Может, и правда не следует все свои буйные предчувствия закачивать одновременно в память компьютера и читательских масс? Вдруг правы секретные физики и писатели-фантасты, утверждающие, что все созданное нашим воображением и облеченное в речь обретает реальное существование в каких-то неведомых глубинах чуждых нам измерений, с которыми мы время от времени по неосторожности пересекаемся?
Сам роман уже можно не читать, просто следите за новостями из Европы
Кто-то напридумывал ужасов планетного масштаба, с извержениями, землетрясениями, цунами и тайфунами, звездными войнами и земными эпидемиями всех мастей, понарасписывал в крупных тиражах, понавысасывал оттуда киносценариев – и вот вам результат: все эти страсти-напасти то там, то здесь регулярно материализуются в повседневность.
У прозорливого писателя формируется видение-прогноз, у впечатлительного читателя – невроз по прочтении, а все вместе дает полноценную реализацию, с незначительными отклонениями от оригинала. Пример – литературные пророчества.
В середине восьмидесятых, когда слово «исламизм» еще не только не вошло в обиход, но и практически не существовало как понятие (хоть раковые клетки-самоубийцы уже начали свою нечувствительную экспансию, но еще никого явно не беспокоили), моя знакомая итальянка с удивлением расказывала о прочитанном романе, где ее впоследствии заслуженно знаменитая соотечественница Ориана Фаллачи описывает непонятный террористический акт, совершенный религиозными фанатиками в фешенебельном отеле, на уютнейшем курорте. Само понятие «террористический акт» тогда было раритетом.
Всего через несколько лет, после первого шока и вяло возмущенных стенаний, это станет обыденностью и даже обзаведется знаменитым стокгольмским синдромом: окно Овертона постепенно, но верно смещается в сторону, стирая нелепо подвернувшихся «простить и понять тех, кому вы, в сущности, должны и перед кем вам необходимо покаяться».
Когда Жан Распай опубликовал в 1973 г. свой «Лагерь избранных» и огреб по полной от всего фарисействующего в мировом масштабе сообщества за все, что только можно было заярлычить суффиксом «изм» и термином «фобия», уже поднимались трезвые голоса, утверждавшие, что самая верная реализация его сценария давно не за горами. Самая верная реализация его сценария длится без помех уже второй десяток лет, но неожиданно резко перешла в кульминационную стадию только сейчас. Как лопнувший (по команде сверху? снизу?) нарыв.
Сам роман уже можно не читать, просто следите за новостями из Европы – там все до колик и положенных на европейское гостеприимство экскрементов то же самое. Kак водится, реальность переплюнула вымысел и только тем от него и отличима.
Стоит лишь заметить, что в недавнем переиздании (2011 г.) Распай дал два варианта возможного исхода событий, в одном из которых размякшая европейская цивилизация, не внимая древней мудрости «если вас усердно пытаются завиноватить и заставить каяться, значит, желают власти над вами», вздымая к небу слабые ладошки, дает себя испепелить. Во втором происходит нечто, напоминающее веселый демотиватор со святым отцом в рясе и c базукой наперевес: «А теперь, дети мои, я расскажу вам, что делать, когда щеки кончились, а события продолжают развиваться...».
Делайте ваши ставки, господа. Постарайтесь без злопыхательств: злоба возвращается и прорастает в отправителе. Кто радуется чужому несчастью, сам непременно познает хуже, от этого, увы, никуда.
И, конечно, не стоит думать, что ведущие европейские политики в данный момент не ведают, что творят. Только фанатики не ведают, что творят. Политики (европейские и в данный момент!) просто следуют самому стойкому жизненному принципу «после нас хоть потоп». Поэтому хорошо бы поторопиться спросить с них еще до потопа…
Eсли госпоже Меркель недвусмысленно дают понять те, которые «танцуют» ее на выборах, что, учитывая нынешние удручающие германские параметры (низкую рождаемость и непотребно высокую образованность коренного населения), ей следует пустить и обустроить указанное количество мигрантов, из коих оскорбительно мизерный процент сможет перевоплотиться в рабочую силу, остальные «как-нибудь рассосутся», то вы можете быть уверены, что все «нормы и ценности» Евросоюза, а также непомерная «радость и поддержка населения» будут незамедлительно откорректированны соответственно заданной риторике.
Телеканалы затранслируют блаженных обывателей с табличками «Welcome!», рвущихся отдать последнюю рубашку с Дольчей энд Габанной за правое дело. Сующих печеньки и бутылочки в отмахивающихся от них с презрением сытых «несчастных беженцев». И только бесчувственный и беспощадный интернет опестреет не постановочными фотографиями и роликами в реальном цвете, с запахом и вкусом…О троянском коне из «женщин и детей» вы еще услышите, но не на центральном телевидении. Навязчиво вспоминается еще одно голливудское пророчество, оптимистического пошива – «День независимости».
Там над городом зависает гигантская летающая тарелка, a все светлолицые и благодушные в экстазе лезут на крыши домов с плакатиками «Welcome!» и радуются намечающемуся мелтинг-поту цивилизаций ровно до тех пор, пока приоткрывший ответные объятия не опознанный доселе объект не осеняет их всех одним прицельным огненным ударом.
А если (не к ночи!) вспомнить литературные пророчества Стругацких о неминуемом разделе человечествa по неведому признаку (cp. «человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую, и это свершится волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой»), то впору таки задуматься... Нет, не насчет проблем в консерватории или цензуры общества любителей фантастики.
Ho когда в сложившейся ситуации ничего уже нельзя изменить, можно попробовать поверить, что все созданное нашим воображением и облеченное в речь обретает реальное существование, и срочно начать придумывать оптимистические концовки всем великим, не лишенным бредовости идеям.
Может, получится, если верить без сбоев и думать изо всех сил?
Как сказал когда-то мудрый персидский поэт Руми, «дом разрушен, но хранящий руины нерушим».