Стрельба в центре Москвы всерьез не напугала горожан – на опубликованных видеозаписях мы видим, что люди спокойно идут, не обращая внимания на выстрелы. Девушки в кафе вообще, похоже, не осознали опасности и шутили про «пуленепробиваемое стекло». На одной из записей сотрудник спецслужб пытается остановить людей, которые переходят дорогу на светофоре, но некоторые игнорируют его и продолжают идти.
Между тем ситуация была очень серьезной, хоть и не настолько, как могло показаться в первые часы после начала стрельбы. Немалую роль в нагнетании ситуации сыграли Telegram-каналы, анонимные и не очень. Именно в Telegram появилась информация о троих напавших на приемную ФСБ, в одном из каналов было заявлено о пятерых погибших, в другом было названо имя погибшего сотрудника ФСБ, а через некоторое время тот же канал поправился, что этот сотрудник только ранен, а погиб другой.
В итоге после того, как волна дезинформации схлынула, выяснилось, что нападавший был один, звали его Евгений Манюров, ему было 39 лет.
Манюров был неженат, жил с матерью в подмосковном Подольске. Он учился в Академии правосудия, работал в различных ЧОПах, увлекался спортивной стрельбой, занимал призовые места на соревнованиях.
В центре Москвы он стрелял из охотничьего карабина «Сайга» (это, по сути, автомат Калашникова без возможности стрельбы очередями). Плюс к этому дома у него нашли большой арсенал, включавший в себя несколько травматических пистолетов и нарезных охотничьих ружей. Всё было куплено абсолютно законно.
«Комсомольская правда» взяла интервью у одного из тренеров Манюрова, задав вопрос: не производил ли он впечатление ненормального?
«Ну, подождите, как ненормальный? У него ведь нарезной карабин был калибра 7,62 мм со всеми полагающимися документами, а это значит, что до него он пять лет владел гладкоствольным охотничьим оружием. Выходит, что государство ему полностью доверяло, если выдало нарезное оружие. На этом основании мы его и учили стрельбе», – ответил тренер.
Получается, это уже третий случай за год с небольшим, когда стрельбу в общественном месте устраивает человек, который на законных основаниях получил оружие. Неудивительно, что у многих людей возникает вопрос: насколько сама система разрешений на выдачу оружия соответствует современным реалиям?
«... любой человек, который покупает «Сайгу», априори должен рассматриваться под лупой. Ибо ЗАЧЕМ он ему? На охоте гладкоствольное ружье как-то традиционнее и сподручнее. И запрет на гражданское использование нарезного оружия кажется вполне разумным», – пишет публицист Максим Кононенко.
Он же отмечает, что в случае со стрельбой в Керчи также неясно, почему ни у кого не возникло вопроса, зачем молодой человек покупает помповое ружье: «... это оружие убийства. Оно больше ни для чего не предназначено. Видимо, разрешение на приобретение не подразумевает градаций – что именно ты покупаешь. Но в магазине-то человек, который продает, мог поинтересоваться? Или позвонить куда следует. Или же он купил с рук? Ну так может запретить продавать огнестрельное оружие с рук, а только через уполномоченный орган?» – задает вопрос Кононенко.
После трагедии в Керчи, напомним, обсуждалось ужесточение правил владения охотничьим оружием, но никаких конкретных решений принято не было. К тому же тогда основные предложения касались возраста выдачи разрешения, а Манюрову, напомним, было 39 – мужчина среднего возраста.
Безусловно, сторонники владения оружием и эксперты оружейной отрасли сейчас начнут приводить стандартные доводы о том, что убивает не ружье, а человек, что если кому-то захотелось убить, то он придумает, как это сделать, что кухонными ножами убивают гораздо больше, но запретить их никто не предлагает, и так далее, и тому подобное.
Так, генерал-майор МВД в отставке Владимир Ворожцов считает не целесообразным «тревожить» законодательство об охранной деятельности. «Кадровые и правовые требования к сотрудникам ЧОПов четко прописаны в федеральном законе об охранной деятельности. Там есть все соответствующие требования и критерии. Вместо того, чтобы придумывать новые подзаконные нормативные акты, нужно исполнять те, что есть. Достаточно потревожить один правовой акт, и поплывет все остальное», – сказал Ворожцов газете ВЗГЛЯД. Что же касается опасности попадания оружия в руки неадекватных людей, то «во всем мире за столетия не нашлось способов предотвращения подобных явлений, кроме профилактики», в том числе психиатрического характера, полагает собеседник.
Тем не менее действительно непонятно, зачем живущим в городах людям нарезное оружие, позволяющее вести прицельную стрельбу на большом расстоянии.
Возможно, законодателям действительно пора задуматься о том, чтобы серьезно ограничить право людей на владение огнестрельным оружием.
Например, оно может храниться не дома, а на охотничьих базах, вдали от цивилизации.
Также очевидно, что для получения права на владение оружием должна проводиться серьезная психолого-психиатрическая экспертиза, а не рутинная процедура получения справки, как это происходит сейчас.
Более того, участившиеся случаи убийств с применением официально зарегистрированного охотничьего оружия – повод прислушаться к доводам зоозащитников о полном запрете охоты, хотя это, безусловно, вызовет массовое возмущение охотников.
Но если даже в США с их традиционными мощнейшими домашними арсеналами после череды расстрелов начали всерьез обсуждать ограничения на владение оружием, то в нашей стране сделать будет гораздо проще.
Впрочем, эту тему, безусловно, должны серьезно проработать специалисты по безопасности, от скороспелых мер никакой пользы не будет.
Что же касается мотивов Манюрова, то они по-прежнему остаются неясными. Его мать в интервью журналистам рассказала, что он «общался с арабами по-английски», отец – что сын некоторое время работал охранником посольства Объединенных Арабских Эмиратов. Но этого недостаточно, чтобы говорить об «арабском» или любом другом следе. В соцсетях его активность была минимальной.
Пока неизвестно, как именно «лубянский стрелок» добирался из Подольска до центра Москвы и почему не сработали многочисленные рамки, установленные на входах в метро. Впрочем, вполне возможно, что он просто взял такси, что в очередной раз вызывает вопрос, а нужны ли все эти многочисленные рамки и способны ли они предотвратить хоть что-то противозаконное?
Безусловно, вопросов сейчас будет очень много – и к тем, кто выдавал Манюрову справку о психическом здоровье, и к тем, кто проигнорировал то, как он копил свой арсенал, и ко всей системе выдачи разрешений на владение оружием.
Понятно, что абсолютной безопасности не бывает, но все-таки участившиеся случаи противозаконного использования законно полученного оружия явно свидетельствуют о том, что перемены в этой области давно назрели.