Поставь себя на место руководителей РИА, агентства молодого, прогрессивного, современного, где только что президент побывал. Работающего больше на экспорт. Формирующего там, в далеком, почти недосягаемом мире, образ России – страны, выскакивающей из нижнего белья, только бы догнать ускользающий идеал свободомыслия, толерантности, мультикультурности. Что бы ты на их месте сделал?
Не с того, по-моему, «молодое, современное» агентство начинает – разве Троицкий задел нечто внутрикорпоративное?
Что-что... Стал припоминать. Работала у меня в редакции журналистка, очень талантливая, блестяще пишущая, порывистая, злоязыкая. Регулярно ходила на демонстрации в поддержку Ходорковского (что мне точно не близко), не единожды уязвляла в своем блоге руководство страны – обычно дело касалось несвоевременного перекрытия дорог перед автомобилем журналистки. В выражениях не стеснялась. Не далеко от Троицкого – kutuzov'a ушла.
Не могу сказать, что мне, как редактору, это было по шерсти. Не по шерсти, честно говоря. И звонки были – недоуменные, чего это она у тебя себе позволяет? И я, вздыхая, отвечал, что это она не у меня, а сама у себя позволяет. На страницах же газеты, в рамках пресловутой редакционной политики, за которую я, согласно Уставу ОАО, несу полную ответственность, она ничего такого не позволяет. Или сама не позволяет – или я вычеркиваю. А она, повздыхав и как следует поборовшись, соглашается на правку: я же начальник, Устав гласит, редакционная политика и все такое. Терпи. Или жди, пока меня снимут, недолго осталось. Или сама уходи, если так дороги тебе эти строки, что ты готова с вещами на выход – только бы опубликовать в газете текст без купюр.
Или пиши все это в личном блоге. Там я тебе не хозяин.
Наверное, эти соображения при обсуждении судьбы данного обозревателя всплывали. Но в расчет приняты не были, не знаю уж, почему: скорее всего, репутационные потери – как их себе видят в агентстве – перевесили. Не знаю, не знаю. Если судить по официальному релизу, то Троицкого уволили (форма, правда, щадящая – «по соглашению сторон») именно за взгляды: не за то, что он писал на работе (могу опять повторить му-му про редполитику и т.д.), а за личное мнение, пусть и публично высказанное. Потому вердикт мой личный будет таков: это репутацию не украшает. Это нарушение прав человека, вопиющее попрание самого понятия свободы слова; это удручающий пример, когда благоволение и терпимость распространяются на одни уродства, но не распространяются на другие (зря я, конечно, это написал, но вычеркивать не хочется, поскольку фраза эта живет уже сама собой, она отделилась от меня, выскочила на дисплей; я уже практически не в силах втянуть ее обратно).
Придется теперь пояснить, что, по-моему, осуждению берлинского парадного уродства автор придал вполне уродливую форму: никому, даже самому причудливому творению божьему, не стоит желать погибели. Хотя люди широкого дугинского лба (см. блистательное оправдание философом Дугиным Ларса фон Триера с его неосторожной апологией Гитлера) догадаются, что бомба избирательного действия, которая должна поразить геев, оставив сторонников традиционных связей невредимыми, – не проект водородной бомбы академика Сахарова, не нейтронное оружие и даже не вакуумное. Она есть оружие сугубо литературное. Литератор-бомбист знает, что только такие сильные, перехлестывающие сентенции могут претендовать на то, чтобы просверлить и вынести мозг, стать интернет-мемом*, а «бомба Кутузова» им уже стала. Да и приходят на ум такие «бомбы» зачастую по заветам Хемингуэя: пиши, выпивши (само по себе маленькая поэма), редактируй, похмеляясь.
Но на блогах-то редактуры нема! То есть она есть – автор ведь сам свой пост снял, признал, что «неосторожно переборщил с эмоциями и был неправ». Хемингуэевски говоря, наутро. Но слово выскочило, отъединилось, понеслось, оно теперь заживет своей жизнью и, как цитировал Гоголя один мой знакомый, «пойдет и в рот (в оригинале «род»), и в потомство».
Почему мему обеспечена долгая жизнь, которая не заменит Троицкому потерянной работы?
В сущности, хоть вечером, хоть наутро, но не один Николай Троицкий уверен, что пора как-то унять тех, кто намерен и в России мерзко и бесстыдно белым днем торговать на площади самым дорогим, что есть у человека, – любовью. А вернее тем, что у них от нее осталось – «способом соития». Показательна реакция публициста Максима Соколова, множества блогеров и не блогеров. Ориентация осуждаемых ими – не главное. Если сейчас энтузиасты разнополых физиологических контактов потребуют в знак протеста пройти парадом и натурально демонстрировать на площади традиционные половые ценности, по мне, так надо заказывать маэстро kutuzov'у литературную модификацию его неполиткорректного оружия. Которое бы – в иносказательном, разумеется, плане – поразило бы и этаких активистов.
Но пока-то гуляют и требуют не они. И даже не те, кого консервативное общество российское вполне готово слушать – голоса-то, голоса ангельские, кем оно любуется – плечи-то, плечи, живот кирпичиками, над кем плачет – актер-то какой, наилучший ведь наш актер! На парад рвутся все больше «извращенные...» – как там у опального блогера? Держи себя в руках... в руках держи...
Хотя раскалиться – семь секунд.
#{image=532096}Вот фотки, агентства выложили. Берлин, недалеко от Бранденбургских ворот. Особенно вон тот хорош, который... в черном. Да и этот, с плетью, неплох. Режьте, не доросли мы еще до такой свободы, чтоб вот так, на белой сплошной! Не доросли до той радужной глубины понимания, какой достигли некоторые наши самые передовые граждане и даже целые информационные агентства.
Так вот: это не голые мужики, потерявши облик человеческий, затеяли балаган (который в тренированном Берлине пришли посмотреть 700 тысяч зевак). Незримо в этих рядах Жан Маре, Жан Кокто, Петр Чайковский, Оскар Уайльд, Виржиния Вульф, Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонаротти, Пьер Паоло Пазолини... Вот к кому примазывается эта дряблая задница, вот на что равняется этот свисающий живот. Это не... И не... Идет великая, святая борьба за равноправие.
И смотри не перепутай, kutuzov.
* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента