В отличие от хорошей книги, телевизионные сериалы в течение большей части своей истории были рассчитаны на быстрое и не слишком внимательное потребление. Человек приходит с работы и включает телевизор. На экране – его любимые герои, но от их похождений приходится постоянно отвлекаться, пропускать детали и целые эпизоды. Создатели многосерийных фильмов для ТВ это отлично понимали и конструировали их максимально просто. Серии чаще всего повторяют друг друга, рассказывая очередную смешную, трогательную или поучительную историю в знакомых интерьерах, как это происходит, например, в замечательной «Теории Большого взрыва». Герои не меняются в течение многих лет, сохраняя свои узнаваемые черты и привычки.
Сериалы в наши дни смотреть уже не стыдно, весь вопрос в том, какие это сериалы
Пытаться провоцировать зрителя телешоу на мышление тоже не стоит – не тот жанр. Человек все равно пойдет к холодильнику за пивом посреди ключевой сцены, перестанет понимать смысл происходящего на экране и в конце концов потеряет интерес к шоу. Так создавалась репутация мыльных опер – дешевого, посредственного зрелища для широких масс населения. Казалось, это положение вещей предопределено самой природой телевидения.
Конечно, были исключения, были умные сериалы. Из классического советского наследия нужно вспомнить в первую очередь «Семнадцать мгновений весны» Лиозновой и Семенова, а также «Место встречи изменить нельзя» Говорухина и братьев Вайнеров. Но последний все-таки имел хронометрах всего в 360 минут и по сути был очень длинным художественным фильмом. А двенадцатисерийная история Штирлица так и осталась уникальной и неповторимой. В характерном для советского общества дефиците информации и развлечений каждая его серия, даже повторенная в десятый или двадцатый раз, ожидалась как настоящее чудо, улицы буквально вымирали. Как жаль, что тогда нам никто не сказал, что у создателей сериалов можно требовать продлить его на второй сезон! Казалось, что в современном мире, где есть интернет, кинотеатры и видеоигры, где у человека вообще гигантский выбор форм досуга, вызвать подобный интерес к многосерийному фильму для ТВ уже нельзя.
В последние годы на наших глазах появлялись первые доказательства обратного. Телевидение не собиралось сдаваться и в борьбе за внимание зрителей выкатывало все более амбициозные проекты, собиравшие аудиторию в десятки миллионов людей по всему миру. Среди рекордсменов был «Доктор Хаус» и Lost. Ради премьеры ключевой серии последнего шоу президенту США Обаме однажды даже пришлось перенести время своего обращения к нации. Сериалы в наши дни смотреть уже не стыдно, весь вопрос в том, какие это сериалы. Американское телевидение (американское телевидение! – то самое, которое мы столько лет обвиняли в низком уровне культуры и бездуховности) предлагает нам изысканный набор легких блюд. Я, скажем, в силу профессионального интереса смотрю Newsroom, рассказывающий о несколько романтизированной версии жизни телевизионной студии новостей. Большая часть прогрессивного человечества залипла на «Игре престолов». Ну и так далее.
Отныне любую телевизионную драму будут сравнивать с Breaking Bad (фото: AMC) |
Однако настоящая революция произошла усилиями одного человека – Винса Джиллигана, создателя сериала Breaking Bad («Во все тяжкие»). Западная пресса сейчас использует в адрес его детища только один эпитет – «Лучшее телевизионное шоу в истории». И это звучит вполне оправданно. Давайте разберемся, почему.
