Это попытка холодного, трезвого анализа: кто для нас Депардье, и кто мы для Депардье?
Полагаю, для нас Депардье – это признание нас настоящей мировой знаменитостью, а не нашими колхозными звездами, так сказать, культуры.
Если вы посмотрите на карту России, то обнаружите, что Россия раскинулась на берегах Северного Ледовитого океана на самой-самой окраине планеты, на окраине мира, на окраине всего. Мы – село Верхнее Погромное Угрюминского района. И вот к нам в Верхнее Погромное приезжает знаменитость. Наше удовлетворение понятно.
#{image=701312}А кто мы для Депардье? Мы – страна папуасов? Мы – страна воли и свободы от обязательств? Мы – место во времени, из которого Франция ушла несколько веков назад?
Но когда я думаю о каком угодно французе, в том числе Депардье, мне не хватает понимания его меркантильности. Меркантильность должна быть во французе в каждой ситуации в каждую секунду. Так в чем же меркантильность Депардье?
Ну, конечно, не надо платить налоги, не надо быть ответственным гражданином в полном смысле этого слова. В России граждан не найти... И место здесь такое – здесь за это не осуждают. Ну, конечно, Кадыров подарил пятикомнатную квартиру. Но это все мелочь, мелочь для француза с таким масштабом и размахом.
Разгадка открылась мне, когда я на днях зашел в свой гипермаркет. Я шел вдоль полок с французским вином, и подряд шли сорта, марки, бутылки «от Депардье», «от Депардье», «от Депардье». Его производство, его вино всюду от Калининграда до Камчатки. Если он использует нас для поставок вина... 140 миллионов потребителей!
Вот это размах! Вот это меркантильность по-французски мирового масштаба!
Это прекрасно. Теперь понятно, зачем Депардье у нас тут петрушничает.
Всего вам доброго.
Источник: «Программа Сергея Доренко»
