Между Министерством образования и науки (в красном углу) и Гильдией словесников, объединяющей учителей русской литературы (в синем), начинается очередной раунд борьбы за образовательный стандарт по литературе.
Проект нового образовательного стандарта подвергнут критике и отправлен на доработку. Гильдия словесников сопроводила его протестным письмом, которое подписали уже более восьми сотен учителей. Министр образования охарактеризовала это письмо как «визг».
Кто прав, кто виноват и в чем смысл?
За годы демократических реформ преподавание литературы в школе превратилось в запорожскую вольницу. Хочешь – по такой программе учи, хочешь – по сякой. Учебников – море. Но не всегда и не во всем «многообразие» допустимо.
Например. Математика нужна для того, чтобы «сдачу считать и спутники запускать», и как именно ты научишься это делать, «по Петерсон» или «по Моро» – это неважно.
А для чего нужна литература?
Для того, чтобы «понимать прекрасное»? Так ведь и музыка, и изобразительное искусство об этом. Не слишком ли жирно для «прекрасного»?
Чтобы уметь выразить свои мысли? Так введите вместо литературы риторику – чего проще! Объём часов будет меньше раза в четыре, прекрасная возможность разгрузить детей…
Знакомить с «сокровищницей отечественной культуры»? Так на это культурология есть. Это она – знакомит.
Для того, чтобы «развивать мышление и легче находить общий язык»? Ну, тут скорее психология помогла бы. А вот литература – для чего?
Изучение литературы, по идее, должно кодировать нацию. Должно прививать детям из разных социальных, культурных, религиозных и национальных сред единый культурный код.
То есть – формировать общие для всех (татар и евреев, буддистов и адвентистов, богатых и бедных, благовоспитанных и уличных) представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, что стыдно, а что почётно, и «что в жизни бывает», если поступить так или эдак.
Служит ли решению этой задачи «многообразная» школьная литература? Отнюдь нет. Именно поэтому большинство из нас затрудняется ответить на простой вопрос, для чего же она нужна.
Гильдия словесников считает, что нельзя жестко привязывать конкретное произведение к определенному году обучения, а общее число обязательных для прочтения произведений столь велико, что освоить их качественно невозможно.
Министерство отвечает, что две трети из этого «великого числа» произведений – стихи, а без привязки произведения к году изучения невозможно добиться единообразия.
То есть, грубо говоря, если одни будут изучать «Евгения Онегина» в шестом классе (в том смысле, что зима и крестьянин торжествует), а другие – в девятом (в смысле письма Татьяны), то это два совершенно разных «Евгения Онегина» получатся.
Я не любитель министерств вообще и Министерства образования в особенности, но в данном случае приходится признать, что оно совершенно право.
Наличие единой и обязательной, как в армии, программы по литературе меня не смущает. Смущает другое. Всё равно составлена она будет так, чтобы «учить понимать прекрасное», «выражать свои мысли» да «знакомиться с сокровищницей отечественной культуры».
То есть – назидательно, тягомотно, нудно, сентиментально, фальшиво. «Для милых деточек» – не для живых детей.
Будет там и «Серая шейка» (во всевозможных её вариантах), и «Аленький цветочек», и Чарушин, и рассказ про то, как девочка не хотела делать уборку. Только того, что способно вызвать у ребёнка непроизвольный интерес, не будет ни в коем случае.
И вот тут пора ответить на вопрос, который вы должны были задать несколькими абзацами выше. А что, нельзя ли заменить предмет, прививающий общие представления о том, «что такое хорошо и что такое плохо», соответствующей этой задаче дисциплиной – этикой?
Можно, и уже в обозримом будущем это произойдёт. Сначала из школы исчезнут бумажные учебники, а потом исчезнет и то, что связано с материальным носителем под названием «книга», – исчезнет литература. И никто особо не будет об этом жалеть.
Я, во всяком случае, точно не буду, потому что лучше никакой литературы в школе, чем… выродившаяся. Лучше пусть дети читают вопреки школьным требованиям – «вместо» школы, а не вместе с ней.
Собственно, оно так и происходит обычно: человек, который любит читать, научился этому не в школе. Эту любовь он приобрёл не со школьной программой. Ну какого, извините, лешего эта школьная программа тогда нужна?
Она для кого, чего? Для прохвостов, понаписавших миллион «многообразных» жидкомозглых учебников и стригущих купоны? А когда их этой синекуры попытались лишить, спровоцировавших тот самый «визг»?
Прошу понять правильно: я не какой-то там антилитературный троглодит.
Вся моя профессиональная жизнь посвящена литературе. В моём детском журнале (бумажном) печатаются и стихи, и проза.
Просто я считаю, что литература для детей должна быть: а) интересной; б) хорошо написанной; в) нравоучительной. А не наоборот: в, б, а.Только тогда она и будет «пробуждать душу». А не усыплять на сорок пять минут в день.
Но поскольку вопрос о коренном пересмотре самих принципов преподавания литературы в школе (да, на основании одной программы и одной линейки учебников!) не стоит и вряд ли будет поставлен, а выбирать приходится только между Минобразования и Гильдией (за которой маячит что-то вроде ВШЭ), скажем так.
Если вы разумный и неравнодушный человек, вы поддержите министерство. А если обычный, ну, тогда как хотите.