Когда Джиллиган пришел к руководству Sony Pictures с идеей своего сериала, ему чуть было не указали на дверь. Один из менеджеров компании даже заявил, что это худший сценарий, что он видел в жизни. Ну в самом деле: история про пятидесятилетнего провинциального учителя химии, которому поставили диагноз «рак», и который от тоски начинает производить синтетические наркотики – что может быть более унылым? Но Джиллиган критиков не послушал и все-таки убедил компанию дать ему шанс. Он начал выстраивать шоу вместе со своей командой, добиваясь такой тщательности проработки каждой сцены, которая раньше была немыслима для телевидения. Для съемок в главной роли он пригласил комедийного актера Брайана Крэнстона, известного в основном по своему участию в ситкоме «Малкольм в центре внимания». Это был первый шаг к оглушительному успеху: такого парня, как Крэнстон, никто не ждал увидеть в роли наркобарона. Актер к настоящему моменту собрал за участие в Breaking Bad все возможные телевизионные премии.
Но революция случилась не поэтому. Джиллиган, снимая серию за серией, имел, в отличие от большинства продюсеров сериала, ясный план – с чего начинается шоу и чем оно заканчивается. Он действовал скорее как писатель, из русских классиков напоминающий в первую очередь Достоевского. Сцены, показанные им, чертовски убедительны, визуальные решения безупречны, вы сопереживаете и одновременно ненавидите героев сериала. А эти герои – и это важнейший шаг вперед – меняются в ходе развития сюжета, развиваются или деградируют в зависимости от морального выбора, сделанного ими на ваших глазах. Уолтер Уайт в пятом сезоне – это совсем не тот учитель химии, которого мы встречаем в начале шоу. И его изменения оправданны и закономерны, мы сопереживали им в течение многих лет. Отныне любую телевизионную драму будут сравнивать с Breaking Bad. И речь идет отныне именно о драме в подлинном смысле слова, а не об истории о статических персонажах в меняющихся декорациях, как было прежде даже в лучших образцах жанра вроде «Клана Сопрано».
Оценить масштаб и одновременно уровень детализации Breaking Bad с одного просмотра чрезвычайно сложно, а в некоторых случаях просто невозможно. В сюжете есть петли, закладки, фрагменты, которые затем разворачиваются в самостоятельные полотна. В одной из серий Уолтер Уайт в течение сорока минут ловит муху, залетевшую в лабораторию по производству метамфетамина. И наблюдать за этим – представьте себе – в высшей степени любопытно.
В 2008 году, когда сериал вышел на экраны, большинство зрителей в США смотрели его в телеэфире. Это был еще старый способ потребления многосерийного кино. Революция в искусстве драматического телешоу совпала с важным технологическим сдвигом – появлением и массовым распространением веб-сервисов, таких как Netflix или iTunes. Они позволяют скачивать серии на любое устройство и смотреть его фактически в любом месте. Они позволяют стать цифровыми исследователями драмы и работать с многосерийным фильмом, как мы работаем с книгой: возвращаться к отдельным сценам, перелистывать страницы вперед и назад, подчеркивать отдельные строки и комментировать их.
Уровень детализации, предложенный Джиллиганом, был избыточным в 2008 году, но стал источником наслаждения для миллионов фанатов шоу шесть лет спустя. Россия тут в некотором смысле опережает планету: что в 2008-м, что в 2013-м мы смотрим серии Breaking Bad, скачанные с торрентов, а на российское телевидение их никогда не пропустит Госнаркоконтроль. Что, кстати, свидетельствует о том, как прямолинейно у нас понимается пропаганда наркотиков, ведь сериал, по сути, как раз их мощная антипропаганда.
Сейчас мир замер в ожидании двух последних серий великого шоу Джиллигана. Мы со студентами Высшей школы экономики планируем смотреть и комментировать его в Культурном центре университета – вместе с более чем 66 млн других зрителей, которые смотрят Breaking Bad, только по официальной статистике.
В ничем не примечательном городе Альбукерке, штат Нью-Мексико, где происходит действие сериала, тем временем расцветает туризм. Что ж, депрессивный юг Америки, показанный Джиллиганом, весьма далек от гламурной голливудской картинки. Здесь семьи живут в заложенных домах, в долг, по улицам шатаются толпы безработных и наркоманов, а государственные структуры пасуют перед могущественными наркокартелями. На это стоит посмотреть туристу.