Правильные писатели так легко подсказывали путь безболезненного для ученых умов перехода от «нравственных проблем», рекомендуемых партией, к «нравственным проблемам» более или менее реальным. Эти новые голоса и возгласы хотя и были как будто новыми, все равно не нарушали стабильности. Они давали возможность опереться на некую константу – условно можно назвать ее гуманизмом. В общем, опора на нравственные ценности, когда все другие, увы, под подозрением.
Но все смешалось в нашем доме, и появление на публике кого-либо из мастодонтов гуманистических идей доперестроечного периода может вызвать шок: как, жив, курилка?
И что ты теперь нам скажешь, дорогуша?
Сегодняшний филолог с советским прошлым боится, что опять его запрограммируют. И, соответственно, к программным кумирам относится во всеоружии знаний о несостоятельности критериев, впитанных с молоком альма-матер. И тут – о чудо – новый роман Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии Чингиза Торекуловича Айтматова, опубликованный в июльской «Дружбе народов». Нервный и подозрительный филолог, воспитанный на Тимофееве и публичных разборах, скажем, «Мамы и нейтронной бомбы» Евтушенко или «Буранного полустанка» того же легендарного Айтматова, уже заранее настроен на иронию и сарказм. Итак…
Роман называется «Когда падают горы» с подзаголовком «Вечная невеста». В общем, эрос и танатос как будто читателю обещаны. Начало первой главы: Айтматов как будто сомневается, что у читателя остались кое-какие навыки филологического анализа, поэтому просто и прямо сообщает, что сейчас выведет двух параллельных персонажей: «Единственное, что можно было бы предположить, пытаясь все же постичь непостижимое, – разве что некую астрологическую взаимосвязь двух существ, о которых предстоит поведать, их космическое родство…»
Ну зачем же так пугать? Обычное дело, нормальный литературный прием. Один персонаж – одинокий снежный барс, потерявший из-за старости власть и женщину (то есть самку) в стае, второй – одинокий человек, журналист, потерявший власть и женщину в силу своей романтической честности. Враг человека – продажность и попса, и его девушка поет шлягеры, вместо того чтобы с оперной сцены исполнить арию Вечной невесты (либретто, конечно, героя).
Но поскольку из темы социальной несправедливости, приравненной к волчьим законам, ничего, кроме внутренних монологов зверя Жаабарса и человека Арсена Саманчина, не выжмешь, то надо устроить показательную схватку. А для этого требуются иные жертвы – чтобы драма человека и зверя приобрела не частный, а обобщающий характер.
Мог ли писатель, о котором говорили как о воплощении больной совести общества, проигнорировать главную болячку сегодняшнего дня? Речь, конечно, о терроризме. Нет, не мог и не проигнорировал. И нам являются милые, домашние, в общем-то, террористы. Бедные мужчины горного аула, измученные нищетой и безысходностью, решаются на теракт, от которого ждут наивно лишь одного результата – денег, двадцать миллионов долларов, – выкуп за парочку экзотических принцев, которым приспичило в горах поохотиться.
И тут должен возникнуть драйв. Главный герой между двух огней: он принуждается к участию в теракте, но понимает его несправедливость. Еще он понимает, что именно толкает террористов на «дело». При этом он, как переводчик и цивилизованный человек, не может подвергнуть жизнь принцев риску. Тут бы с ума сойти, но писатель делает глубокий вдох-выдох – и главного героя внезапно посещает любовь. Действие замедляется, но и как же иначе – ведь герой едет на одной гуманистической идее, надо бы дать ей какого-нибудь мяса. Герой, откушав оного, вдохновлен на подвиг. И он приносит себя в жертву, защитив и принцев, и террористов. Берет огонь на себя, снискав посмертные обвинения с обеих сторон в предательстве. Нужно ли говорить, что одинокий зверь гибнет вместе с одиноким человеком?
Ближе к финалу программный филолог, однако, умирает. Иронизировать не хочется. Ибо советский классик создал вещь по-своему трогательную, то есть трогающую душу нормального читателя, несмотря на многочисленные корявости сюжета (или даже благодаря им).
Роман наивен, открыт и, следовательно, не защищается от всяких стрел, что является лучшей защитой. Сменился культурный контекст, и это позволяет видеть Айтматова без древних филологических софитов. Кому придет в голову упрекать в наивности авторов голливудских боевиков? Герой, продираясь через дырки в сценарии, все-таки заставляет переживать за него, точнее, за то самое добро, полномочным представителем которого он является. И которое, несмотря ни на что, должно-таки победить зло.
Залог успеха, может быть, в том, чтобы найти верную интонацию для носителя добра. У Чингиза Айтматова получилось замечательно. По-хорошему, роман «Когда падают горы» нужно выпускать массовым тиражом в коммерческой обложке… Имя автора отпугнет разве что читателя в возрасте. А читатель помоложе, глядишь, перепутает советского классика с зубодробительным Чингизом Абдуллаевым и купит себе на здоровье!