Дональд Трамп чувствует себя на коне. Он выстоял два года под перекрестным огнем Конгресса, СМИ и бюрократии. Нельзя сказать, что он выиграл войну с «вашингтонским болотом», но целый ряд побед все-таки одержал.
Спецпрокурор Роберт Мюллер после 22 месяцев следствия признал, что нет никаких свидетельств в пользу сговора президента, его штаба, семьи и администрации с Кремлем. Авторитет самых оголтелых врагов хозяина Белого дома подорван. Сам же президент получил полное моральное право любую критику в свой адрес называть fake news.
Более того, у главы государства появилась возможность изрядно проредить ряды своих ненавистников в столице, особенно из числа сотрудников силовых ведомств. Новый генпрокурор Уильям Барр, недавно назначенный Трампом, и юридический комитет Сената готовы начать расследование в отношении высокопоставленных функционеров (в основном бывших, но дело может затронуть и действующих) минюста, ФБР и госдепартамента, вовлеченных в аппаратный заговор против президента. Иными словами, в фабрикацию «русского дела».
Массовых посадок может и не последовать. Чтобы ни говорили о Трампе, он продемонстрировал свою прагматичность и какую-то необъяснимую отходчивость. Но обновить состав работников федеральных зданий в округе Колумбия он может, призвав в столицу сотрудников из консервативных штатов. Даже если он не станет этого делать, сама угроза оправданной в глазах американских избирателей большой ротации как минимум на пару лет отобьет охоту у бюрократов вставлять палки в колеса администрации Белого дома.
Экономика США чувствует себя если не превосходно, то на твердые пять с минусом. Экономические «гуру», сыпля цифрами и заумными терминами, все прошедшие два года предрекали скорую рецессию, но ее пока не предвидится. Даже когда рухнули биржевые индексы, это никак не сказалось на реальном секторе экономики. Это еще одна удача Трампа – макроэкономические индексы могут выглядеть угрожающе, но рост занятости и реальных доходов американцев продолжается.
Во внешней политике успехов не так много и не все они нам (и много еще кому) нравятся, но они есть. Несмотря на, мягко говоря, сомнительные итоги ханойского саммита США–КНДР и определенное недовольство сторон друг другом, Пхеньян воздерживается от ядерных испытаний и запуска своих ракет. Китай идет на значительные уступки в вопросах взаимной торговли с Соединенными Штатами, так что есть все основания рассчитывать на заключение если не всеобъемлющего, то хотя бы временного торгового соглашения между двумя главными экономиками мира на условиях, которые для американских производителей выглядят куда предпочтительнее прежних. Канада и Мексика тоже «прогнулись» и заключили с Вашингтоном новое трехстороннее соглашение взамен старого (NAFTA).
Наконец, Трампу удалось настоять на своем в вопросе строительства заградительных сооружений на южной границе. Для этого ему пришлось ввести режим чрезвычайного положения – чтобы использовать фонды минобороны и ряда других ведомств в обход Конгресса. Законодатели приняли билль, отменяющий указ президента о ЧС. На него хозяин Белого дома наложил вето. И на прошедшей неделе Палата представителей не смогла его преодолеть (для этого требовалось две трети голосов). Вообще говоря, и так было понятно, что вето устоит, поскольку в Сенате собрать необходимые голоса было нереально. Но провал контролируемой демократами нижней палаты в деле сдерживания Трампа имеет огромное психологическое значение. Понятно, что в истории с «великой мексиканской стеной» впереди еще много перипетий. Но лиха беда начало!
В общем, в тот самый момент, когда завязывается внутрипартийная борьба демократов за право стать номинантом на высший государственный пост в 2020 году, действующий президент чувствует себя более чем уверенно. Некоторые американские эксперты даже поспешили заявить, что Дональд уже выиграл предстоящие выборы.
Но тут вдруг выяснилось, что «вашингтонское болото» нашло еще один способ «сдержать невозможного Трампа». Контратака на сбросившего оковы Мюллера президента последовала с неожиданного направления. В последнее время Конгресс предпринял ряд действий, направленных на ограничение полномочий главы государства в сфере, которая и по конституции, и по традиции всегда являлась исключительной прерогативой исполнительной власти – во внешней политике.
Первый звоночек прозвенел еще в 2017 году, когда Капитолий, озабоченный тем, что Дональд «бросится в объятия» Владимира Путина и отменит санкции, наложенные на Россию при предыдущей администрации, принял билль, который в российских политологических кругах сразу окрестили ППСПС – о противодействии противникам США посредством санкций. Все прежние санкции в отношении нашей страны были закреплены законодательно. Кроме того, минфин обязали каждые полгода вводить новые ограничительные меры против российских граждан и юридических лиц.
