6 февраля 1922 года крупнейшие морские державы тогдашнего мира заключили Вашингтонский морской договор. Цель была вроде бы благородная – ограничить гонку вооружений на море и сэкономить деньги мира для спокойного развития. Только вот результат был строго обратный – несмотря на договор, последовавшая Вторая мировая отметилась крупнейшими в истории морскими сражениями. Почему так получилось? И каким напоминанием это может быть нам, людям, привыкшим жить в мире контроля над вооружениями?

Тесные рамки

Конец Первой мировой принес всем не надежный мир, а лишь запутанный клубок противоречий. Имелись ставшие лишь сильнее после войны Соединенные Штаты, одряхлевшая, но еще присутствующая во всех уголках планеты Британия, молодая и амбициозная Япония, где было еще живо поколение, помнящее средневековые уклады, и группа некогда великих, но сильно потрепанных большой войной держав.

Последние хоть и утратили былые возможности, но вносили немалую сумятицу. Англичане с французами, например, боялись друг друга больше, чем еще недавно совместно поверженных немцев, и своими дипломатическими баталиями били в том числе и по самому Вашингтонскому договору. Именно из-за их противоречий за рамки соглашений были, например, выведены подводные лодки – стороны просто не смогли толком договориться, какое их количество положено французам, и те в принципе отказались подписывать что-то по субмаринам.

Но основные «терки» на море, конечно, грозили возникнуть между тройкой в лице Америки, Великобритании и Японии – именно эти страны имели к началу 1920-х самые крупные в мире флоты, отличные морские базы и желание конкурировать на море.

Самым взрывоопасным участником была, конечно, Япония – страна явно опоздала к колониальному переделу мира и была не прочь взять реванш в Азии. Америка и Британия видели эти амбиции, но еще сами не до конца разобрались между собой – что им выгоднее, соперничать или союзничать. Потенциальное объединение любых двух держав против третьей могло создать опасный дисбаланс – а значит, угрозу новой большой войны.

В другой ситуации это бы использовали, чтобы дополнительно «раскрутить» экономику через производство вооружений, но после Первой мировой обстановка была другая, и две крупнейшие страны – Британия и США – предпочли за лучшее вооружения ограничить. Япония от этой перспективы сильной радости не испытывала, но в начале 20-х англичане и американцы еще могли давить на нее через экономику. И договор подписали.

Нечестная игра

Пропорции флотов между Британией, США и Японией установили, как 5:5:3, скрупулезно расписав его по тоннажу и типам кораблей. Кроме этого, запретили строить новые корабли с водоизмещением свыше 35 тысяч тонн и орудиями калибра более 406 миллиметров. Этого, по меркам развития военно-морского дела межвоенного периода, было исчезающе мало.

Создать сбалансированный, отвечающий требованиям современной морской войны, артиллерийский корабль в таких рамках было невозможно. Тем не менее американцы и англичане, больше всех верившие в договор потому, что он сохранял выгодный им статус-кво, пытались.

В результате получались то недобронированные, то ослабленные в плане вооружения корабли, которые прозвали «вашингтонскими уродцами». Платить за иллюзии потом пришлось долго, ведь крупный корабль – это вложение долговременное, инвестиция на десятки лет. Штамповать линкоры, как танки или самолеты, не выйдет – поэтому не оставалось ничего иного, как страдать с тем, что есть, дальше.

А вот Япония и возрождавшаяся на глазах Германия «страдать» не собирались изначально. Первая еще собиралась завоевать себе колониальную империю как минимум в Китае и позволенный предельный тоннаж не соблюдала. Германия же, хоть и не подписывала Вашингтонский договор, но вдарила по нему «с ноги», односторонне заявив о выходе из Версальской системы в 1935 году.

Немцы стали строить свой флот, окончательно разрушив веру в то, что мнимый успех 1922 года хоть на что-то в итоге повлияет.

Противоположный результат

Вторая мировая запомнилась больше сухопутными сражениями, чем морскими битвами – особенно нам, обладателям культурного кода, в который вплетены Сталинград и Курская дуга, а не Мидуэй и взятие Окинавы. Но происходившее на морях во Вторую мировую оказалось ничуть не менее масштабным, чем в Первую. А использовавшиеся вооружения были куда мощнее.

Бой в проливе Суригао по количеству вовлеченных сил и потерь превзошел Ютландское сражение. Линкоры «Ямато» и «Айова» превзошли «Куин Элизабет» и «Байерн». О каких-то там 35 тыс. тонн уже никто и не думал – тот же «Ямато» превысил их аж в два раза. Почему так получилось, несмотря на красивый плод дипломатических трудов в виде Вашингтонского договора?

Для понимания этого стоит признать не всем приятный, но очень простой и реалистичный факт – договоры имеют реальную силу лишь до тех пор, пока все заключившие их стороны верят в то, что они им выгодны. Как только кто-то начинает считать, что несоблюдение условий принесет больше пользы, чем строгое следование договору – они перестают существовать. И кое-как держатся лишь в виде живого трупа – до тех пор, пока найдется какой-нибудь повод от этого договора отказаться.

И даже продленный СНВ-3, ограничивающий стратегические вооружения и являющийся, несомненно, нужной вещью, ничем не отличается. Как только кто-нибудь решит, что его не устраивает статус-кво и он сможет изменить его приемлемой ценой – от договора не останется и следа. И никакие крики о ядерном апокалипсисе не помогут.