Именно так: чего мы хотим от школы, в которой будут учиться или уже учатся сегодня наши дети. Мы – не «работники системы образования», а просто успешные граждане современной России.
Налогоплательщики, люди, которые финансируют «бесплатное» образование. И, конечно, просто плательщики – те, кто готов оплачивать обучение своих детей непосредственно, в частных школах.
По большому счету, претензий к реформе российского образования не так и много, но они кажутся очень серьезными.
Главная из них состоит в том, что реформа – и в первую очередь пресловутый ЕГЭ – разрушает советскую школу, сохранившуюся до сих пор, якобы лучшую в мире. Школу, которая мало того, что давала образование лучшее, чем западная, но еще и учила «духовности», в основном с помощью «великой русской литературы».
Наши учителя в массе – советские люди и пытаются воспроизводить советских людей. У них это не получается и не может получиться
Мой отец, Наум Тейтельман, профессор и автор нескольких учебников по экономике, говорит по этому поводу так: «У нас (в отличие от них) не решена проблема троечника».
Не думаю, что можно лучше описать главную беду советско-российского подхода к обучению кого угодно чему угодно. И средняя, и высшая школа были прекрасно настроены на то, чтобы помогать – ну, в крайнем случае, не мешать – отличнику овладевать знаниями.
Отсюда многочисленные победы наших школьников на престижных международных конкурсах юных математиков или физиков. Если бы не идеология, побеждали бы и на конкурсах историков.
Советский выпускник-отличник был человеком, знающим больше, чем положено по программе – к тому же, действительно, более сложной программе, чем в большинстве западных школ. О нем действительно можно было сказать, что он «превзошел науку» – по крайней мере, школьную науку. Иногда – многократно.
Но сразу вслед за отличником директор школы пожимал руку и выдавал аттестат зрелости троечнику – человеку, который школьные науки не только не превзошел, но и не усвоил даже в минимальном объеме. Потому что усвоение на сколько-нибудь приличном уровне – это четверка. А тройка означает все, что угодно – от недостатка прилежания до полной неспособности.
Западный троечник – это человек, усвоивший школьный курс на минимально достаточном уровне. Отечественный троечник вполне может оказаться человеком, который не вынес с уроков вообще ничего. Почему так? Да потому, что система в принципе не знает, что делать с двоечником. Куда его девать? Какой документ ему выдать?
Чем хорош ЕГЭ? Тем, что при всех организационных минусах именно эту проблему он решает окончательно и бесповоротно. Больше нет ни троечников, ни отличников – есть люди, усвоившие школьный курс знаний на известный и документально зафиксированный процент.
А как же мы теперь узнаем талантливых детей? А никак, экзамен не для этого нужен.
Все остальные аргументы в пользу ЕГЭ, на мой взгляд, от лукавого. Единый экзамен – не панацея, лекарство не от всех болезней системы образования. Только от главной. Коррупция с его помощью не лечится, скорее, меняет форму. Содержание образования не исправляется.
Претензий к реформе российского образования не так уж и много, но они кажутся очень серьезными (фото: ИТАР–ТАСС) |
Это место, где готовят к жизни в обществе. По идее – именно и только в том обществе, которое существует за школьными стенами.
Худшая и, к сожалению, совершенно справедливая характеристика современной российской школы в том и состоит, что она не способствует социализации учеников. Точнее, даже не так – она способствует, но не в результате сознательной работы большинства учителей, а вопреки их деятельности.
Наши учителя в массе – советские люди и пытаются воспроизводить советских людей. У них это не получается и не может получиться, потому-то они и уверены, что нынешние выпускники хуже тех, что были двадцать лет назад.
Они не хуже – они другие. Но факт, что школа дала им меньше, чем нам в свое время – просто потому, что школа сегодня менее адекватна обществу.
А должна быть – абсолютно адекватна, как американская, например. Мне уже приходилось об этом писать, и придется писать снова и снова. Школа должна научить всего двум вещам: как найти свое место в обществе и как искать необходимые тебе знания.
Никого нельзя в школе научить всему, как ни накачивай школьную программу. Но можно научить учиться. Нельзя воспитать гения – это от Бога, гений создаст себя сам и без школы. А вот воспитать гражданина – можно.
Гражданина не в высоком, а в прикладном, ежедневном смысле слова: человека, который умеет вычислить размер причитающегося с него налога, знает свои права, понимает смысл избирательной системы.
Реформа образования должна решать именно эту и только эту задачу.