После подписания 29 мая договоренностей по Евразийскому экономическому союзу, имеющему более глубокое политическое значение, чем все ранние интеграционные проекты России, прочие их участники сигнализировали о наличии серьезных проблем на этом направлении. В частности, об этом наглядно свидетельствовала неудачная попытка проведения в мае саммита ОДКБ.

На этот раз, кажется, Москва не намерена лишь предоставлять бывшим советским республикам дорогостоящие подарки в виде предоставления льготных кредитов или оказания безвозмездной помощи

Показательным моментом стала неявка на это важное «подготовительное» мероприятие, «смотр» наличных сил перед намеченным на 29 мая подписанием документов по Евразийскому экономическому союзу ключевого российского партнера по интеграции – Нурсултана Назарбаева, без которого намеченное мероприятие в задуманном формате не состоялось.

В итоге Москве пришлось позиционировать саммит ОДКБ как неформальную встречу глав государств Армении, Белоруссии, Киргизии, России и Таджикистана.

Были и другие соответствующие сигналы со стороны других российских партнеров в столь важный момент. Необходимо понимать, что реальное появление Евразийского экономического союза должно было продемонстрировать начало нового этапа реализации интеграционных проектов России на постсоветском пространстве.

Влияние «украинского вопроса»

В данном случае нельзя забывать и о внешнеполитической составляющей. Стремление Кремля не «упустить» Украину, которая должна была украсить собой российские интеграционные проекты (в том числе более благополучной в экономическом отношении в сравнении со многими другими участниками интеграции страны), негативно отразилось на привлекательности России в глазах ее партнеров и одновременно решении им задач высшего порядка по их практической реализации.

Важным индикатором позиции Казахстана стало то, что эта единственная из входящих в пророссийский «военный союз» ОДКБ стран демонстративно воздержалась от голосования 27 марта в Генассамблее ООН по резолюции относительно вопроса территориальной целостности Украины.

И в данном случае его позицию можно трактовать двояко. Так, он, формально признав присоединение Крыма к России, в то же время раскритиковал иностранное вмешательство в дела Украины, что в тот момент било именно по позициям Москвы. Не случайно, что за это Назарбаев получил благодарность от американского госсекретаря Джона Керри.

В этой связи становится понятно, почему казахстанский лидер ранее открыто высказался против построения интеграционной модели «советского типа», опасаясь даже частично утратить руководство своей страной в условиях наличия более сильного лидера.

В результате Назарбаев вынужден принимать превентивные меры на тот случай, если завтра, пользуясь подходящими политическими обстоятельствами, например, началом дележа его «наследства», Россия также попытается защитить права русских на территории бывших казачьих войск, в значительной степени и образовавших советский Казахстан при В.И. Ленине и И.В. Сталине. Речь в том числе идет об усилении и без того драконовских мер в отношении «сепаратистов» и нанесении по ним «упреждающих» ударов.

Даже наиболее близкая ей в ментальном и национальном плане Белоруссия демонстрировала соответствующие опасения. Ее лидер Александр Лукашенко, несмотря на свою экономическую зависимость от Москвы, а также заявления в ее поддержку против действий НАТО, одновременно критикуя украинские власти, выступил и противником федерализации этой страны в интересах России.

Таким образом, «крымско-донбасские» успехи Владимира Путина, достигнутые в том числе за счет силового ресурса, по всей видимости, не только не помогают реинтеграции постсоветского пространства, но и вызывают серьезные проблемы для России.

Влияние «украинского» вопроса на стоимость российских интеграционных проектов

В этой связи стоимость интеграционных проектов из-за «политических опасений» партнеров Кремля заметно повышается. Понимая значимость «момента» и остроту ситуации, представители намеченных к «объединению» государств пытаются добиться от России максимальных уступок и преференций.

Наиболее красноречиво это выражает руководство Белоруссии. И ради продолжения участия Минска в интеграционных проектах и предстоящего подписания им документов по Евразийскому союзу Кремлю пришлось гарантировать ему получение 2,5 млрд долларов денежной помощи и другие «льготы», благодаря которым только в 2015 г. белорусский бюджет пополнится еще 1,5 млрд долларов.

Речь в том числе идет и о дополнительных поставках российской нефти и отмене экспортных пошлин на продукты ее переработки, включая бензин, идущие на продажу в Россию.

Об этом же свидетельствует и поведение Киргизии, которая уже три года продолжает торг относительно своей интеграции в Таможенный союз. Так, в апреле Бишкек добился предоставления льгот при перевозке товаров физическими лицами не по правилам ЕС, а на особых льготных условиях.

