Почти ровно два года (без одной недели) отделяют «Итоги года с Владимиром Путиным» от его предыдущего общения «на свободные темы» с обществом: последняя большая пресс-конференция президента состоялась 21 декабря 2021 года, а «прямая линия» – еще раньше, в июне того же года. И хотя формат вроде бы был привычный (даже совмещение двух мероприятий уже проводилось – в 2020 году), не оставляет ощущение, что с той поры прошла вечность – и дело не только в случившихся за это время событиях, пусть даже они и кардинально изменили весь мировой политический ландшафт. Более важными являются те разительные перемены, что произошли внутри России, внутри общества, государства, самоощущения нашего народа.
Чем по существу были большие пресс-конференции и прямые линии Путина? Непосредственным общением народа не просто с властью, а с самой высшей властью. Последней надеждой достучаться, быть услышанным, решить наконец застарелые и самые наболевшие вопросы – потому что больше уповать не на кого и не на что.
В общем, это было воплощение в жизнь нашего национального архетипа про хорошего царя и плохих бояр, потому что президент был вынужден личным вмешательством сдвигать с мертвой точки проблемы, упорно и долгие годы игнорировавшиеся ответственными лицами и компетентными органами. И хорошо если это была какая-то «большая» тема, актуальная для всей страны – как это, например, случилось с мусорной реформой после вопроса о мусорном полигоне в Балашихе в 2017 году. Но обычно же Путин был вынужден личным вмешательством стимулировать решение абсолютно локальных проблем: закрытие больницы, невыплаты зарплат, демонстративное и безнаказанное нарушение законодательства местным начальством – и так далее, и тому подобное. И такие вопросы традиционно шли непрерывным потоком, исчисляясь десятками, сотнями и тысячами.
На этот раз такие вопросы тоже поднимались – как это было, например, с нуждающимся в ремонте спортивным залом для детей в Крыму, но по существу они только подчеркивали смену тональности и существа дискуссии. Дело журналистки Баязитовой вновь заставило обсуждать соразмерность предусмотренных в УК наказаний по экономическим преступлениям, но сама-то Баязитова получила по суду срок почти в три раза меньше, чем просило обвинение – пять лет вместо 14, что заметно смазывает пафос обличителей «обвинительного уклона российского правосудия».
С ценами на яйца безусловно творится безобразие, но президент признал, что это была ошибка властей из-за недооценки ситуации, меры по исправлению уже активно принимаются – и принес извинения за возникшие проблемы. Военный корреспондент пожаловался на нехватку дронов на фронте, но и сам признал, что ситуация сильно улучшилась по сравнению с начальным этапом СВО, потому что работа государством развернута просто колоссальная. Вопросы про дороги сопровождались предваряющими комментариями, что стало сильно лучше, но вот есть проблемы (дороговизна платников, необходимость реконструкции того или иного участка), которые также нуждаются во внимании.
В общем, прямая линия Путина из обращения последнего шанса для отчаявшихся людей превратилась в сверку часов между властью и обществом, где президент добавляет отлаженности, эффективности и человечности в работающий государственный механизм.
- Названы лучшие пять шуток Путина с «Итогов года»
- Путин рассказал о шагах России вперед
- Следком начал проверки в ряде регионов после прямой линии Путина
Однако сверка часов имела место не только с российским обществом, но и с внешним миром. Президент где-то максимально прямолинейно, а где-то прозрачным намеком сформулировал ключевые установки политики России. Наиболее ироничный и элегантный намек получился, конечно, с The New York Times, вопрос от которой Путин лично передвинул, отдав приоритет журналисту от китайского агентства Синьхуа. Правда, не факт, что на Западе вообще осознают, что произошло – потеря квалификации тамошнего истеблишмента и медиа выглядит уже критической. Зато в остальном мире все поймут и оценят правильно.
Возможно, именно из-за профессионального кризиса западного политического, экспертного и медийного сообщества Путин был вынужден высказываться по украинской теме максимально прямо и простыми словами. Ведь понятно, что именно его высказывания об Украине будут в фокусе внимания и их будут разбирать по винтику, изыскивая тайные смыслы и секретные послания.
Что ж, президент сформулировал все однозначно:
– русские и украинцы – один народ, а происходящее ныне на Украине в каком-то смысле является гражданской войной;
– Россия будет продолжать СВО до достижения изначально поставленных целей, а именно – денацификации, демилитаризации и нейтрального статуса Украины;
– Россия побеждает – и на поле боя, и в экономике – уже задействованными ресурсами, ей нет нужды в новой волне мобилизации и других экстренных мерах;
– ставка Запада на Украину бита, а любые нынешние и будущие поставки Киеву будут уничтожены.
Впрочем, сделал Путин и весьма яркий комментарий, дающий обширную пищу для размышлений. Он напомнил, что Причерноморье – это историческая российская территория, а Одесса – вообще «русский город», и «все об этом хорошо знают». У Запада есть над чем задуматься – то ли это просто исторический экскурс, то ли тонкий намек на толстые обстоятельства.
России же задумываться нет времени, да и необходимости нет: у страны слишком много работы и горячих задач, а принцип, лежащий в основе наших действий, прост и неизменен – «делай, что должно, и будь, что будет».
