Костры амбиций
Обложка книги Тома Вулфа «Мужчина в полный рост» |
Про Тома Вулфа, за переиздание основных произведений которого взялась питерская «Амфора», в первую очередь говорят, что он – изобретатель «новой журналистики», то есть личностного, намеренно субъективного (настроенческого) подхода к изображаемому.
Именно это и позволяет Вулфу писать романы, где богатая фактура сочетается со стремительно развивающейся интригой. Таков и «Мужчина в полный рост» (перевод О. Дементиевской и А. Веденичева), книга с множеством сходящихся в финале сюжетных тропок. В центре эпопеи – судьба миллионера Чарли Крокера, в одночасье лишившегося всех своих липких богатств.
Перед Крокером стоит дилемма – выступить на пресс-конференции, чтобы оправдать чернокожего насильника-футболиста (и при этом потерять близких друзей, но спасти свои банковские активы), либо уклониться от обременительной неправды и таким образом спасти бессмертную душу. К этой центральной сцене, собственно говоря, и движется лавина из многочисленных и на первый взгляд не связанных между собой событий. Как это было в голливудских шедеврах типа «Магнолии» и «Столкновения». Особенно смешные эпизоды, как ни странно, связаны с римскими стоиками – в руки Крокеру случайно попадают сочинения Эпиктета, влияние которого оказывается судьбоносным.
Действие книги происходит в Атланте, Вулф подробно описывает этнический состав населения города, специфику его социального устройства и устройства высшего общества, увлекается экскурсами в особенности банковского дела и тюремного мироустройства. Однако эта неторопливость и едва ли не старомодная подробность («Мужчина в полный рост» потянул на солидный том в 800 страниц) нисколько не мешают развитию фабулы, напротив, делая ее более правдоподобной.
Не стоит бояться устрашающего объема – перевод легкий, дышащий, монтаж голливудский, характеры вполне эпические. То, что доктор прописал.
Надзирать и наказывать
Сергей Юрьенен |
Издательство «Запасный выход», среди хитов которого история любовных похождений робота («Кукла») и антология «Умственных эпидемий», продолжает исследование крайностей и даже запредельностей человеческого существования изящной книжкой Сергея Юрьенена «Входит Калибан».
Известный писатель-диссидент ныне переживает второе дыхание, открывшееся в текстах, впервые опубликованных на «Топосе» . «Антисоветский период» Юрьенена, когда он описывал свои злоключения в стране большевиков, до того как перебрался на Запад, подытожило собрание сочинений, изданное пару лет назад екатеринбургской «У-Факторией». Ныне автобиографизм Юрьенена сходит на нет, уступая место исследованию темных сторон человеческой натуры.
Тихий, интеллигентный, потенциальный бестселлер. Открывающий сборник рассказ «Убийство на Разъезжей» задает основные темы «Калибана» – неразрывная связка сексуальности и насилия, детская впечатлительность, приводящая к непредсказуемым последствиям, становление сексуальности как символ вхождения в чуждость окружающего мира. «Пани П***» – дробная, синкопированная история серийного убийцы, детальное исследование того, как человек стал извращенцем и преступником, приближая неотвратимость возмездия.
«Нет, вас, мужчин, хлебом не корми: все к политике сводят. А тут все просто. Тут Любовь!» – говорит неназванная героиня «Убийства на Разъезжей», описывая границы, в которых мечется автор – от презрения к «совку» до анализа влияния психологии на физиологию. Драматизм нагнетается фирменным юрьененовским телеграфным стилем – четким, точеным, модернистки подкованным, смешением точных наблюдений и явной выдумки, вкраплением якобы документальных материалов.
Схожим образом построен и заглавный текст сборника, описывающий случаи каннибализма. История сумасшедшего японца ничуть не напоминает жизнь и судьбу изысканного героя «Молчания ягнят», истории Юрьенена намеренно заземлены и погружены в вязкое вещество повседневности. Здесь нет обобщений, скорее, это напоминает развернутые очерки судебной экспертизы, исполненные с неповторимым мастерством, странным каким-то правдоподобием.
Именно поэтому, видимо, в послесловии «Оправдать и приговорить» Юз Алешковский говорит не о текстах Юрьенена, но использует их как повод для рассуждений о природе Чикатил. Занятное обнажение приема: художественный материал используется Алешковским для отнюдь не культурологических выкладок. И это косвенное признание дорогого стоит.
Крутые парни не танцуют
Обложка книги Нормана Мейлера «Олений заповедник» |
Недавно АСТ переиздало не самый известный роман Нормана Мейлера «Олений заповедник» (перевод Т. Кудрявцевой), посвященный голливудскому закулисью. Правда, не современному – Норман Мейлер описывает нравы Вороньей слободки эпохи 40–50-х. Книга основана на личных наблюдениях писателя, пытавшегося войти в мир киноэлиты. Продюсеры, режиссеры и актеры шумною толпой кочуют с виллы на виллу, заводят романы, выясняют отношения, интригуют, пьют и даже спиваются. Персонажи даны без какой бы то ни было дистанции. Короче, никакой позолоты.
Роман густо заселен куклами и марионетками, страдающими и несчастными, деятельными и бесталанными. С ними всеми постоянно что-то происходит. Хотя, если посмотреть с другой стороны, не происходит ничего нового. В центре романа – история молодого летчика, прожигающего жизнь и деньги на дорогом голливудском курорте. Он заводит роман с киноактрисой, бывшей женой приятеля-режиссера, ему предлагают сыграть роль в новом боевике… Но все это мимо – молодой человек мечтает написать книгу, способную перевернуть не только его жизнь. Но…
В послесловии Мейлер признается, что «Олений заповедник» дался ему с большим трудом, ни одна из его великих книг, даже «Нагие и мертвые», не писалась столь тяжело. В хитросплетении событий и судеб героев романа действительно чувствуется тяжесть эпической поступи. Именно поэтому «Олений заповедник» никогда не станет бестселлером, он упустил свою возможность раскрутиться в самом начале.
А жаль.