Это касается и автомобилей, и продуктов реэкспорта. В их число входит в том числе китайская продукция, особенно производимая легкой промышленностью.

Тем самым Бишкек рассчитывает получить дополнительные поступления в бюджет за счет транзита продукции третьих стран, в результате чего автоматически снизятся таможенные поступления в казну РФ, а отечественная промышленность получит дополнительный удар и станет менее конкурентоспособной на мировом рынке.

Кроме того, Киргизия уже добилась от России дополнительных преференций и получения гарантий относительно облегченного режима пребывания своих граждан на российской территории, а также возможности получения ими гражданства РФ. Тем самым власти страны получают возможность отправлять на российскую территорию самых неустроенных своих граждан, переложив в результате решение этих проблем на Москву.

Вместе с тем попытки раскачивания ситуации в Киргизии, что выразилось в проведении митингов протеста против участия в интеграционных российских проектах, действительно предпринимались серьезные, судя по организованным протестам в Киргизии, против вступления этой одной из беднейших республик бывшего СССР в Таможенный союз.

То же самое можно констатировать и в отношении Таджикистана. Вопрос состоит в том, чем конкретно обусловлены эти «внешние» проявления – сознательным поведением властей этих республик, нацеленным показать необходимость Кремлю увеличить финансовые затраты на минимизацию антироссийских настроений.

Что же касается зарубежных сил, то они действительно могли попытаться воспользоваться данной ситуацией для снижения «центростремительных» позывов ряда государств из числа республик бывшего СССР. Но с другой стороны, их руководство могло воспользоваться этим для «набивания» себе цены.

Еще один важный показатель истинных стремлений абсолютного большинства участников пророссийских интеграционных проектов – их яростное сопротивление относительно «таможенных уступок» Москве. В данном случае превалирует осознание значимости соответствующих поступлений в свою, а не в российскую казну.

И пока подобный торг не завершен, учитывая то, что для дальнейшей интеграции необходимо провести соответствующие соглашения через местные парламенты. И чтобы обеспечить одобрение со стороны представителей сидящих там «элит», также будет необходимо предоставить им дополнительные преференции.

И подобное поведение можно трактовать как откровенную попытку «торговли суверенитетом» и получения дополнительных преференций, и в первую очередь экономических, за участие в них. Причем заметное увеличение финансовой стоимости интеграционных проектов не гарантирует Кремлю успеха на данном направлении.

Кто оплатит «интеграционный» банкет?

Однако у Москвы есть большой козырь в диалоге с такими партнерами, учитывая то, что без российских инвестиций трудно завершить строительство амбициозных проектов Камбар-Атинской ГЭС-1 и Верхненарынского каскада ГЭС, ввод в строй которых позволит Бишкеку заметно модернизировать свою экономику.

Впрочем, ситуация бесконечного торга вызывает вопросы относительно того, насколько это выгодно для нашей страны и не разорит ли ее в конечном итоге подобная «интеграция»?

Вопрос в том, удастся ли руководству всех этих республик, как и прежде, разыгрывать стремление быть с «братской» Россией в обмен на экономические преференции, избегая при этом собственных уступок.

Но на этот раз, кажется, Москва не намерена лишь предоставлять бывшим советским республикам дорогостоящие подарки в виде предоставления льготных кредитов или оказания безвозмездной помощи. Об этом в том числе свидетельствует активность на территории некоторых из этих государств крупных российских компаний.

О серьезности киргизских уступок свидетельствует то, что 11 апреля энергокомпания «Кыргызгаз» перешла под управление Газпрома, обязавшегося модернизировать ее и обеспечить газификацию всей страны, включая население и промышленные предприятия.

Важно, что стоимость сделки обошлась России в... один доллар. Кроме того, Бишкек заинтересован в разведке и освоении нефтегазовых месторождений в первую очередь с российскими компаниями «Газпром» и «Роснефть», готовыми реально вложиться в освоение сырьевых богатств этой страны.

Кроме того, российская сторона «Роснефть» настроилась на приобретение аэропорта Манас. Также под контроль российских структур могут перейти крупнейшие оптовые рынки страны «Дордой» и «Карасуу».

Между тем, осуществляя интеграционные проекты, Кремлю необходимо отдавать себе отчет в том, что у стран вроде Киргизии нет иных вариантов найти реальные «точки опоры».

