Кокни (cockney) – своеобразный диалект, на котором говорят жители лондонских окраин, простой, что называется, рабочий люд. Это особый человеческий тип: веселые, плутоватые, энергичные люди, которые не лезут за словом в карман. Разница между кокни и литературным языком отчетливо показана в пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион», известной широкому зрителю по мюзиклу «Моя прекрасная леди».
Сам факт, что отец Всеволод Чаплин носит рясу, как бы ставит его вне закона
В чем же суть отличия кокни от того английского, который носит гордое название Royal English? Оказывается, образованный человек всего-навсего шире открывает рот, говоря «э», не проглатывает «инговых» окончаний и энергично просовывает язык между зубами, произнося несуществующий в русском языке звук «th».
Поняла я вдруг с изумлением: он делает усилие!
Артикуляция – это тоже работа, и фонетически правильная речь (это, кстати, касается в полной мере и русского, просто на чужом нагляднее) отличается тем, что говорящий трудится, произнося звуки родного языка.
Эти соображения пришли мне в голову, когда я прочитала дискуссию, которая развернулась вокруг решения суда приговорить к штрафу Бориса Образцова за оскорбление отца Всеволода Чаплина. Гнев журналиста вызвали высказанные священнослужителем соображения о форме одежды россиян.
Бесспорно, журналист имеет право на свою точку зрения. Это его профессиональное право – считать, что отец Всеволод заблуждается, превышает свои служебные полномочия и совершенно не разбирается в современной моде. Более того, журналист имеет полное право, заметьте, такое же, как и отец Всеволод, свое мнение высказывать публично. Здесь на его страже стоит закон о СМИ и родная Конституция.
Однако употребление в публичном пространстве бранных слов, за которые он понес заслуженное наказание, выносит нашего уважаемого коллегу за рамки дискуссии.
Отдельно заметим, что поразителен сам факт обсуждения, развернувшегося после решения суда – правомочно оно или является «наездом» на свободу слова. Отзовись подобным образом (речь, напомню, идет о слове «подонки») журналист о водителе трамвая, продавце в магазине или о школьном учителе – никто бы не счел меру, которую принял суд, неприемлемой. Водителя трамвая оскорблять нельзя. Но почему-то в последнее время стало проявлением особой доблести и даже журналистского задора говорить о священнослужителях в развязном и хамском тоне. Сам факт, что отец Всеволод Чаплин носит рясу, как бы ставит его вне закона.
Что тут скажешь? Таково наследие. На чем воспитывались наши бойкие перья? Вот, например, фильм, который до сих пор регулярно идет по телевидению и считается хорошим – «Неуловимые мстители». Помните, эпизод, где красные «герои» расстреливают попа, играючи, между делом?
Мстители с политической арены исчезли, а неуловимое хамство по отношению к священнослужителям осталось. Воинствующий атеизм не вооружен сегодня, но, как подметил Грибоедов: «злые языки страшнее пистолета».
Да, повторим, журналист имеет право и обязан подмечать острым взглядом недостатки, указывать на нездоровые тенденции, говорить о бедах и несуразицах современной нашей жизни, в какой бы области это не проявлялось, хоть в МВД, хоть в РПЦ. Но делайте профессиональное усилие, друзья! Открывайте шире рот и прижимайте крепче язык к альвеолам! Хамство и лень – товарищи. Позвольте, я с высоты своего опыта покажу, как можно очень жестко пошутить, не оскорбляя человеческого достоинства героя своей заметки. Ну, к примеру, хотите вы негативно прокомментировать выступление отца Всеволода по поводу того, как легкомысленно одеваются современные женщины. Пишите: «А пристало ли священнослужителю...» (нет, слово священнослужитель уберем, слишком уважительно, употребим термин, которое чаще используют либеральные журналисты – поп – в нем самом уже сквозит советское презрение к церкви). Итак, продолжаем: «А пристало ли попу засматриваться на женщин и интересоваться, как они одеты?» Зацепило? Зацепило! Но подступись к этой фразе с законом – не выйдет! Опыт, профессионализм, чувство юмора. Потрудиться надо, понимаете, окончания не проглатывать, тогда, может быть, и не придется платить штрафы. И дискуссия развернется, и не стыдно в ней будет участвовать, особенно тем, у кого душа болит за то, что происходит в Церкви.
Специально для газеты ВЗГЛЯД
