Костин: Лидеры протеста преувеличили революционную пассионарность толп

Глава Фонда развития гражданского общества, экс-глава управления внутренней политики администрации президента Константин Костин рассказал интернет-изданию «Газета.ru» о реакции властей на прошедшие в декабре прошлого года митинги оппозиции. По словам Костина, он изначально решил, что «это история столичная, а не общероссийская, и к ней так и надо относиться».

Оппозиции следует понять, что нельзя врать и изворачиваться. Говорить, что со своими, рукопожатными, мы принципиальные и хорошие, а в борьбе с властью все средства подходят

«Те, кто были на сцене и объявили себя лидерами протеста, говорили с трибуны много, о разном, но не о том, что было бы созвучно с мотивами людей, которые тогда пришли на митинг. Со сцены звучали обычные политические скороговорки, а перед сценой, на площади люди говорили о другом», – отметил Костин, добавив, что возглавляемый им фонд «готовит большое исследование по протестным акциям конца 2011 года – первой половины 2012-го» и «наша гипотеза состоит в том, что лидеры протеста преувеличили революционную пассионарность собравшихся и даже не попытались понять их мотивацию и ожидания».

Костин считает, что недовольство итогами думских выборов было лишь поводом и «многие представители либеральной интеллигенции или молодежи на выборы не ходили, но заявили о несогласии с их итогами», и «выборы стали поводом заявить: «Мы есть, с нами надо считаться». «В то же время этот призыв был обращен и к лидерам оппозиции, которые не смогли или не захотели увидеть в этом «простосреднем классе» свою электоральную базу», – отметил Костин.

Эксперт убежден, что «вожди» оппозиции «пытались использовать протест в корыстных целях». «Но со сцены звучала антипутинская риторика и призывы к революции, а люди не хотели революции. Это недовольство было про другое. Люди хотели сказать, что они есть, с ними нужно считаться, а их никто не представляет и они с этим не согласны. Но свергать власть большинство протестующих не хотели и не собирались», – сказал он, выразив уверенность, что «большинство протестующих вполне комфортно чувствуют себя в существующей политико-социальной модели».

При этом Костин признал, что масштаб протестов «никто предугадать не смог». «Например, существует устойчивый миф, что в докладе ЦСР (Центра стратегических разработок) якобы были предсказаны декабрьские акции протеста. Но у нас протесты происходят после каждых выборов. А о возможном масштабе в том докладе не говорилось ни слова. Одно дело – предсказать дождик осенью, другое дело – торнадо», – пояснил бывший кремлевский чиновник.

Костин признался, что с 10 по 24 декабря ждал, «найдется ли среди вождей оппозиции тот, кто поймет, что надо делать, и начнет диалог с протестующими, вместо того чтобы навязывать им свою дежурную риторику, свои традиционные мантры». «В итоге стало понятно, что этого ждать не стоит. Лично мне стало очевидно – протестная волна пойдет на спад», – сказал он.

Костин также опроверг предположение, что реформы избирательного законодательства стали реакцией властей на митинги. «Например, упрощение регистрации партий, стимулирование организованной политической активности. Это было сделано в интересах всех граждан, да и планировалось, скажу откровенно, заранее», – сказал Костин.

Отвечая на просьбу представить, что бы он сделал зимой 2011–2012, если бы работал на протестующих, Костин признался, что ему «сложно это представить». Тем не менее, он добавил, что «5 декабря ни в коем случае нельзя было действовать в логике «оранжевого сценария» и провоцировать столкновений с полицией».

«А вот числа 10-го уже надо было начать диалог с людьми, пришедшими на Болотную площадь, чтобы понять, чего они хотят, почему они вышли и чего ожидают», – отметил он, добавив, что «вместо этого речь пошла об «оранжевом сценарии», и протесты мобилизовали не только противников Путина, но и его сторонников, которых несоизмеримо больше».

Костин добавил также, что у него есть сомнения по поводу эффективности таких акций, как «Белое кольцо» и «разного рода автопробеги», «потому что они не демонстрируют процесса политического единения». «Белая лента» нужна была только сторонникам революции, сторонникам «оранжевого сценария», как символ: революция роз, тюльпанов, оранжевая революция... А просто постоять с «белой лентой», которая ни для кого символом не стала, – это скорее для телекамер», – уверен он.

Костин также считает, что «недоброжелатели России способны поддерживать, в том числе и финансово, различные группы, находящиеся на периферии политического процесса (а значит, более других склонных к провокациям и экстремистским действиям)».

Что касается массовой акции 6 мая на Болотной площади, которая переросла в столкновения участников шествия с полицией, Костин указал, что «этой акцией оппозиция загнала себя в тупик».

«Они теперь говорят, что в беспорядках 6 мая виновата власть, но это все ерунда. Я смотрел запись тех событий с десятков камер, там четко видна провокация организаторов», – сказал он, добавив, что первая провокация заключалась в том, что лидеры колонны решили вдруг сесть перед входом на митинг на площади, а вторая – колонна должна была повернуть с Полянки на Болотную сразу после моста через Обводной канал. «Оцепление ОМОНа стояло дальше этой точки. Зачем они к нему пошли вообще?» – удивился Костин.

На вопрос о том, что сейчас делают те люди, которые были в декабре на Болотной площади, Костин ответил, что «все зависит от оппозиции, насколько она окажется готова к политическим действиям». «По моим впечатлениям, пока не готова», – уверен он, пояснив, что поезд вперед «не поедет, пока не появятся адекватные лидеры, которым поверят люди».

«Оппозиции следует понять, что нельзя врать и изворачиваться. Говорить, что со своими, рукопожатными, мы принципиальные и хорошие, а в борьбе с властью все средства подходят», – подытожил Костин.