Одним из неотъемлемых принципов внешней политики современной России является осуждение любых революций, включая такой их извод, как «бархатные», они же «цветные». Для этого много причин, начиная с болезненного опыта 1917 и 1991 годов, заканчивая христианским по сути подходом не желать соседу того, чего не желаешь себе.
Холодный нейтралитет при очередном перевороте в Киргизии – тот максимум лояльности, которую может продемонстрировать официальная Москва. Даже протесты и погромы BLM на территории стратегического противника – США – государственное телевидение России освещало с осуждением к активистам и сочувствием к разбитым витринам: мол, докатились, так же нельзя.
И это при том, что именно Вашингтон мы подозреваем в продвижении «цветных революций» у наших границ. Что ни бунт, то нам проблемы – в виде агрессивного антирусского национализма в том числе.
Польша тоже у наших границ. И там сейчас собственный «майдан», своим острием направленный, пожалуй, на самое русофобское правительство Евросоюза – кабинет министров партии «Право и справедливость» (ПиС) и ее серого кардинала Ярослава Качиньского.
Базовое качество этого политика – идейность. В его глазах Россия вековечный враг. Грабитель, оккупант и палач. Конкурирующий консервативный проект. Убийца родного брата. Угроза западной цивилизации. Всё это – мы.
Агрессивный польский национализм для России еще хуже украинского, поскольку независимая постсоветская Польша, в отличие от Украины, имеет историю успеха, связанную в том числе с Качиньским. Экономические достижения поляков неоспоримы, рост ВВП более чем на 5% в год для них норма даже сейчас, но еще в 2018-м индексное агентство FTSE Russel перевело рынок Польши из развивающихся в развитые –первым в Восточной Европе.
Теперь в этом крае достатка и стабильности, чинного богомолья и традиционных ценностей восстали улицы – и восстали как раз против традиционных ценностей.
В силу исторического опыта, поляки не доверяют Европе вопросы своей безопасности и ориентируются строго на США. Возможно, именно там недобрый католик Качиньский подсмотрел систему, по которой окончательные вердикты по важнейшим вопросам общественной жизни принимает Верховный суд. Его аналог в Польше после проведенной силами ПиС реформы постановил резко ужесточить законодательство об абортах, которое и без того было одним из наиболее консервативных в Европе.
Кстати, право на добровольное прерывание беременности польскими консерваторами тоже трактуется в антироссийском ключе: мол, наносная большевистская зараза.
Вызванные этим решением суда протесты продолжаются уже второй месяц. Сейчас инициативу опять перехватили феминистки, но секрет массовости польского «майдана» прежде всего в том, что он стал поводом к объединению почти всех, кто недоволен Качиньским, включая ковид-диссидентов и фермеров, которым он навязал слишком разорительное законодательство о гуманном обращении с животными.
С украинскими «майданщиками» их польских «коллег» объединяет ориентация на Евросоюз и принятую там систему ценностей, тогда как Качиньский со своими ксендзами воспринимается как рудимент прошлого, пытающийся утащить современную страну в Средневековье.
Если эти недовольные при очевидной симпатии к ним со стороны Брюсселя добьются своего (по вопросу абортов власти уже дали «задний ход», но действительно объединяющий оппозицию лозунг – это отставка правительства и досрочные выборы), кажется, это повод к тому, чтобы впервые пересмотреть свое отношение к «майданам» и поприветствовать польский, бросивший вызов наиболее идейному, последовательному и пламенному врагу России на континенте в лице Ярослава Качиньского.
Увы, но это только кажется. Пока что практика показывает, что с точки зрения интересов России хороших майданов на нашем приграничье не бывает и быть не может – даже в Польше.
Дело даже не в том, что эта движуха вобрала в себя ультралевых радикалов, нападающих на церкви с краской и на их защитников с ножами. Это противно русскому духу, но параллельно российским интересам.
Дело в том, что Качиньский и Ко настолько плохи, что по-своему даже хороши.
Для Брюсселя и Берлина Варшава в эпоху ПиС – это больной ребенок Европы, возмутитель спокойствия и откровенно враждебная официальной либеральной парадигме сила. Конфликт между ними и Качиньским вносит дисбаланс в Евросоюз, ослабляет его и лишает политического единства.
В журнале Newsweek Polska, описывая этот конфликт, договорились до того, что назвали ПиС «русской партией»:
«В Кремле долгое время инвестировали в то, чтобы заставить Польшу заговорить в интересах России. И дождались. Ярослав Качиньский зазвучал как русский пропагандист».
Фактор склоки в европейском семействе исчезнет, если к власти придет оппозиция, конкретно – относительно либеральная «Гражданская платформа» (ГП), одним из лиц которой является бывший глава Евросовета Дональд Туск. Тогда в отношениях Берлина и Варшавы начнется медовый месяц, хуже того, он может начаться в отношениях Варшавы и Киева – польские либералы гораздо менее чувствительны к вопросам исторической памяти с тэгами «Бандера» и «Волынь».
А вот в отношениях с Москвой ничего не изменится. ГП ничуть не менее антироссийская партия, чем ПиС, просто действует, исходя из «политики ценностей», как какой-нибудь Байден, а не из сермяжного польского национализма, но неизвестно, что хуже.
Зато известно другое: весьма удобно, если твой главный критик – радикал и мракобес, которому сами европейцы давно отказали в хорошей репутации и даже в адекватности. Например, бывший министр обороны и член ПиС Антоний Мачеревич верит не только в то, что Москва подстроила авиакатастрофу под Смоленском и спровоцировала Волынскую резню, но и в то, что так называемые Протоколы сионских мудрецов – исторический документ. И очень хорошо, пускай верит – в таком сочетании это только дискредитирует польскую русофобию.
Польская молодежь зачастую не разделяет русофобского настроя качиньских дедов – для нее она что-то устаревшее и неактуальное, как тот же антисемитизм. Именно молодежь задает сейчас тон в протестующей Варшаве, но она же – электорат ГП как антитезы ПиС. А поскольку менее антироссийской политики польская элита предложить не может и не собирается, нас устраивает, что она будет ассоциироваться с «ксенофобом», «мракобесом» и «врагом женщин» (как только не называют Качиньского), а не с причесанными евробюрократами, которые чуть чаще улыбаются, но ненавидят нас столь же сильно и ни слова не скажут против усиления американской группировки на территории Польши.
Лучше пан, чем «майдан». Даже если у пана к нам, по его же собственным словам, «кровавый счет без срока давности».