто не может сказать, что чей-то групповой политический интерес не агрегирован и не артикулирован в виде политической партии. Дальше – сами, уважаемые политические активисты. Есть закон, есть избиратель, есть вы.

Реформа ЦИК – для внешних наблюдателей – это уход Чурова и приход Памфиловой. Но кроме этого расширено представительство партий в ЦИК, который сегодня предстает менее административным и более партийно-политическим органом. Саму деятельность нового ЦИК можно будет в полной мере оценить только после окончания этой кампании.

Но подкрепленная активными действиями – от отставок наиболее одиозных региональных глав комиссий до окриков в том числе и в адрес влиятельных губернаторов – заявка на «другой ЦИК» заслуживает поддержки и уважения.

Легитимность

«Вишенка на тортике» всей конструкции. Внутриполитический блок администрации во главе с Володиным создал в течение пяти лет институциональную среду для нормального функционирования всей системы власти. Региональные легислатуры, избираемые по смешанному принципу, губернаторы, обладающие народной легитимностью, федеральный парламент, также формирующийся по смешанной системе и представляющий регионы в значительно большей степени, чем это было раньше.

Все это происходит под надзором реформированной центральной избирательной комиссии, лишенной проблем чуровского избиркома, прежде всего его закрытости и нечувствительности к критике.

Сомневаться в стабильности и легитимности этой системы не приходится. Избиратель принимает максимальное количество решений: как за фигуру – губернатор, депутат-одномандатник, так и за силу – партийные списки, как за конкретику – повседневность жизни, так и за абстракцию – ценностные основания существования партий.

Но никакие администраторы политики не смогут изменить политический класс и того самого избирателя. Институциональная среда заставляет политиков вести себя по-другому, но процесс развития – это процесс длительный. Творческий, если угодно. Другое дело, что он невозможен, если к этому развитию не побуждает сама среда. Сейчас – побуждает.

Так будет ли реформа развиваться и куда это нас приведет?

Это все – объективные тенденции. А теперь – чего бы хотелось? Если бы меня спросили «а куда дальше?», я бы предложил следующие вещи:

– в системе в целом: упрощение регулирования агитации. Все эти бесконечные визирования с точки зрения авторских прав кроссвордов и детских рисунков, запрет на изображения людей и использование собственных семей – это, на мой взгляд, должно уйти. Появление этих запретов связано с желанием политиков старшего поколения законсервировать систему, сделать личную известность даже не главным, а единственным политическим активом. Надеюсь, что следующий состав ГД освободит процесс агитации от лишней зарегулированности;

– в системе губернаторских выборов: в случае досрочного прекращения губернатором своих полномочий – назначенный ИО должен идти не на досрочные выборы, а работать до конца конституционного срока предшественника. Это добавит в систему порядка и уменьшит факторы неопределенности в региональном политическом поле.

Сложившаяся конструкция вполне адекватна и моменту, и мировым тенденциям в области регулирования демократии, и – самое главное – состоянию наших политических и общественных институтов.

Источник: Politanalitika.ru