Когда смотришь фотографию автора на задней обложке книги, перед тем как прочесть ее, то невольно настраиваешься на увлекательные приключения и что-то из детства. Альберт Санчес Пиньоль очень похож на Паганеля из фильма «В поисках капитана Гранта». Но прочитав всего первые строки, понимаешь, как ты ошибся: «Нам никогда не удастся уйти бесконечно далеко от тех, кого мы ненавидим. Можно также предположить, что нам не дано оказаться бесконечно близко к тем, кого мы любим».
Таинственный остров
Действие романа разворачивается на необитаемом острове |
Корабль уезжает, герой остается на острове, чтобы наконец насладиться отсутствием цивилизации, тишиной и уединением, но наступает ночь. А точнее, наступает ад – сотни морских чудовищ, чем-то похожих на людей, но с холодной кожей, перепонками на руках и синей кровью, нападают на домик. Метеоролог, ослепленный страхом, вынужден защищаться.
Выжить до следующего корабля можно только на маяке, куда не без труда прорывается герой. Там, кроме безумного смотрителя, живет еще и одно из чудовищ, только женского пола. Ночью два человека отбивают атаки, днем укрепляют маяк и спят. Причем смотритель спит с «животиной».
Пройдет много времени, прежде чем герой разглядит в «животине» не зверя, а просто другого. Любовь и сексуальное влечение к ней откроют ему, что ужасающий оскал чудовищ дружелюбен. Что они не воют, а разговаривают. Что они не поедают своих раненых товарищей, а стараются им помочь. Пройдет много времени, прежде чем герой скажет: «Если они не звери, то эта война не имеет смысла». Человек всегда стремится придать своему врагу образ зверя, а когда видит зверя, то сразу считает его врагом. Только остановить войну уже нельзя.
На трех главных героев в романе всего два имени. Метеоролог, от лица которого идет рассказ, не называет своего имени. Человек на маяке в самом начале откликнулся на имя Батис Кафф, вычитанное из случайной бумаги капитаном корабля. Но то, что это не его имя, а скорее переходящее звание, становится ясно только в конце. Когда главный герой после гибели Батиса принимает его имя в схожей ситуации. И, отказываясь отвечать на расспросы, где предыдущий метеоролог, замыкает круг. А существо, половину романа называемое животиной, обретает имя Анерис. Что, если читать наоборот, – Сирена.
Антрополог
Альберт Санчес Пиньоль |
В жизни он еще больше похож на Паганеля – такая же открытость, обаяние и изящная нескладность. Пиньоль, еще не привыкшей к своей мировой популярности, скромно улыбаясь, обстоятельно отвечает на любые вопросы.
«В этом романе я хотел сказать одно, – сказал Альберт Санчес Пиньоль, – наш враг может быть похож на нас самих, каким бы странным он ни был. Если в конце нам кажется абсурдной война с омохитхами, которые так далеки от нас, то как может не показаться абсурдной война между двумя человеческими сообществами. Мне нужен был этот фантастический элемент, чтобы объяснить то, что противник не зверь. Создать параллельное «человечество» и добавить туда элемент сомнения».
Корреспондент газеты ВЗГЛЯД задал Пиньолю несколько вопросов.
- Ограниченное место действия, ограниченное количество персонажей – вы настолько сузили границу внимания читателя, а в конце замкнули все в круг, что по прочтении книги остается непередаваемая растерянность. Неужели это повторяющаяся история из года в год? Значит, я стал бы таким же?
- Я хотел создать некое метафорическое пространство, – ответил Пиньоль. – В антропологии это называют «нигде, не место». Поместить героев в замкнутое пространство, которое бы создавало ощущение тревоги. Три максимально далеких друг от друга персонажа – беглец, сумасшедший и сирена. Но к финалу мы понимаем, что они практически одинаковы. Между «человеческими» героями разница всего лишь временная – метеорологу только кажется, что он отдаляется от Батиса Каффа, но с каждой страницей он приближается к нему все больше и больше, чтобы в конце занять его место. Сирена же – такой же беглец из своего мира, как и главный герой. Она много раз могла бы сбежать с маяка, но почему-то этого не делает. Мы все откуда-то бежим, мы все не знаем, каковыми будут наши реакции, если нас ослепляет страх, если есть недопонимание. Я не отвечаю на этот вопрос. Тут роман заканчивается и начинается что-то другое.
- Антропология – это наука о человеке как он есть. Литература – это скорее выстраивание «науки» о человеке, каким бы хотелось быть. О мире, в котором бы хотелось жить. Описывая этот желаемый мир или описывая противоположность этого мира, чтобы оттолкнуться. Антропология дает вам такой толчок?
- Я вам отвечу так. Сначала я учился на юридическом факультете. Сейчас я думаю, что самым главным отрицанием жизни является право. Потому что юристы решают проблему на бумаге и говорят: проблема решена. Но жизнь гораздо сложнее любой юридической нормы. И я выбрал антропологию, которая дальше всего отстоит от права. Она пытается объяснить, каковы люди, вне зависимости от того, нравится нам это или нет. Дает ли она толчок? Мой учитель говорил так: «Если ты изучаешь психологию, значит у тебя проблемы с самим собой. Если ты изучаешь социологию, значит у тебя проблемы с обществом. Если ты изучаешь антропологию, значит у тебя проблемы и с тем и с другим». Думаю, что она была права. Про литературу я могу сказать то же самое: взявшись писать роман или рассказ, я хочу не просто рассказать забавную или трагическую историю из жизни. Мне хочется разрешить, прожить какие-то проблемы как внутри меня, так и попытаться изменить что-то вокруг.