Россия обладает наиболее мощным оружием в мире, многократно превосходящим атомное. Имя ему – любовь. Это оружие незаметно для самых современных радаров и циничных людей, но если вдуматься, именно оно долгие столетия позволяет сохранить Россию независимой, мешая агрессорам покорить ее и уничтожить.

Москва обращается к европейским странам со словами дружбы и равенства: мол, ребята, бросьте вы эти злобные штучки, давайте лучше обнимемся

Россия и русский народ как единое целое живут любовью, и это выражается в стремлении к справедливости, в сострадании горю каждого человека на планете, в солидарности с угнетенными и в незлобивости к людям и народам, попавшим в руки зла.

Только Россия способна воевать с нацизмом, расизом и прочими формами мирового зла и не озлобиться на их носителей. Только русские могли простить немцев даже без особых слов раскаяния с их стороны и, фактически, подарить им единую германскую нацию.

Только русские могут прощать страшные обиды, не искупленные кровью обидчика, и огромные долги, списывая их в обмен на новую помощь. Только русские могут чувствовать стыд, что не защитили от мирового бандита далекую африканскую страну, и от всей души радоваться, что защитили от него Сирию.

Мы даже не замечаем алогичности такого поведения для прагматичного эгоистичного сознания. Для нас это нравственная норма. И каждое отступление от нее воспринимается болезненнее, чем любой материальный вред, нанесенный нам.

Почему русские не осознают главного своего оружия? Очень просто: настоящая любовь не может заниматься самолюбованием, искренняя незлобивость и добродетель никогда не ценят самое себя, иначе это уже не добродетель. Русские гораздо охотнее обругают себя за лень, бесхозяйственность, дураков и плохие дороги, чем похвалят себя за то, что беспримерно добры и живут с любовью в сердце.

Если им начать объяснять это, в лучшем случае махнут рукой «отвяжись», либо вовсе обвинят в ложном пафосе и начнут рубить сермяжную правду про бедовую русскую действительность. Мы не ценим себя и свои лучшие качества, и это неисправимо. Но возможно, только так и надо. Иначе потеряем свою тихую мягкую силу.

Нас регулярно пытаются отучить быть русскими, нам выжигали Богом данное нутро, наполненное любовью к мирозданию, не единожды: в 17-м большевики, в 90-х либералы, еще ранее в 19 веке разного рода разночинцы и революционеры, а еще ранее в Московской Руси – вырожденцы и жидовствующие. Однако при всем значительном вреде, нанесенном вырусью, Россия осталась русской и по-прежнему смотрит на мир с любовью.

Как бы нас ни пытались представить советскими или православными фанатиками, красными или белыми (которые, напомню, были отнюдь не сторонниками самодержавия), анархистами или строителями тюрьмы народов, западниками или азиатами, как бы из нас ни рисовали злодеев, мы остаемся теми, кем только и можем быть – русскими по духу, идущими за Христом по призванию и с любовью к каждому созданному по подобию.

При всей внешней западнизации современного российского бытия большинство в России сохраняет в подсознании нечто такое, что позволяет ему оставаться русским, а именно: миролюбивое воззрение на окружающую действительность и неприятие зла в любых формах.

Наша внешняя грубость манер и неулыбчивость, так удивляющая западников и космополитов, на самом деле не более чем защитный механизм, призванный сохранить чистое и наивно-детское ощущение мира. Любовь очень ранима, это так.

На международной арене незлобивость России выражается ярко особенно сейчас, когда нас пытаются вынудить к агрессии и проявлению злобы, когда против нас объявлен новый «крестовый поход». Некоторым народам, преимущественно живущим по западной стороне от России, это кажется проявлением слабости. Незлобивость русских всегда провоцировала у них ощущение безнаказанности, что приводило к необдуманным поступкам и агрессии против России.

И вот что поразительно – их дикая злоба, ненависть к русским «недочеловекам», их плохо скрываемый (как сейчас) или даже откровенный (как при Гитлере) расизм наталкивался не на ответную злобу, а на мягкую всепрощающую силу. Не ту мягкую силу, которой называют ложь в информпространстве, а богатырскую незлобивую мощь, которая свойственна русским.

Когда во враге мы видим не само зло, а загубленную злом душу, которую надо спасти. Русские всегда духовно выше своих врагов, не поддаваясь их ненависти и не умножая зло. В то же время русские не возвышаются над врагом демонстративно и даже уравнивают с собой, чтобы не дать им повод еще раз озлобиться. Русские не помнят зла, и это не специально и не показушно, они ничего не могут с этим поделать, таков дар Божий.

Россию, как того огромного сонного медведя в берлоге, задирают, лают на него, даже тыкают палками, кидаются камнями – а он только в ответ лениво и незлобиво призывает к миру и дружбе. Причем делаем мы это искренне, без какого-то хитрого расчета.

Многих даже в России удивляет, как официальная Москва в ответ на все эскапады ненависти со стороны европейских стран обращается к ним со словами дружбы и равенства: мол, ребята, бросьте вы эти злобные штучки, давайте лучше обнимемся. Но объятия с медведем для Европы, воспитанной столетиями на страхе перед дикой ордой на Востоке, равносильно поражению.

Любовь России обезоружила многие народы Евразии, не без взаимных обид, но в целом гармонично примкнувшие к русскому народу и благодаря защите белого Царя выжившие и сохранившие свою идентичность. С Западной Европой такое вряд ли повторится, однако она этого жутко боится.

Впрочем, главным антагонистом России и русскому мировоззрению любви и справедливости является не старушка-Европа даже, а рожденная ей американская цивилизация, помешанная на своей исключительности. Главным источником волн ненависти и агрессии против русского народа в последние два столетия являются именно «белые господа» из «империи добра и лучшей демократии в мире».

Немецкие нацисты и польские русофобы потому так прекрасно устроились там, что это их среда, их ощущение нового миропорядка, который невозможен без уничтожения России. И в грядущей последней схватке, эпизодом которой являются нынешние кровавые события на Украине, русские, конечно, не смогут обойтись без ответного насилия.

Однако оно, во-первых, будет избегаться нами до последнего, а, во-вторых, все равно, как и прежде, будет совершено с сочувствием к обманутым марионеткам. Мы сделаем все, чтобы не позволить посеять в нас ненависть и не приумножить зло в мире. Это будет благородная ярость, одухотворенная святым долгом удержания человечества от бездны, очищающая мир от скверны.

Только так, иначе мы не сможем.