Расхожий штамп о городе, меняющемся на наших глазах, стал былью. В последние два–три года москвичи убедились в том, что перемены могут происходить очень быстро. И тут же связали их с Сергеем Собяниным, который был назначен мэром семь лет назад. Скорость перемен существенно выросла именно в последние пару лет. А их главным символом стала реконструкция центра, который ударными темпами перестраивали все последние три года. В результате мы имеем сейчас, по сути, принципиально новый центр города –
город, который вернули пешеходам.
Сужение улиц и магистралей, расширение пешеходной, прогулочной части города – это революция, или контрреволюция, как кому нравится. В нулевые годы казалось, что центр Москвы окончательно погиб под колесами машин. Машины заняли все свободное пространство: улицы с их вечными пробками, тротуары, на которых пешеходам проходилось продираться сквозь припаркованные вплотную к зданиям машины, дворы, где не осталось ни детских площадок, ни зелени. Довершала все это безумная «точечная застройка» имени товарищей Лужкова и Ресина – когда в центре впихивали десятиэтажный дом на месте трехэтажного, а торговый центр – на месте площади.
Смена городской власти дала городу шанс на то, что появится осмысленная градостроительная политика. И если первые годы она проявлялась в ускоренном строительстве метро и новых развязок, в реконструкции парков и разгрузке центра от машин через введение платной парковки (вызывавшей, естественно, недовольство), то потом на первый план стала выходить реорганизация общественного пространства.
Проще говоря, по улицам стало возможно ходить – они стали шире, зеленее, удобнее. Вернулись скамейки, небольшие площади, в том числе и за счет сноса самостроя, прилепленного к центральным станциям метро. При этом основные работы приходятся на летние месяцы – как в силу климатических условий, так и потому, что в это время года Москва хотя бы слегка разгружается от людей и машин. Как следствие, именно в летние месяцы жизнь в центре усложняется, ведь одновременно ремонтируется множество улиц и пройти-проехать становится нелегко.
Нынешний год стал в этом смысле просто рекордным. Начиная с мая взялись за реконструкцию огромного количества улиц, набережных и магистралей. В итоге критика Собянина, и так имевшая место быть, стала еще сильнее. Впрочем, сам феномен этой критики любопытен.
Дело в том, что, согласно социологическим опросам, москвичи поддерживают мэра – то, что он делает с городом, нравится подавляющему большинству жителей. Но в социальных сетях, и особенно среди политически активных представителей как либерального, так и нелиберального «верхнего слоя среднего класса», ругать Собянина считается чуть ли не признаком хорошего тона. За что?
Да за всё – в первую очередь, конечно, за так называемую плитку. Так называемую, потому что под «плиткой» подразумевается целый комплекс «собянинских грехов» – это и сама идея вымостить центр города плиткой вместо асфальта, и сам процесс ее укладки. Подразумевается – и это просто «символ веры» – что плитка Москве не нужна, а нужна Собянину для воровства, потому что его «жена владеет заводами по производству плитки». Ну и сам процесс укладки плитки – все делается плохо, нет нормального водостока, зачем такие масштабы, куда торопиться.
Возражения мэрии почти не слышны – по крайней мере, в той среде, в которой активно перемываются «собянинские кости» – да они и не имеют принципиального значения. Потому что собяниноненавистники не нуждаются в фактах – им хочется видеть в мэре города объект для выплескивания своих негативных чувств. Плитка, да и Москва как таковая, тут совершенно ни при чем.
Город становится человечнее и удобнее для жителей – это медицинский факт. Можно спорить с приоритетами статей городского бюджета – почему бы не пустить больше денег на здравоохранение или образование, можно спорить о художественном вкусе реформаторов, но нельзя не видеть очевидного. В Москве становится больше зелени, больше места для прогулок, больше нормального общественного пространства. И это следствие государственной политики, осмысленной и жесткой, следствие стратегического мышления городской власти.
Собянин при этом не советский и антисоветский – его команда скорее либеральна и космополитична и использует весь имеющийся мировой, то есть в первую очередь западный, опыт. Да, порой перебарщивая с копированием – но те же критикуемые многими велодорожки все-таки гораздо менее страшная дань западной моде, чем скопированный у нас в 90-е «рыночный капитализм».
Можно и нужно тосковать по московским дворикам своего детства, по дворам без заборов и с играющими после школы детьми – но зачем обвинять в их ликвидации Собянина, если в центре они исчезли еще до него? И возродятся только с изменением, улучшением общественных нравов – а Собянин может только способствовать или же мешать этому процессу. И кто скажет, что нынешняя переделка центра направлена на построение заборов, а не на их снос?
Нынешний мэр – закрытый человек, жесткий и не рубаха-парень. Но те москвичи, которые говорят про «оленевода», которого нужно вернуть в его родной Когалым, в лучшем случае несправедливы. Собянин не будет президентом России – хотя любители гадать на путинском наследии обожают заносить его в списки «самых-самых вероятных преемников» – но он точно останется в истории Москвы. Не потому, что при нем начнется «реновация» или будет построено рекордное количество станций метро, а потому, что он не испугался вернуть город пешеходам. Одно это дорогого стоит.
Для того чтобы понять это, не нужно любить Путина или Собянина – нужно просто очень любить Москву, жить в ней, знать ее прошлое и настоящее, смотреть на изменения. А такого напряженного лета, как в 2017-м, в Москве уже точно больше не будет. Ведь масштаб реконструкции был связан еще и с тем, что власти города хотели успеть сделать как можно больше до начала чемпионата мира по футболу. Он пройдет в следующем июне – так что в 2018-м у вечно недовольных властью появится новый повод для возмущения. Понаехавшие со всего мира туристы – не протолкнуться от них, куда прут, скорее бы уже все это закончилось. И мы смогли гулять по своему любимому городу.