После революции 1917 года территория бывшей Эстляндской губернии стала ареной ожесточенного противоборства. Советская власть там не удержалась, а была провозглашена независимая Эстонская Республика, которая при поддержке государств Антанты сумела отстоять свою независимость и от большевиков, и от немцев. На тот момент большевики, захватившие власть в России, нуждались для своей легитимации хоть в каком-то официальном международном признании.
Уже в конце лета власти Советской России отправили в Эстонию предложение о мирном договоре. Он был заключен в Тарту 2 февраля 1920 года. В итоге РСФСР стала первым государством, юридически признавшим Эстонскую Республику, а Эстония оказалась первой страной, признавшей Советскую Россию.
В числе земель, которые коммунисты признали за новорожденным эстонским государством, оказались и те, что с самого начала имели к нему весьма опосредованное отношение. Это были вновь образованные волости Нарва (включая населенные ижорцами и ингерманландцами земли на правобережье реки Нарва), Козе и Скарятино (населенное этническими русскими правобережье Нарвы от устья реки Щучка до Чудского озера) и Печорский край (населенный русскими и сету). В числе подаренных Эстонии населенных пунктов оказался старый русский город Ивангород, основанный весной далекого 1492 года.
Летопись повествует об этом следующим образом: «Повелением великого князя Ивана Васильевича заложиша град на немецком рубеже, против Ругодива города немецкого. На Нарове, на Девичьей горе, четвероуголен и нарече ему имя Иванград». Новый город должен был одновременно стоять оборонительным бастионом на западном рубеже Российского государства и одновременно служить его морскими воротами – здешняя гавань привлекала купеческие корабли со всего балтийского побережья.
Ивангород исполнял эти функции вплоть до 1581 года – когда Иван Грозный по результатам несчастной войны со шведами уступил его им. Но уже в 1590-м началась очередная русско-шведская война – и 30 января (9 февраля по новому стилю) знаменитый воевода Дмитрий Хворостинин разбил «свейского супостата» под Ивангородом. Город вернулся в состав России – и вновь был у нее отнят шведами в период Смутного времени. Вторично Ивангород отвоевал уже Петр Великий в 1704-м – и оставался он российским вплоть до того злополучного мира в Тарту.
Достался Эстонии в 1920-м и город Печоры. За ним тоже длительная и славная история.
Если верить летописи, впервые поселение на этом месте основал в 1472 году православный священник Иван (в иночестве – Иона), бежавший сюда из Дерпта (Тарту) после разгрома немцами-католиками «правоверной церкви, поставленной от псковичей». Иона основал славный Псково-Печерский Свято-Успенский монастырь – будущий город изначально развивался, как посад при монастыре. В течение двух веков Печоры были важным стратегическим пунктом на западных рубежах России, подвергались нашествиям ливонцев, поляков и шведов, разрушались, но всякий раз отстраивались заново. Статус города бывший монастырский посад получил в 1782 году – указом Екатерины II, после чего стал центром новообразованного Печорского уезда.
Все вышеупомянутые земли были включены в состав РСФСР в 1944 году, вскоре после освобождения от нацистской оккупации. Казалось бы, вопрос закрыт, но еще в сентябре 1991 года Верховный совет Эстонской Республики провозгласил советские указы и резолюции, касающиеся изменений Тартуского договора, «юридически ничтожными». Тем не менее через какое-то время Эстония и Россия ни шатко ни валко все же начали диалог о необходимости официально оформленного разграничения.
Параметры российско-эстонской границы были согласованы в 2005 году – после почти одиннадцати лет переговоров. Но когда подготовленный пограндоговор внесли на ратификацию в эстонский Рийгикогу, его депутаты включили в преамбулу упоминание Тартуского договора – причем в таком контексте, что их территориальные претензии к России потенциально сохранялись.
Ратификации не видать
Естественно, Москва не согласилась с навязываемыми ей условиями, отозвала свою подпись, и процесс остался незавершенным. Переговоры возобновились в конце 2012 года. В настоящее время договор, подписанный в феврале 2014 года главами МИД Эстонии и РФ, представлен к ратификации в парламенты обеих стран. Осенью 2015 года Сергей Лавров и его тогдашняя эстонская коллега Марина Кальюранд на встрече на полях сессии Генассамблеи ООН выразили намерение ратифицировать договор в течение года. Однако с тех пор отношения между странами сильно ухудшились – поэтому ратификации договора в ближайшие годы, видимо, не случится.
В международной практике есть правило, что форсируют заключение договора о границах обычно со страной, влияние которой может дополнительно вырасти в обозримом будущем.
К Эстонии такое явно не относится. Опять же, ратификация данного договора Россией вполне реальна, если риторика Таллина в адрес Москвы будет хотя бы нейтральной. Но и тут все печально – первые лица Эстонии регулярно делают в адрес РФ оскорбительные заявления, обвиняя восточного соседа то в «агрессии против Украины», то в «оккупации Крыма», то в «искажении истории Второй мировой войны», то вообще в нежелании «демократизироваться».
Тут нужно понимать, что Таллин вообще даже и не вполне волен по этому вопросу. Ведь Эстония состоит в НАТО – и поэтому она обязана придерживаться в отношениях с Россией той линии, которую ей укажут «старшие братья» по альянсу.