После вывода значительной части американского контингента из Афганистана в 2014 г. значимость стран вроде Киргизии для Запада и в первую очередь для США заметно снизится и останется на низком уровне, в том числе по причине пока сравнительно невысокой ресурсной привлекательности. Поэтому Москве в ее стремлениях купить лояльность местных элит следует помнить об ограниченности их маневров.

Но, несмотря на это, экономическая рентабельность подобных проектов выглядит сомнительной, как и способность России реально закрепиться в экономике прочих ее партнеров. Нельзя забывать, что ранее руководство бывших южных советских республик доказало своими действиями собственную недоговороспособность.

Тот же Таджикистан «кидал» российскую компанию РУСАЛ, а Киргизия фактически шантажировала и Россию, и США относительно аренды своих военных баз ими и также «кидала» иностранных арендаторов своего золотого месторождения.

Попытки Запада сорвать российские интеграционные проекты

Подобное поведение российских партнеров по интеграции не в последнюю очередь было обусловлено растущими разногласиями между Москвой и Западом. Последний враждебно относится к интеграционным попыткам Кремля, воспринимая их стремлением «воссоздания Российской империи или СССР».

Не случайно теперь уже бывшая госсекретарь США Хиллари Клинтон, до сих пор являющаяся очень видным представителем американской политической элиты, ранее заявляла, что Вашингтон намерен противостоять этим угрозам со стороны России.

И ситуация на Украине представила для этого блестящую возможность. В этой связи срыв намеченного на 8 мая саммита ОДКБ Назарбаевым, демонстративно предпочетшим общение не с Владимиром Путиным, а с второразрядным американским чиновником, заместителем госсекретаря США Уильямом Бернсом, прибывшим в Астану именно в этот день, был закономерным явлением.

Тем самым казахстанский лидер продемонстрировал «свое» явное нежелание четко следовать в кильватере российской политики в регионе.

Особую важность в этой связи приобретает характер обсуждаемых Бернсом и Назарбаевым вопросов: сотрудничество в торгово-экономической и инвестиционной сферах, а также перспективы вступления Казахстана в ВТО. То есть США предлагают Казахстану альтернативные контрпроекты, как минимум снижающие значимость соответствующего развития отношений с Россией.

Не случайно и то, что Бернс гарантировал Астане «поддержку ее суверенитета и территориальной целостности». Это особенно бросается в глаза после того, как российские чиновники и политики на фоне обострения «украинского вопроса» открыто демонстрировали желание России «вернуть российские земли, отданные Казахстану».

Среди них оказался и Владимир Жириновский, который уже заслужил роль «трубадура Путина», зачастую предвосхищая своими заявлениями последующие действия российского руководства по тем или иным проблемам.

В этих условиях прочие лидеры постсоветских республик проявляют все большее опасение за свою судьбу, выражая тревогу относительно «непредсказуемо-агрессивного» поведения российского лидера, и пытаются найти «точки опоры» на Западе, что делает проблематичным реальное создание более устойчивых пророссийских интеграционных объединений.

Не менее «двусмысленным» здесь выглядит поведение Армении, учитывая наличие там значительной часть элиты, ориентированной на Запад и выступающей против «излишнего сближения» с Москвой, опасаясь в том числе потерять свои позиции в горнорудной промышленности страны.

Определенную лепту здесь вносит одна из крупнейших и сильнейших в финансовом плане армянская диаспора США и Франции, также тесно завязанная на Запад и рассчитывающая за покровительство ее интересам на соответствующее давление в отношении Турции, до сих пор не признавшей геноцида армян 1915–1916 гг.

В этом же ряду находится и активизация американской стороны в направлении Карабахской проблемы. Здесь особенно заметны последние соответствующие действия сопредседателя Минской группы ОБСЕ от США Джеймса Уорлика.

И это служит серьезным рычагом воздействия на армянскую сторону. Не случайно, что после фактически провалившегося саммита ОДКБ в Москве 8 мая уже 12 мая президент Франции Франсуа Олланд гарантировал Еревану разного рода преференции и инвестиции в случае, если она будет участвовать и в евроассоциации.

Таким образом, «двоякое» поведение ближайших российских партнеров, не в последнюю очередь вызванное действиями самой России на украинском направлении, показало то, насколько непросто будет осуществить дальнейшее углубление взаимодействия и что даже после подписания документов по Евразийскому союзу «интеграционные тернии» продолжатся.

Учитывая это, России следует отдавать себе отчет в том, что количество участников подобных объединений не является самоцелью. И чем больше намечается подобных игроков, тем с большим сопротивлением приходится иметь дело Москве.

Источник: Newsbalt