В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Николая Кудрякова, который описывает с исторической точки зрения последствия внешнего управления для любого государства.

Сможет ли Россия стать тылом и арсеналом, не национализировав нефтяную отрасль, не выйдя из «Болонского процесса», не ликвидировав шоу-бизнес, не начав расстреливать наркодилеров?

– Скоро подует восточный ветер, Уотсон.

– Не думаю, Холмс. Очень тепло.

– Эх, старина Уотсон! ... скоро поднимется такой восточный ветер, какой никогда еще не дул на Англию. Холодный, колючий ветер, Уотсон, и, может, многие из нас погибнут от его ледяного дыхания. Но все же он будет ниспослан Богом...

Артур Конан Дойл, «Его прощальный поклон».

Первая мировая война – это именно тот случай, когда характер войны может быть однозначно определен по условиям наступившего мира. А «Версальский мир» – это система ограбления одних стран и народов другими.

«Непримиримее всех, мстительнее, жаднее была Франция...

Из-за Рейна во Францию – день и ночь, день и ночь – потянулись тоскливо длинные поезда с углем, сырьем, пушками, машинами. Тощие, с землистыми щеками немцы, костлявые немки, дети, покрытые болячками, глядели вслед этим поездам, вслед улетающей на долгие годы надежде поесть, отдохнуть...»

Алексей Толстой, «Эмигранты».

Именно за это в «великой войне» и боролись – за право обрекать на голод миллионы человеческих существ.

Соучастие в такой «победе» – это соучастие в преступлении. Выход из такой войны – это дело чести.

Грянула «Великая депрессия», и за Гитлера голосовали уже миллионы. И мы теперь должны сожалеть, что наша страна, отказавшись от соучастия в ограблении Германии, тем самым отказалась от соучастия в развязывании Второй мировой войны?

Мировой экономический кризис и новая мировая война – это последствия «Версальского мира». Разумные люди это понимали еще в 1919 году – будущий нобелевский лауреат Джон Мейнард Кейнс в знак протеста выйдет из состава британской делегации и покинет Парижскую мирную конференцию.

Россия сделала нечто более практическое – она покинула саму войну.

* * *

Пацифистами большевики не были. Идея «лишь бы не было войны» была им чужда в корне. Ленин – это вам не Горбачев. И не Макаревич.

Ленин, в отличие от тогдашней и от теперешней интеллигенции, не считал, что всякая война – это плохо, и не считал, что выход России из войны сам по себе обеспечит России и человечеству мир.

Ленин призывал «учиться военному делу настоящим образом». Ленин считал, что новой России нужна 3-миллионная армия, и меньше чем за год в России буквально из ничего, из толпы дезертиров была создана армия, которая дойдет до Тихого океана на востоке и до предместий Варшавы на западе.

Может быть, люди, обвиняющие большевиков в предательстве, забыли, что большевики восстановили Россию почти в ее прежних границах?

Не забыли ли мы, что наши доблестные союзники в 1917 году подписали меморандум о разделе России на сферы влияния, т.е. о ее колонизации? Они вознамерились сделать с Россией то, что потом сделают с Германией – и кто им не дал это сделать?

Суверенитет и независимость большевики для России сначала завоевали, совершив национально-освободительную по сути революцию, а уж потом отстояли – в огне отечественной по сути войны.

* * *

Россия последней трети XIX века и вплоть до победы революции – это страна, экономически и политически зависимая от промышленно развитых стран Запада. Эта зависимость оказалась платой за создание современной по тем временам промышленности, за инвестиции и технологии.

Вот что пишет премьер-министр Сергей Юльевич Витте в феврале 1899 года:

«Экономические отношения России к Западной Европе вполне сходны с отношениями колониальных стран к своим метрополиям: последние смотрят на свои колонии как на выгодный рынок, куда они могут свободно сбывать произведения своего труда, своей промышленности и откуда могут властной рукой вычерпывать необходимое для них сырье... Россия ...в некоторой степени является такой гостеприимной колонией для всех промышленно развитых государств, щедро снабжая их дешевыми произведениями своей земли и дорого расплачиваясь за произведения труда ...»

Русский премьер указывает, что зримым признаком зависимости России является структура внешней торговли: сырье и продовольствие в обмен на промышленную продукцию.

Другая форма зависимости сложилась в виде внешнего управления целыми отраслями русской экономики. Вот что по этому поводу думал министр иностранных дел Михаил Николаевич Муравьев:

«...группы чужеземцев при помощи трестов и синдикатов делаются распорядителями природных богатств страны и фактическими собственниками крупных хозяйственных единиц <...> к 1904 г. целые обширные районы нашего отечества могут оказаться в экономической зависимости от иностранцев.

