Дмитрий Кувалин: В РФ и безработица, и дефицит рабочей силы

В четверг вице-премьер правительства Александр Жуков сообщил, что сейчас количество безработных в России составляет 5,2 млн человек, или 6,9% от экономически активного населения. В результате Россия вплотную подошла к уровню, который был до начала экономического кризиса.

Когда кризис, безработица может искусственно занижаться, а когда в экономике подъем, то она искусственно завышается

О том, насколько точны официальные данные по России газете ВЗГЛЯД рассказал ученый секретарь, заведующий лабораторией анализа и прогнозирования микроэкономических процессов РАН Дмитрий Кувалин.

ВЗГЛЯД: Дмитрий Борисович, Александр Жуков сегодня заявил, что общая безработица в нашей стране составляет 6,9% от экономически активного населения. Согласны ли вы с этой оценкой?

Дмитрий Кувалин: Для начала стоит сказать, что Жуков приводит численность безработных, которая рассчитывается по методологии Международной организации труда (МОТ). Она в три–четыре раза больше количества официально зарегистрированных безработных.

И то, что вице-премьер назвал 6,9% – это максимальная оценка безработицы по методологии МОТ. Как она считается? Берется все экономически активное население страны в возрасте от 17 до 72 лет, в России это 76,5 млн человек. При этом 71,2 млн человек официально работают. Соответственно, из одного вычитается другое и получается число безработных. Сейчас принято так считать безработицу.

Теперь о главном: насколько это точно. Существует целая группа факторов, которые искажают истинную ситуацию в прямо противоположные стороны. Бывает так: люди числятся работающими на предприятии, в организации, но реально они находятся в долговременном отпуске за свой счет, либо получают чисто символическую зарплату и де-факто тоже являются безработными. Следовательно, если мы учтем таких людей, то реальная безработица окажется выше.

А вот вам другой фактор. Есть масса людей, которые реально работают, либо в каких-то частных небольших фирмах, либо как индивидуальные предприниматели. Скажем, таксисты в городах Северного Кавказа. Они ведь зачастую нигде не фигурируют как частные предприниматели, зато числятся на бирже труда и получают плюс ко всему пособие по безработице. Этот фактор отклоняет официальную оценку безработицы в другую сторону.

Как эти факторы уравновешивают друг друга? Знаете, когда была острая фаза кризиса, возможно число формально работающих, но реально безработных было выше, чем число людей, которые формально безработные, но реально работающие.

Но сейчас, когда в стране наметился более-менее устойчивый подъем, в этих условиях скорее всего все наоборот: число людей, которые формально считаются безработными, но фактически работают, превышает число людей противоположного рода. И я допускаю, что реальный уровень безработицы в России ниже, чем сейчас это оценивает Росстат.

ВЗГЛЯД: Насколько ниже?

Д. К.: Допускаю, вполне может быть на 1–2 процентных пункта. То есть реально не 6,9%, а 5–6%. Но это, что называется, оценка навскидку. Я исхожу из простой логики: когда кризис, безработица может искусственно занижаться, а когда в экономике подъем, то она искусственно завышается. Это стандартная ситуация не только для российской экономики, для любой экономики.

ВЗГЛЯД: То есть, судя по вашим словам, Россия уже переступила в обратном направлении уровень безработицы, который был до начала экономического кризиса. А что будет дальше?

Д. К.: Если будет экономический подъем, то безработица должна падать. Если вспомнить предкризисные времена, когда проводили опрос предприятий, то примерно половина предприятий сообщала о тотальном дефиците рабочей силы. Сейчас от силы 10–15%  предприятий заявляют о том, что им не хватает рабочих рук.

То есть подъем есть, но ситуация поменялась. Кризис напугал. Руководители предприятий не хотят принимать новых людей на работу, опасаясь либо второй волны кризиса, либо слишком медленного восстановления отечественной экономики: то есть рост будет, но будет недостаточно быстрым. Поэтому все зависит от темпов роста. Если они будут средними, как в этом году, то, скорее всего, уровень безработицы практически не изменится. Если темпы роста увеличатся, то безработица, конечно, начнет падать. Но тогда вновь обострится проблема дефицита рабочих рук.

ВЗГЛЯД.: Тем не менее, уже сейчас, если даже верить официальной статистике, уровень безработицы в России заметно ниже, чем, например, в США или странах еврозоны в целом. В США это 9,6%, в Германии – 7,6%, во Франции – 10%. Выходит, что у нас вообще проблема безработицы раздута?

Вопрос и в том, кто нам нужен больше: таджики-дворники или украинцы-электрики

Д. К.: Даже 6% – это все равно достаточно высокий уровень. Дело в том, что в России существуют большая структурная разбалансированность на российском рынке труда. Там, где люди нужны, их не хватает, а там где они не нужны, там их избыток. Например, в отраслевом смысле. В стране остро не хватает высококвалифицированных рабочих: слесарей, станочников, электриков, сварщиков и так далее. Ну не готовили у нас в последнее время работников таких специальностей. И это практически тотальный дефицит. Порядка 80–90% опрошенных предприятий сообщают, что им не хватает высококвалифицированных рабочих. Их днем с огнем не найдешь.

Другая сторона медали. Если речь идет об офисных работниках, так их переизбыток. Но из офисного работника быстро и легко слесаря не сделаешь, да и сами люди не хотят переходить из офисов в цеха. Поэтому есть такое структурное несоответствие: с одной стороны свободные руки в лице безработных есть, с другой стороны это не те руки, которые нужны.

Это первый момент. Теперь второй. Существует и структурное несоответствие в региональном разрезе. Скажем, в областных центрах – Москве, Санкт-Петербурге, Челябинске, Новосибирске – гораздо выше дефицит рабочей силы. А вот избыток рабочих рук существует на Северном Кавказе. Вопрос в том, нужны ли жители этого региона без образования, без рабочей профессии тем городам, где есть дефицит квалифицированных специалистов. Нет, конечно. Так что механическая переброска безработных с Северного Кавказа в большие города никаких проблем не решит.

Таким образом, большие структурные дисбалансы на российском рынке труда создают ситуацию, при которой с одной стороны существует безработица, с другой – дефицит рабочей силы. Так что 6% для России – это много.

ВЗГЛЯД: Тогда к какому уровню нам нужно стремиться? Понятно, что до нуля никак не дойти...

Д. К.: Я бы сказал даже вредно.

ВЗГЛЯД: Можете назвать приемлемый уровень безработицы для России?

Д. К.: Думаю, хороший, практически оптимальный уровень – от 2% до 4%. При этом, конечно, нужно решать структурные проблемы.

ВЗГЛЯД: Предположим, как раз 2% и можно «скинуть» за счет устранения «трудовых перекосов»?

Д. К.: В чисто арифметическом смысле – да, можно.  Другое дело, что это задача даже не на годы, а на десятилетия. Это нужно перестраивать систему профтехподготовки, профориентации, внимательно следить за тем, кого готовят вузы и колледжи, по каким специальностям, соответствует ли это потребностям национальной экономики. Вопрос и в том, как выстраивать миграционную политику: кто нам нужен больше – таджики-дворники или, допустим, украинцы-электрики. Мне кажется, второе важнее.