Ещё в прошлом году тема иностранных агентов была довольно модной. Публика с интересом встречала новые списки иноагентов, которые регулярно публиковал Минюст. Активно обсуждались персоналии. Многие фигуранты оказывались в центре внимания, выставляя себя то потерпевшими, то награждёнными.
После начала специальной военной операции эта тема ушла в тень. Развернулись события совсем другого масштаба: обмен массированными санкционными ударами, бегство брендов и креативных работников, обрушение деловых и медийных столпов. Реестр иноагентов продолжал расширяться, но это уже мало кого волновало, ведь речь шла о рутинном применении довольно щадящего юридического инструмента.
Но недавно в Telegram-канале Дмитрия Медведева вопрос об иноагентах был заострён. Оказалось, что мы миндальничаем в этом вопросе, а миндальничать в сложившейся обстановке не стоит. «Надо признать, – пишет Медведев, – контроль над иностранными агентами был довольно формальным». Он предлагает такие меры, как «запрет публичной деятельности и уголовное преследование лиц, работающих в интересах иностранного государства».
До сих пор присвоение статуса иноагента имело не карательный, а информационный смысл. Человек с таким статусом был обязан сообщать о себе как об иноагенте и подавать особую отчетность. Это тоже неприятно, но более-менее терпимо. Теперь же предлагается криминализовать то, что прежде просто порицалось. Понятно, что новые инструменты воздействия, какими бы они ни были, нельзя применять исходя из тех списков, которые были составлены ранее. Закон ведь не имеет обратной силы. Скажем, если бы мы составили список оштрафованных за безбилетный проезд и позже постановили арестовать их всех на пятнадцать суток, это было бы неправильно и даже абсурдно. Следовательно, Дмитрий Медведев фактически подводит итог эксперименту с иностранными агентами в том виде, в котором он до сих пор проводился, и провозглашает начало радикальной ревизии как законодательства, так и практики в этой области.
Я его очень хорошо понимаю. У меня с самого начала были вопросы к институту иноагентства. Например, когда иноагентом признают юридическое лицо (СМИ или фонд), у которого есть определенная уставная деятельность, то понятно, что такой статус относится к этой деятельности и ни к чему больше. А когда то же самое происходит с физическим лицом, то получается, что любое публичное действие такого лица должно маркироваться плашкой иноагента. Иноагент вынужден был ставить эту плашку, публикуя в соцсетях лирические стихи или фото своего кота. Это не могло вызвать ничего, кроме массового сочувствия, то есть эффекта, обратного запланированному. Кроме того, мне казалось, что просто закрыть СМИ, финансируемое из-за рубежа, было бы гораздо логичнее, чем изводить его и читателей/зрителей иноагентскими формальностями. В итоге так и получается; скажем, телеканал «Дождь» какое-то время промаялся в ранге иноагента и всё равно был закрыт.
Поскольку люди, признаваемые иноагентами, как правило, занимаются публичной деятельностью (например, журналистикой), отлучение от такой деятельности было бы для них равносильно необходимости полностью сменить профиль работы, а может быть, и отказаться от призвания. Это суровое наказание, и оно не может применяться по чисто формальным признакам. На сегодняшний день этот формальный признак – получение финансирования из-за рубежа. Но ведь имеет значение, от кого именно и на какие цели это финансирование получено. Может быть, для злонамеренной пропаганды. А может быть, для охраны архитектурных памятников, такое ведь тоже бывает. Если пострадают невинные, а цель закона не будет достигнута, какой от этого прок будет стране? Таким образом, если наказание будет суровее, то и порог для попадания в иноагенты должен быть выше. Иноагентом должен быть только тот, чья деятельность представляет реальную опасность.
Более того, может возникнуть иллюзия, что деятельность в интересах иностранного государства и деятельность за счет такового – это одно и то же. Что достаточно отсечь зарубежные источники финансирования и ограничить в правах тех, кто ими пользуется, как сразу же наступит идиллия народного единства. Но мы ведь все знаем, что это не так.
На одного платного агента, получающего деньги от зарубежных кураторов, мы с легкостью найдем десять супостатов-энтузиастов, которые финансируются из государственного бюджета. Мы отыщем их и в вузах, и в театрах, и в СМИ. Идейные сторонники Украины, безвозмездные обожатели Запада, приверженцы укоренившейся у нас субкультуры «патриотов заграницы». Одни из них неосторожно проявляют себя, и их выводят на чистую воду патриотические блогеры. Другие молча работают против интересов страны, реализуя свои взгляды на практике, в конкретных действиях или решениях.
- Суд: «Дождь» распространял ложную информацию о потерях ВС России на Украине
- Медведев потребовал «быстрых и жестких» действий против иноагентов
- Минюст включил Ходорковского и Каспарова в список иноагентов
Вот что делать с этими людьми, которые по своему мировоззрению мало чем отличаются от тех, с кем наша армия борется на Украине, но живут здесь, имеют российское гражданство и пользуются всеми связанными с ним правами? И при этом никаких зацепок за иностранное финансирование, то есть ни по действующему, ни по любому другому разумному законодательству об иностранных агентах таким людям предъявить нечего.
Страны НАТО ведь не настолько щедры к нашим оппозиционерам. Ну сколько людей они готовы кормить? Не много. А что делать с теми, кто по чисто идейным соображениям выступает против спецоперации и при этом ведет публичную деятельность или иным образом оказывает влияние на людей? Если бы государство решило разбираться с ними по существу, то, во-первых, пришлось бы создать целое министерство по делам иноагентов, а во-вторых, были бы ограничены права большего числа граждан.
Мне кажется, что запреты и ограничения порой бывают необходимы, но они не могут быть приоритетом. В самом деле, нам могут сказать: вот вы отлучите от профессии нелояльных режиссеров, писателей, музыкантов, а кто вам будет делать контент? Кто будет заполнять эфир и окормлять народ культурой? Кто будет учить студентов, если выполоть фронду в университетах? Поэтому мне кажется, что главное в борьбе с иностранными агентами, платными и бесплатными – опережающим образом обеспечивать патриотическую альтернативу, продвигать патриотов на командные высоты. Разумеется, не «профессиональных патриотов», а тех патриотов, которые одновременно являются профессионалами в своей области.
Никакой Минюст или иной «компетентный орган» не выполнит работу по тонкой настройке общества, которую можно вести только на микроуровне. Но если на каждой значимой должности окажется человек, искренне стоящий на стороне России, никакой иностранный агент просто не в состоянии будет нам навредить.
Вы согласны с мнением автора?
|
