С любопытством ознакомился с текстом Ярослава Романчука, посвященным интерпретации цитаты, вырванной из выступления главы белорусского государства во время Всемирного конгресса русской прессы, проходившего 20 июня в Минске. Напомню текст цитаты, которая вызвала такой взрыв эмоций и негатива у автора: «Мы в Беларуси не смогли и не захотели взять на вооружение рационалистические заповеди индивидуализма, воплощенные в философии свободного рынка, согласно которой выживает сильнейший. Доброта, уважение к человеку, помощь слабому – высшие христианские идеалы, которыми всегда вдохновлялась русская цивилизация. Именно они составляют основу белорусской социально-экономической модели».
На счету свободного рынка в 1990-х ни много ни мало 13 миллионов человек. Куда до этих цифр ГУЛАГу
Прежде всего, для руководителя Научно-исследовательского центра им. Людвига Мизеса текст явно некорректный. Оперировать в адрес оппонента словами «прорвало», «потоки лжи и клеветы» и «погряз он в болоте догм, сплетен и откровенной клеветы» настоящий ученый явно не должен. Сила науки в убедительности аргументов, а не в клеймении оппонента обидными словами и прозвищами. И поток отрицательных эмоций и ненависти не способен придать слабой аргументации ни на йоту убедительности. Скорее наоборот. Вспоминается высказывание самого Мизеса: «Движение, исключительно направленное против чего-либо, – это вообще всегда чисто деструктивное и негативное явление, не имеющее никаких шансов на успех. Яростные нападки на какое-либо учение, в сущности, только создают ему дополнительную рекламу».
Не с руки настоящему ученому и ловко передергивать факты. Конечно, и мне случалось бывать в аудиториях, где могут заявить: «Не люблю Беларусь, потому что в ней нет такой высокой зарплаты, как в Германии». А ведь такой же по сути прием (говоря о трехдолларовой зарплате в час в Беларуси, в отличие от богатых стран, где платят 10 долларов в час) использует и господин Романчук, который в силу продекларированного статуса директора научного центра не может претендовать на то, что не знает очевидных вещей. Таких, как то, что Германия, как и другие богатые западные страны, с 1991 года стремительно наращивала свой уровень жизни, в то время как экономика Беларуси из-за распада СССР сначала падала с 1991-го до 1996 года, а потом долго и тяжело восстанавливала утраченный уровень 1990 года, сделав это только в 2004 году. В схожей ситуации оказалась и Россия. Поэтому уровень благосостояния и в России, и в Беларуси совершенно логично отстает от уровня немецкого или французского и не может быть равным ему в силу 13 потерянных лет из-за распада СССР. Как нет немецкого уровня жизни и немецких зарплат ни в одной из тех постсоветских стран, которые полностью последовали по пути свободного рынка.
В целом свободный рынок, защищаемый господином Романчуком, предстает скорее как некий желанный рай, чем как реальный образец для подражания. Ему можно было бы попробовать отстоять свою точку зрения, сравнив Беларусь с одной из соседних стран. Сказать, к примеру: «Украинцы, в отличие от Беларуси, пошли по пути шоковой модернизации экономики и свободы рынка и теперь живут намного лучше белорусов». Но вот беда, если переходить к конкретике, то вовсе и не живут. ВВП на душу населения в Украине, по данным МВФ, в два раза ниже белорусского. Намного ниже и средняя зарплата. А коммунальная плата намного выше, чем в Беларуси. Получается, что свободный рынок круто обошелся с украинцами. И красивые цитаты господина Романчука наподобие этой: «Рынок обязывает быть вежливым и добрым», – не отменяют существующих фактов.
Налицо в эмоциональном труде Ярослава Романчука и грубые логические противоречия. Очевидно, что автор без проблем оперирует своим определением «свободного рынка» так, как ему выгодно, не смущаясь иначе его трактовать на разных страницах своего труда. Так, вначале он эмоционально обличает ЕС и США за отход от идеалов свободного рынка: «Сегодня в мире единицы стран, где сохранился свободный рынок. Евросоюз и США попали в лапы опасного, аморального Левиафана. Это не рынок, когда глава ФРС миллиардами печатает бумажные доллары». Затем он утверждает: «А сколько стипендий от частных фондов получили обыкновенные белорусы, чтобы получить шикарное образование в странах, которым очень комфортно в рынке». Но позвольте, общеизвестно, что подавляющее большинство стипендий белорусы получили как раз от частных фондов ЕС и США. И, естественно, возникают два простых вопроса к господину Романчуку. Первый: так есть-таки в ЕС и США свободный рынок или нет? Неплохо бы автору сначала определиться самому, а уже потом выступать с заявлениями. И второй: если «свободный рынок» остался только в «единицах стран» из существующих 200 государств, то разве не разумно предположить, что Беларусь права, раз отказывается от модели, которая не выдержала испытания временем в самих капиталистических странах?
Совершенно безосновательно выглядит и ссылка на китайский опыт. Господин Романчук утверждает: «Рынок, а не совковый госплан вывел более 300 млн китайцев из нищеты и голода». Но как это соотносится с тем, что западные страны до сих пор отказываются признать Китай в статусе страны с рыночной экономикой? И с тем очевидным фактом, что Китай добивается своих грандиозных успехов, сочетая рыночные силы с успешным государственным планированием в рамках пятилеток? Не стоит забывать и про детский труд, 12-часовой рабочий день и отсутствие всяких социальных гарантий на фабриках многих иностранных инвесторов, пришедших из стран, заявляющих себя в статусе рыночных. И, кстати, если российская экономика была равна по размеру китайской в 1990 году, то после отказа от пятилеток и перехода к свободному рынку стала теперь, спустя два десятка лет... в пять раз меньше китайской. Вот и воспеваемый автором потенциал свободного рынка в действии при отказе от государственного планирования.
Собственно говоря, несмотря на малый размер опуса Ярослава Романчука, продолжать выявлять откровенные противоречия и ляпы можно было бы еще достаточно долго. Но вернемся к цитате Александра Лукашенко. Глава белорусского государства имел все основания ссылаться на необходимость опираться на доброту, уважение к человеку, помощь слабому как на ориентиры развития Беларуси и России. Обратимся к сухим, хотя и потрясающим фактам. По данным ООН, размещенным на сайте Оксфордского университета, «во время 1990-х бывшие коммунистические страны переживали наихудший в мире кризис смертности в мирное время за последние 50 лет − с более чем тремя миллионами смертей, которых можно было бы избежать, и десятью миллионами «исчезнувших» людей». Таким образом, на счету свободного рынка в 1990-х ни много ни мало 13 миллионов человек. Куда до этих цифр ГУЛАГу! Своеобразной трагической иронией является то, что некоторые из них наверняка принимали активное участие в демонстрациях против «душащего свободу коммунистического режима», не подозревая, что платой за «свободу» и «свободный рынок» будет их собственная жизнь. Сколько из этих утраченных жизней могло бы быть спасено при ориентирах на доброту, уважение к человеку и помощь слабому, а не на принцип выживания сильнейшего? И сколько было спасено в Беларуси за счет того, что именно этими ценностями с середины 1990-х руководствуется не на словах, а на деле белорусское государство?