Не следует ли поэтому ... направлять притекающие к нам иностранные капиталы так, чтобы наплыв их не охватывал исключительных географических полос и не монополизировал в своей власти отдельных отраслей ... Желательно ли, например, чтобы в руки иностранцев перешли наши нефтяные, каменноугольные и рудные богатства?»

Между тем переход в руки иностранцев богатств России тоже стал свершившимся фактом.

Вениамин Самуилович Зив, экономист и публицист либерального толка, описывает владения английской компании «Новороссийское общество каменноугольного, железного и рельсового производства»:

«Заводы и каменноугольные копи общества находятся в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии... Общество владеет наилучшими рудниками каменного угля с запасом в недрах глубиной до 500 саженей около 62 млрд пудов угля...

Общество владеет в Кривом Роге около 1 500 дес. земли, с залежами железных руд, содержащих 58–65% железа. Добыча составляет в настоящее время 16 млрд пуд. в год... В недрах общества имеется запас руды около 1 1/2 миллиарда пуд. <...>

Предприятию принадлежит местечко «Юзовка». Под местечко с 60 000 населения отведено 500 дес. земли».

«Юзовкой» центр этого британского анклава был назван в честь Джона Хьюза, основателя «Новороссийского общества». Даже тогдашняя топонимика говорила о том, кто является в России подлинным хозяином целых территориально-промышленных комплексов.

Наконец, формой зависимости России был самый большой в мире внешний долг – 14,86 млрд рублей, или 5,937 млрд долларов. О какой победе России можно говорить, если в счет этого долга союзники даром выкачивали бы из России – как из побежденной Германии – уголь, нефть, железо, хлеб?

Из обзора В.С. Зива, вышедшего в свет в январе 1917 года, получается, что европейским инвесторам в России принадлежали: добыча угля, железной и марганцевой руды, добыча и переработка нефти, добыча и выплавка меди, добыча золота и платины, выплавка чугуна и стали, обработка металлов, электротехническая и химическая промышленность, телефонная связь, электрическое и газовое освещение, трамвайное дело, гостиничное дело, кинематограф.

«Судьба южно-русской каменноугольной промышленности ... решается даже при ныне чрезвычайных условиях не в России, а в крупных европейских центрах...

... таких организаций за границею имелось до войны множество, причем в известных случаях они представляли собою опасность для России как в экономическом, так и в политическом смысле... Местопребывание всех этих организаций... должно быть перенесено в Россию, где они были бы доступны общественному и правительственному контролю».

Либеральный публицист в январе 1917 года пишет, что Россия должна восстановить суверенитет над своими богатствами и своими производительными силами.

* * *

Под внешним управлением небольшой группы «цивилизованных» стран к концу XIX века находилось большинство человечества, а Россия попала под внешнее управление едва ли не последней.

Решается эта задача не проповедями. Эта задача решается в ходе революций. Такую революцию и совершила в 1917 году Россия, показав пример другим народам.

Потом по миру прокатилась целая волна подобных освободительных революций и освободительных войн.

А потом Россия решила вернуться под внешнее управление. К чему приводит такое управление – в чистом виде это сегодня демонстрирует Украина.

А Россия с удивлением узнает, что наши доблестные союзники – это бандиты с большой дороги. И российский президент с трибуны пытается взывать к бандитской совести. И пытается объяснить, что революции – это зло и что он не против акций протеста, если эти акции проводятся строго в рамках закона.

Кто понимает – того история ведет, кто не понимает – того она тащит. К пониманию Россией своего места в мире – быть стратегическим тылом и арсеналом стран и народов, осмеливающихся сопротивляться гегемонии Запада, – сегодня Россию тащит даже не поведение Запада, а как раз попытки сопротивления. Отказ от поддержки этого сопротивления для российской элиты, по инерции читающей проповеди о благонравии, – это не просто потеря лица, это политическое самоубийство.

Сможет ли Россия стать тылом и арсеналом, не национализировав нефтяную отрасль, не выйдя из «Болонского процесса», не ликвидировав шоу-бизнес, не начав расстреливать наркодилеров?

Что революция – это зло, тут и Дерипаска, и Макаревич, и Собчак, пожалуй, согласятся.

А пока расскажите ополченцам Донбасса, что их протест должен быть сугубо мирным и что они грубо нарушают законы Украины.