В последние годы тему территориальных претензий к России проталкивают в Эстонии, главным образом, члены местной Консервативной народной партии (EKRE). Это праворадикалы, которых многие считают откровенными наци – они не стесняются своей ксенофобии, выступают за ассимиляцию проживающих в Эстонии русских и считают, что членам эстонского легиона «Ваффен СС» нужно ставить памятники. Еще в январе 2016-го, когда EKRE сидела в оппозиции, ее вожак Март Хельме разругал прежних эстонских министров иностранных дел Урмаса Паэта, Кейт Пентус-Розиманнус и Марину Кальюранд, высказывавшихся за необходимость ратификации пограничного договора с Россией. «Эти люди – политические карлики и неудачники от дипломатии. Эти люди – национальное бедствие. Потому что они не поняли, что международное положение изменилось, причем драматически, в пользу Эстонии», – говорил Хельме. Он объяснял, что пограничный договор нужен был Эстонии в ту пору, когда она еще только претендовала на вступление в ЕС и НАТО – эти организации не любят принимать в свои ряды страны с неурегулированными территориальными вопросами.
Но теперь, толковал коллегам Хельме, «все изменилось – и у Эстонии нет причин признавать существующую линию границы в условиях, когда Россия не признает оккупацию стран Балтии». Радикал объяснял: «Естественно, мы не пойдем отвоевывать у России Печорский уезд и территории за рекой Наровой, это ясно как день. Но так же естественно и разумно для нас выждать, пока однажды в России не появится демократическое правительство, которое взглянет на всю ту несправедливость, с которой Москва относилась к своим соседям, с совершенно другой стороны. И в таком случае мы сможем договориться о том, что граница остается там, где она есть, но Россия признает оккупацию, извиняется за нее». В октябре 2017-го и в декабре 2018-го EKRE дважды пробовала продвинуть разработанный ею проект закона, предусматривавший не только отказ от ратификации пограничного договора с Россией, но и отзыв подписи Таллина под этим соглашением.
При этом премьер-министр Эстонии, председатель Центристской партии Юри Ратас говорил, что он по-прежнему поддерживает завершение заключения пограничного соглашения с Россией. Однако весной 2019-го, после очередных парламентских выборов, Ратасу, чтобы сохранить премьерское кресло, пришлось принять в ряды новой коалиции и EKRE. В мае того же года, уже будучи вице-премьером и главой МИДа Эстонии, Март Хельме сказал: «Двойных стандартов быть не должно, до сих пор в руках России находится и 5,2% территории Эстонии. Россия не хочет нам ни возвращать эту территорию, ни давать за нее компенсацию, ни вообще обсуждать этот вопрос».
Не допустить визита Путина!
Затем тему подхватил однопартиец Хельме – спикер эстонского парламента (Рийгикогу) Хенн Пыллуаас. Обращаясь к народу Эстонии с новогодним поздравлением, Пыллуаас напомнил, что 2 февраля исполняется сто лет со дня подписания договора в Тарту. По его словам, после выхода из состава СССР Эстония была признана правопреемником государства, образованного в 1918 году, «во всех проявлениях, включая государственную границу». Спикер подчеркнул: «Тартуский мирный договор действителен – и по сей день находится в реестре действующих международных договоров ООН». 7 января Пыллуаас, общаясь с эстонской прессой, подчеркнул, что позиция правящей в стране коалиции «состоит в том, что мы не будем продвигаться с ратификацией пограничного договора».
Отвечая на вопрос о том, как следует поступить Эстонии, если Россия ратифицирует пограничный договор первой, Пыллуаас заявил, что в таком случае ничего делать не нужно. «Несомненно, нам не следует его ратифицировать. Если мы заключим новый договор о границе и откажемся от тех территорий, это будет иметь огромные юридические последствия. Во-первых, мы аннулируем Тартуский мирный договор. В связи с этим аннулируется и наша правопреемственность, что означает автоматическое изменение состава наших граждан и т. д. Это исключительно опасный путь», – считает спикер эстонского парламента. При этом он настаивает, что у Эстонии нет территориальных претензий к России. «Мы лишь хотим, чтобы наши земли вернулись. Россия аннексировала около 5% территории Эстонии», – заявляет спикер.
Однако, если бы Таллин ограничивался одними только раздражающими Москву заявлениями! Но вслед за ругательной риторикой следуют и конкретные действия.
Эстония регулярно пополняет свой «черный список» российскими журналистами, политиками, общественными деятелями, позволяет себе высылать аккредитованных российских дипломатов, демонстративно запрещает российским судам вход в свои территориальные воды. А под занавес 2019 года эстонские власти угрозами и экономическим давлением добились приостановки деятельности таллиннского филиала российского агентства «Спутник». Так что, вопрос двустороннего пограничного договора может «зависнуть» очень надолго...
Тут надо отметить, что в эстонской власти конкурируют две группы элитариев. Помимо националистов, есть и условные прагматики, которые хотели бы немного урегулировать отношения с соседом и поправить экономическое положение за счет российского транзита. Поэтому Кальюлайд официально пригласила Путина посетить предстоящий этим летом в эстонском Тарту VIII Всемирный конгресс финно-угорских народов. Однако, как отмечает политолог Алексей Ильяшевич, для значительной части эстонского истеблишмента возможный визит Путина – это удар по национальной гордости. «Событие, после которого не только Кальюлайд, но и вся Эстония станет слабым звеном «русофобского пояса» Восточной Европы. Да и как после этого смотреть в глаза соседям-прибалтам? После возможного появления Путина в Тарту, в Литве и Латвии актуализируется вопрос, почему ему нельзя появиться, к примеру, в Клайпеде или Елгаве. И виноваты в этом будут эстонские власти.
Неудивительно, что за полгода до конгресса финно-угорских народов они уже пытаются купировать угрозу приезда президента России. Логика здесь простая: если Путина уже пригласили, то нужно сделать так, чтобы он сам отказался от приглашения», – считает специалист.