Андрей Бабицкий: Нет уже никаких «красных» и «белых»

Русский художественный союз – творческая организация, созданная не так давно – провозгласил в качестве одного из фундаментальных принципов своей деятельности опору на традицию.

Казалось бы, в этой манифестации не прочитывается ничего принципиально нового: традиционализм – вполне респектабельная система взглядов, давно уже отвоевавшая себе право представлять разнообразные аспекты консервативной идеи.

Между тем, рискну утверждать, что РХС – это качественно новый подход к пониманию основ нашей жизни.

Развал СССР, если взглянуть на то, какая идеология подготовила крах и сопровождала его, – это прежде всего попытка, полностью дезавуировав коммунистический модерн, вернуться в прошлое, актуализировать дореволюционные, утраченные формы русского мировоззрения и быта.

Необходимо обрушить «красный» проект, предать его анафеме и восстановить преемственность – с чем? – вроде бы как раз с традицией.

Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что эта грандиозная идеологическая чистка вполне укладывается в стилистику модерна: просто прошлое маркируется как современное, а попытка на новых основаниях выстроить лучшую, справедливую современность объявляется чудовищной исторической ошибкой.

«Красный» писатель Захар Прилепин (фото: кадр из видео)

В этой конструкции вновь торжествует принцип отмены бывшего как недолжного. Обретение совершенного образа современности достигается через отрицание негативного опыта, отталкивание от него.

Собственно, погоня за ускользающими призраками «современного» времени – это тот движитель политической и социальной культуры, который был построен при участии мыслителей Возрождения и Просвещения, провозгласивших человека мерой всех вещей.

И энергия слома СССР была почерпнута все из того же живительного источника – намерения предать забвению не оправдавшую надежд, ложную современность с тем, чтобы окончательно утвердиться в современности подлинной.

Рискну предположить, что в произведенной замене не было ничего от возврата к традиции – это была все та же перелицованная страсть к покаянию за вековечный русский позор: впадение в прелесть и гордыню, выбор тупиковых исторических путей, отпадение от истоков цивилизации.

Не так важно, что замена общей идеологемы шла под лозунгами возрождения веры и национального духа – ни к тому, ни к другому происходящее отношения не имело, поскольку речь шла о том, чтобы признать недавнее прошлое постыдным, бесславным и унизительным, а поколения людей, проживших минувшие 70 лет в неведении относительно собственной нравственной и интеллектуальной слепоты, – детьми грандиозного исторического заблуждения, которое необходимо изжить.

Если учесть, что большевистский проект, несмотря на то, что он тоже отрицал прошлое, все же был итогом всего исторического развития России, то отмене подлежала уже и история в целом, поскольку именно ее результатом явилась революция.

Идея РХС, как мне кажется, заключается в том, чтобы представить как традицию весь тысячелетний путь России, с ее трагическими ошибками и обрывами, великими победами, нащупать в прожитой судьбе промыслительный образ истины, добра, созидаемого столетиями.

Люди, стоящие у истоков нового творческого союза, еще не так давно смотрелись бы очень странно в одной компании.

На эту тему
• Ковальчук: Непонимание искусства не дает права на нарушение общественного порядка
• Путин поддержал идею продвижения детской литературы
• Завершился конкурс «Моя главная книга» среди пользователей аккаунтов Минобрнауки

«Красный» писатель Захар Прилепин и православный театральный режиссер Эдуард Бояков как бы олицетворяют собой полюса того разлома, который обрушил СССР. Именно такие люди 20 с лишним лет назад выходили на бой друг с другом.

Это трагическое разделение, стоившее нам всем очень дорого, преодолимо при понимании, что нельзя вычеркивать из прошлого строки, которые кому-то кажутся неверными, отрекаться от сродства с теми или иными эпохами, искать в закоулках истории потерянные по ходу движения идеальные формы.

Мы все неидеальны – мир, как известно, лежит во зле, и истина не есть результат прогресса. Она – следствие усилий и работы всех бывших и будущих поколений.

Традиция в этой картине мира предстает не только как накопленный опыт, но и как мост между вчера и завтра, судьбой Отечества, не только как она сложилась, но и чем она станет.

Нет никакого современного «времени» – морок модерна начинает рассеиваться.

Есть переживание сращенности человеческой жизни, Родины и Бога, когда сила христианского преображения дает возможность увидеть весь пройденный путь во всполохах Божественного промысла.

Нет уже никаких «красных» и «белых», монархистов, большевиков, стенки на стенку, кающихся грешников – есть одна сплошная Россия, она же любовь, она же традиция.