Но настоящее наступление на «исполнительную территорию» началось в 2019 году. В январе Палатой представителей был принят законопроект «О поддержке НАТО», налагающий запрет на любые действия президента по полному или частичному выходу из североатлантического альянса без одобрения Конгресса. По всей видимости, заявления Трампа в 2016–2017 годах о том, что НАТО устарело, продолжает беспокоить законодателей.
В обеих палатах на Капитолийском холме всерьез обсуждается (причем и республиканцами, и демократами) билль о сохранении ДРСМД. И хотя поезд давно ушел, вынесение данного вопроса на обсуждение Конгрессом поставит хозяина Белого дома в неудобное положение. Да, лучше бы уж договор 1987 года сохранился, но представьте себе, что через год или два начнутся трехсторонние переговоры (РФ – США – КНР) о судьбе ракет средней и меньшей дальности. В этом случае билль о ДРСМД – именно внутренний американский закон, «замораживающий» статус-кво – повиснет пудовой гирей на ноге президента США.
В середине прошлой недели стало известно, что демократы намерены внести на рассмотрение нижней палаты законопроект о сохранении членства США в Парижском соглашении о климате (его также называют Парижским «аккордом»). То есть об отмене решения президента, принятого летом 2017 года, и блокировании его действий в отношении данного международного договора в будущем. В Сенате тем временем предложен билль, согласно которому любые внешнеторговые тарифы могут вводиться только с согласия Конгресса. Звучат также призывы законодательно восстановить иранскую ядерную сделку (многостороннее соглашение 2015 года).
Заметим, что ни иранская сделка, ни Парижский «аккорд» не были ратифицированы Конгрессом. Дело в том, что в США различают два типа международных договоров – собственно договоры и так называемые исполнительные соглашения. Последние не требуют одобрения Сенатом. Вместе с тем, они не являются юридически обязывающими с точки зрения внутреннего законодательства США.
Вопрос о том, может ли глава государства заключать соглашения с другими странами без одобрения и даже в обход Конгресса, широко дебатировался в Соединенных Штатах на рубеже 20-го и 21-го веков. По чистой случайности – да, да, именно так – данный вопрос был разрешен Верховным судом в 2003 году при рассмотрении довольно запутанного дела Американской ассоциации страховщиков против Гараменди. Суд тогда постановил, что президент имеет право заключать «исполнительные соглашения», поскольку это «практиковалось со времен основания республики».
В Соединенных Штатах никогда не оспаривалось право президента вести международные дела по своему усмотрению. За исключением особых случаев – объявление войны, заключение военных союзов и мирных договоров, наложение ограничений на производство вооружений, основополагающие торговые соглашения. Отцы-основатели намеренно передали полномочия по части войны и мира в руки Конгресса, поскольку разумно считали, что именно исполнительная власть наиболее склонна развязывать вооруженные конфликты.
В последние десятилетия законодатели относились к своим военным полномочиям – и соответствующим обязанностям – совершенно безответственно. Они или давали своим решением президенту карт-бланш (если хотите, открытый мандат) на применение силы, или практически не возражали, когда их согласия на очередное применение силы не спрашивали. Война с мировым терроризмом – типичный пример карт-бланша. Бомбардировки Югославии в 1999 году и Ливии в 2011-м – примеры «непротивления».
И вот вдруг Конгресс засуетился. Что-то подсказывает мне, что он не станет возражать против очередной войнушки на Ближнем Востоке или в Латинской Америке. А вот сближаться с Россией, ставить под вопрос наднациональные институты – от военных до экономических – он постарается запретить.
И это дает полную картину происходящего – группы специальных интересов пытаются сделать из Конгресса очередной защитный редут рассыпающегося либерал-глобалистского миропорядка.Это повлечет за собой как минимум два очень серьезных последствия. Во-первых, будет нанесен очередной удар по конституционному строю США. Во-вторых, с Вашингтоном станет очень сложно договариваться. Постоянная оглядка на Конгресс сделает главу заокеанской сверхдержавы не только недоговороспособным, но и недееспособным. Ведь завтра законодатели могут запретить ему даже вести переговоры с теми мировыми лидерами, которые не нравятся их политическим спонсорам.
Вряд ли Трамп, который за два года выдюжил столь много, просто так на это согласится. Так что к многочисленным внутриамериканским баталиям прибавилась еще одна — за право быть центром принятия внешнеполитических решений.