Сегодня у нас большой праздник. Сегодня – ровно сто лет назад – родился самый любимый писатель, любимый политик, любимый герой русского двадцатого века, которому на одной из самых сохранных и самых пленительных улиц Москвы – и потому очень логично названной улицей Александра Солженицына – наконец поставили памятник.
Я его всегда любил. Но, стыдно сказать, до какого-то времени думал, что он просто автор волшебных книг.
А он действительно автор волшебных книг – ведь невозможно оторваться ни от «Теленка», ни от «Ленина в Цюрихе», и «Архипелаг», о котором все время говорят в историческом смысле, – это прежде всего легкая, увлекательная, невероятно смешная (да-да!) и, странным образом, жизнеутверждающая книга, где талант, сила и правота рассказчика преображают даже тот ужас, о котором он говорит.
А его синтаксис! Наркотический солженицынский синтаксис, которым – каждый раз после его книг – тянет самому разговаривать и писать. Его непременные антикварные словечки из Даля, которые так свежо смотрятся среди бесконечных казенных англицизмов нашего несчастного современного языка. Его афоризмы и шутки на каждой второй странице, которые запоминаются, что твое «Горе от ума» – волчьим смехом рассмеялось собрание!
И если бы можно было сделать так, чтобы человек после смерти работал, и можно было бы как-то достать, в мистическом магазине купить то, что он сделал, сделавшись невидимым, – то пусть бы он так и писал «Колесо», а я бы читал и читал, а больше ничего и не надо.
Но только это еще не все.
Я хорошо помню, как над ним смеялись в девяностые, когда он вернулся. Как принято было думать, что его идеи – это что-то глубоко устаревшее, нелепое, о чем и говорить всерьез странно.
Но всего-то прошло четверть века – и оказалось, что он не только титан, классик, нобель, художник, но он еще и прав.
И те простые вещи, которые он – упрямо и против ветра – твердил в те далекие глупые годы: местное самоуправление – это самое главное; империя – это зло, а нужно воссоединение русских земель и русских людей; заграница нам другом никогда не была и учить ей нас нечему; советский двадцатый век тратил и тратил жизни без счета, и потому нашим девизом должно быть сбережение народа, – все они стали бесспорными. Стали азбукой.
Но и это еще не все.
Мне особенно приятно думать, что Солженицын – прожив всю свою длинную и невероятно увлекательную, как его книги, жизнь и сделавшись частью школьных программ – так и остался именем вызывающим и раздражающим.
Его по-прежнему жарко ненавидят ничтожества, к нему не привыкли, его не признали почтенным и скучным общим местом, его свергают и разоблачают – а мы, в свою очередь, обмениваемся его именем как паролем.
Паролем для всех, кому не нравится нескончаемое и бессмысленное – как битва Тра-ля-ля и Тру-ля-ля – соревнование советизма и глобализма за судьбу родины, кто не верит ни в советизм, ни в глобализм, а верит во что-то другое. Свое. Отдельное. Русское.А каким оно должно быть – именно Вы, Александр Исаевич, нам и расскажете. Ведь юбилей, памятник, праздник – это все очень мило. Но мы-то знаем, что Вы никогда не умрете.
Источник: Блог Дмитрия Ольшанского