Истерика на тему «на Украине или в Украине» знакома, пожалуй, каждому, кто пересекался с украинцами в блогосфере. Значительно менее распространена, но тоже показательна, другая – «в Донбасс или на Донбасс». Есть те, кто видит в предлоге «в» своего рода заговор: «в Донбассе» якобы значит «в независимой стране».
В реальности это всего лишь русская литературная норма: «в» – потому что «в Донецком угольном бассейне». Но желание украинцев влиять на язык, который у них государственным не является, неистребимо.
Теперь претензии дошли до самого слова «Донбасс», и это претензии на очень высоком уровне – уровне Совета национальной безопасности и обороны. Секретарь этого органа Алексей Данилов сказал как отрезал:
«Никакого Донбасса не существует, это очень опасно, когда мы начинаем такие вещи говорить».
«Не существует» в том смысле, что такого понятия нет в нормативно-правовых актах Украины, вместо них – Донецкая и Луганская области, а также ОРДЛО (то есть «отдельные районы», по-нашему – ДНР и ЛНР). СНБО советует придерживаться этих терминов и в СМИ, и в устной речи, так как «Донбасс», по мнению Данилова, «это дефиниция, которая навязывается Российской Федерацией». Другими словами, еще одна форма «гибридной войны» с Украиной.
Мы часто критикуем украинских чиновников и депутатов за откровенно идиотские инициативы – и критикуем, разумеется, по делу. Но эта инициатива совсем не так глупа, как может показаться на первый взгляд. Она враждебна русскому миру – да, но сама по себе не глупа.
Для начала нужно оговориться, что в текущих условиях статус СНБО (и, соответственно, его секретаря) весьма высок. По сути это главный рычаг Владимира Зеленского по управлению государством – он его полностью контролирует, поэтому столь активно им и пользуется. На практике это очень похоже на попытки установить личную диктатуру – например, вводя санкции против украинских граждан и юридических лиц, СНБО подменяет собой судебную систему.
Получается, что близкий аналог – это широко и печально известное Особое совещание при НКВД СССР.
Можно с высокой долей уверенности предположить, что это «особое совещание» ополчилось на термин «Донбасс» из-за доктрины «Русский Донбасс», презентованной в конце января в Донецке и завизированной руководством непризнанных республик. В России это мероприятие, как и сама доктрина, вызвало значительно меньше ажиотажа, чем на Украине, если допустить, что ажиотаж в украинском случае – это синоним коллективного припадка ненависти.
Но понять украинцев можно. Суть доктрины – своего рода брендирование Донбасса как региона с особым генезисом, собственной культурой и отдельной историей, которые не имеет никакого отношения к Украине в ее современной модели: унитарному и одноязычному государству с галицийским вариантом историографии.
Что еще важнее, эта доктрина – самоопределение ДНР и ЛНР как русских национальных государств. А это уже прямая отсылка к праву на самоопределение народов – важного принципа международного права, прописанного в Уставе ООН. При этом надо понимать, что реализация права на самоопределение не обязательно подразумевает государственной независимости – народ может самоопределиться и через вхождение в состав другого государства, например, Российской Федерации.
«Народ Донбасса», «выбор Донбасса», «Донбасс не поставят на колени» – такие примеры употребления Данилов привел, пытаясь доказать губительность слова из семи букв для украинской национальной идеи. Вероятно, вскоре украинские политики и СМИ начнут его рекомендациям следовать, а рядовые, но патриотичные украинцы станут набегать в комментарии к российским блогерам с криком: «Нет никакого Донбасса, откройте любую карту».
Такая тактика для Украины – своего рода прозрение. Раньше там сами и не без удовольствия брендировали Донбасс, только с другим акцентом – как Украину, но плохую, негодную, некультурную, испорченную «москалями» и «ватниками». Такую Украину, от которой «настоящей» (то есть галицийской) Украине один вред вроде голосов за Януковича.
Раз так, не проще ли признать, что это вообще не Украина? Эти земли действительно не имеют никакого отношения к той ее части, которая сейчас признана «эталонной» – сельской, соборной, украиноязычной. Донбасс – это своего рода «Русская Америка», плавильный котел, куда стекались люди со всех уголков огромной империи, из Западной Европы и даже с других континентов. Это не сельскохозяйственный, а изначально промышленный регион с очень высокой долей урбанизации, сиречь крупными городами, жители которых всегда говорили по-русски.
Другое дело, что люди украинскую власть традиционно не интересуют (применительно к Донбассу об этом не стесняются говорить публично), а вот земли – да. Поэтому особый исторический и географический регион хотят лишить даже имени, в чем нет ничего оригинального – подобная практика характерна для многих метрополий в период борьбы с сепаратизмом.
Даже в тех случаях, когда прямые запреты отсутствует (а СНБО может оформить все это и в прямой запрет – с него станется), использование самоназвания мятежных территорий – это зачастую политический жест, обозначение некоторой симпатии. Например, в России 1990-х понятие «Ичкерия» употребляли в основном те, кто так или иначе сочувствовал делу Дудаева.
Более актуальный пример – Южная Осетия. Настаивая, что это неотъемлемая часть Грузии, Тбилиси не признает за ней никакой автономии или национального позиционирования, а называет обычно «Самачабло» – по фамилии князей, которые когда-то владели этими землями.
В общем, в Киеве что-то такое прочитали про право народов на самоопределение, спохватились, решили действовать – и в кои-то веки эти действия как минимум логичны. Но толку от этих действий не больше, чем от упрямства грузин с их «Самачабло»: называйте, как хотите, все равно ваше дело теперь – сторона.
Донбасс был, Донбасс есть, Донбасс будет – и он останется русским. Это хорошо. Плохо, что скоро ему, вполне возможно, предстоит вновь отстоять право на свое существование, о чем газета ВЗГЛЯД подробно писала ранее.