В первые годы после завершения так называемой Пятидневной войны у многих отечественных публицистов и экспертов-международников – да и у простых людей – сложилось впечатление, что, одержав праведную победу, Россия так и не смогла, как говорят в политологических кругах, ее капитализировать на международной арене.

Не смогла сделать ее символом институциональных, неотменяемых перемен не только на постсоветском пространстве, но и в мире в целом. Тогда казалось, что нервные крики Саакашвили в прямом эфире американского телевидения «The bear is back!» (медведь вернулся) куда лучше описывали картину коренного перелома, нежели сообщения нашего Генштаба или МИДа, не говоря уже о новостных сюжетах на ЦТВ…

В 2008, 2009 и 2010 годах эксперты продолжали говорить, что Россия, мол, проиграла информационную войну. В международном медийном пространстве нас выставили агрессорами, которые, навалившись всей массой своих уцелевших с советских времен танков и боевых самолетов, чуть было не задушили – как там говорят до сих пор? – молодую европейскую демократию.

И это несмотря на то, что в сентябре 2009-го специальная группа Совета Европы официально подтвердила, что конфликт начала Грузия. Причем формулировка была весьма жесткой – начала «неправедную войну».

Да, в соответствующем отчете говорилось, что «оправданный» ответ России оказался «непропорциональным». Но вина за развязывание конфликта была возложена именно на Тбилиси.

Однако что-то во всем этом было не так. Москву продолжали упрекать в «агрессивных намерениях» и «имперских амбициях». Никто в западном истеблишменте не собирался признавать правоту России.

И это порождало чувство несправедливости. Ну как же так! Мы же защищали невинных жителей Южной Осетии, граждан России и военнослужащих-миротворцев! Как это может быть сброшено со счетов?

Что ж, возможно, в этом и была основная причина проигрыша той самой информационной войны. Наши основные СМИ слишком много уделяли внимания трагедии югоосетинского народа (которая, несомненно, была ужасной) и слишком мало – геополитическим последствиям применения военной силы на постсоветском пространстве. Говоря шире – на пространстве, непосредственно примыкающем к нашим границам.

Между тем на Западе эти последствия были оценены по достоинству. Пока кандидат в президенты от Республиканской партии Джон Маккейн повторял свою жалкую мантру «Сегодня мы все грузины», а телеканал CNN выдавал в эфир «страшные кадры русской агрессии», солидные американские мозговые центры уже вынесли свой приговор тем, кто подтолкнул Саакашвили к агрессии. Агрессии, которая – в результате решительных ответных действий России – изменила расклад сил в Евразии.

12 августа 2008 года (в тот самый день, когда в Москве подписывался план Медведева–Саркози) на сайте главной стратегической консалтинговой компании США Stratfor была опубликована статья ее тогдашнего руководителя Джорджа Фридмана под названием «Российско-грузинская война и баланс сил».

На мой взгляд, анализ Фридмана следовало бы включить в учебники всех российских вузов, которые имеют отношение к политологии и – тем более – к международным отношениям.

Глава Stratfor ни строчки не посвятил жертвам войны 08.08.08. Наверное, его можно за это морально осудить, как и любого беспристрастного аналитика, который – в отличие от Международного красного креста, врачей без границ и т.п. – в силу своей профессии, вынужден оценивать происходящие в мире события с точки зрения холодного геополитического расчета.

Никого – ни в 2008-м, ни после – не трогали слезы осетин и русских. Увы, это так. В медийном пространстве принимаются во внимание только «правильные» слезы «правильных» жертв.

Зато в головах вашингтонских стратегов произошел настоящий переворот.

Вот что писал тогда Фридман: «Российское вторжение в Грузию не изменило баланс сил в Евразии. Оно лишь продемонстрировало, что этот баланс сместился… Москве совершенно незачем было беспокоиться о реакции США или Европы. Баланс сил изменился в пользу России, и ей лишь нужно было выбрать дату, чтобы заявить об этом публично. Она сделала это 8 августа».

Напомню, эти слова были опубликованы в открытом доступе 12 августа 2008 года. Джордж Фридман справедливо указал на то, что бесконтрольное расширение НАТО на восток рано или поздно должно было встретиться с противодействием России.

Автор также говорил о стратегической «загадке» – каким образом было принято решение о начале грузинской военной кампании в непризнанной на тот момент республике. Он однозначно заявил (и западное экспертное сообщество по умолчанию приняло его тезис, правда, не публично), что Тбилиси не мог начать войну без одобрения из Вашингтона.

Но разве у Соединенных Штатов не было разведданных, что вооруженные силы России были готовы к возможной агрессии Грузии? Только ленивый тогда не знал, что 58-я армия, 76-я дивизия ВДВ, бомбардировочная и штурмовая авиация, Черноморский флот и прочие подразделения с апреля готовились к операции, которую позже назовут «принуждением к миру».

Да, десять лет назад это были совсем другие вооруженные силы. Но все-таки, как пишет Фридман (а доклады Stratfor регулярно доставлялись в Белый дом), русская армия тогда уже начала не только преодолевать тяжелое наследие 1990-х, но и становиться армией XXI века.

Перекрыть Рокский туннель, соединяющий две Осетии, в течение одних суток и таким образом воспрепятствовать вмешательству России в конфликт, было задачей невыполнимой. Но даже если бы это произошло, Грузия все равно не избежала бы поражения – просто чуть позже.

Детали того, как развивалась – или развивалась бы – та война, я оставлю военным экспертам. Важно, что американские аналитики уже в августе 2008-го считали осетинскую операцию Тбилиси чистым безумием.

И, кстати, считали совершенно нереалистичным предположение, что США или НАТО вмешаются в пятидневную войну на стороне Грузии.

Получается какая-то игра в поддавки с Россией…

В связи с этим в Соединенных Штатах тогда возникло несколько конспирологических версий относительно того, почему Вашингтон не только не остановил Саакашвили, но и всячески поддержал его в августовской авантюре.

Британское издание The Telegraph писало в те дни о расколе в совете по нацбезопасности США, а также о том, что ЦРУ снабжало Тбилиси заведомо неверной разведывательной информацией.

Практически все американские мейнстримные СМИ тогда обрушились с критикой на Джорджа Буша-младшего за его «нерешительность». На короткое время возник даже культ личности вице-президента Дика Чейни. Мол, вот если бы он был во главе страны, тогда бы точно Америка вступилась за Грузию…

Но Чейни, хоть и пообещал, что «Москва ответит», публично заявил о том, что военное вмешательство США «даже не рассматривалось». Да и Джон Маккейн – этот «грузин» 2008-го – дальше заявлений о солидарности с Тбилиси не пошел. От него не прозвучало ни одного призыва к Белому дому или Капитолию начать какую-нибудь «Бурю на Кавказе».

Так что если кто в Соединенных Штатах и делал ставку на «восстановление территориальной целостности» Грузии (дабы она могла быть принята в НАТО), то он явно рассчитывал на то, что «Россия не посмеет» применить силу.

Но Россия все-таки «посмела», и эта ставка была бита. Более того, чем громче Москве угрожали из Вашингтона, тем нелепее становилась ситуация.

Всем прозападным режимам на постсоветском пространстве и в Восточной Европе стало понятно: воинственная риторика США и НАТО ничего не значит, когда дело касается территорий, максимально приближенных к границам России.

И это всё меняло.

Возможно, именно тогда возникла в прибалтийских странах – неофитах НАТО фобия скорой агрессии с Востока. «Русские танки в Эстонии» – эта иррациональная со всех точек зрения страшилка проникла не только в западные СМИ, но и в масскульт. Достаточно вспомнить роман Тома Клэнси и Марка Грени «Окончательное решение» (2013 г.).

Стоит отдать должное Джорджу Фридману. Он точно обозначил виновников кровавой авантюры десятилетней давности. И бесславного поражения американского союзника.

В своей статье Фридман доказывал, что США не могли вступить в конфликт с Россией не только из-за опасности ядерного апокалипсиса, но и потому, что их вооруженные силы завязли в Ираке и Афганистане.

Намек понятен. Речь идет о неоконах, которые стали главными пропонентами вторжения в Ирак, а в случае победы Маккейна на выборах 2008 года планировали лоббировать военную операцию против Ирана.

От себя добавлю, что тезис «Россия не посмеет» – впрочем, не только Россия, но и Китай, Иран и т.д. – является одним из ключевых для неоконсервативной внешнеполитической доктрины Вулфовица, сформулированной в 1992 году.

Геополитически 1990-е закончились в августе 2008-го.

А известный консервативный публицист Патрик Бьюкенен прямо заявил в 2008-м, что попытка втянуть Киев не то что в НАТО, но даже в ЕС закончится потерей этой страной Крыма.

Что ж, Бьюкенен и Фридман – равно как и множество других западных аналитиков – оказались правы. Когда неоконка Виктория Нуланд начала раздавать печеньки на майдане, она уже предрешила судьбу и полуострова, и, по сути дела, украинской государственности.

Может быть, нам и обидно, что западные СМИ были к нам десять лет назад несправедливы. Но помнить надо о другом. Мы тогда политически обанкротили одну из самых агрессивных внешнеполитических американских доктрин, которая предполагала, в частности, отсутствие у России национальных интересов, с которыми стоило бы считаться.

Сами неоконсерваторы все еще очень влиятельны. Но они изменились. Напомню, что именно Джону Болтону поручили организовать встречу Путина и Трампа в Хельсинки. И Джон ретиво взял под козырек.