«Отношения между Европой и Великобританией находятся на самом низком уровне за последние 25 лет». Именно так министр иностранных дел Ирландии Саймон Ковени отреагировал на последнюю инициативу Лондона, который пошел на демонстративный конфликт с Брюсселем и в одностороннем порядке начал отменять сделку по Брекзиту. А точнее, ту ее часть, которая касалась Северной Ирландии.
Дело в том, что одним из самых сложных моментов Брекзита был статус границы между Республикой Ирландия (независимым государством) и Северной Ирландией (частью Великобритании). Соглашение о Страстной пятнице 1998 года, остановившее насилие в британской части острова, подразумевало, что между обеими его частями не будет таможенных и иных ограничений, которые мешают ирландцам общаться, торговать и взаимодействовать между собой.
Пока Британия находилась в рамках Евросоюза, это условие было легко соблюдать – однако после выхода Соединенного Королевства граница должна была быть восстановлена. Дублин и Брюссель требовали, чтобы ее не было, и в итоге Лондону ради достижения сделки по Брекзиту пришлось пойти на уступки. Таможенную границу провели по Ирландскому морю. Проще говоря, Северная Ирландия осталась в рамках единого европейского рынка, а товары, поступавшие в нее из других регионов Соединенного Королевства, проходили таможенную проверку и оформление (дабы не было контрабанды британских товаров в ЕС через североирландский хаб).
И вот сейчас Лондон хочет в одностороннем порядке пересмотреть условия сделки – на рассмотрение Палаты общин вынесен соответствующий законопроект. Он, в частности, предполагает отмену таможенного оформления ряда товаров, которые поступают в Северную Ирландию из остальной части Великобритании.
Само решение было принято на фоне победы на североирландских выборах партии «Шинн Фейн», выступавшей за воссоединение двух Ирландий.
Британские власти посчитали, что победа эта стала возможной именно из-за дрейфа Северной Ирландии к Ирландии, а также разочарования юнионистского (то есть пробританского) электората сделкой по Брекзиту, в рамках которой юнионисты посчитали себя преданными со стороны Лондона. Поэтому Борис Джонсон посчитал, что с «границей по морю» нужно заканчивать.
Публично-юридическая аргументация его базируется на уверенности в том, что это решение о границе по морю как раз нарушает Соглашение Страстной пятницы. По мнению белфастских юнионистов (с которыми согласно правительство Ее Величества), сделка по Брекзиту «ослабляет связь Северной Ирландии с остальным Соединенным Королевством» – а Соглашение как раз призвано это не допустить. Поэтому министр иностранных дел Великобритании Лиз Трасс прямым текстом говорит о том, что сделка по Брекзиту в нынешнем ее виде должна быть пересмотрена, «дабы соответствовать желанию юнионистского сообщества».
По мнению Великобритании, Европа должна понять и принять новую реальность. Осознать, что никакого вреда интересам Брюсселя она не нанесет (министр иностранных дел Лиз Трасс заверила, что контрабанды не будет, поскольку «наши правоохранительные органы не позволят компаниям нарушать правила»). И, наконец, что если Евросоюз не поймет и не примет, то Лондон пойдет на крайние меры – задействует п. 16 Соглашения, который позволяет ему отказаться от соблюдения условий Брекзита «в случае чрезвычайной ситуации».
Однако Евросоюз не понимает и не принимает. Во-первых, потому, что против нарушения соглашений как таковых. Существующие торговые правила «обеспечивают доступ североирландского бизнеса на единый европейский рынок товаров. Подход правительства Соединенного Королевства ставит этот доступ – как и возможности, им предоставляемые – под угрозу», – заявил вице-президент Еврокомиссии Марош Шефчович.
Во-вторых, потому, что считает ситуацию глубоко унизительной. «Это как взять ипотеку и через год сказать: "Простите, я больше не хочу платить", а после чего заявить банку: "Теперь оплата будет идти таким образом, и ты с этим согласишься"», – заявил Саймон Ковени. По сути Британия создает прецедент – получается, что можно сначала согласиться на жесткие условия Евросоюза, а потом в одностороннем порядке перестать их соблюдать. «Мы четко видим, что Британия не уважает свою подпись», – заявил французский премьер Жан Кастекс. А раз британцы не уважают, то могут не уважать и другие.
Наконец, в-третьих, потому, что пересмотр таможенной границы может быть только первым шагом. Законопроект, который был подан на рассмотрение в Палату общин, не только отменяет эту границу, но и наделяет правительство Ее Величества полномочиями для одностороннего пересмотра других условий сделки по Брекзиту. По сути, любых других условий.
А планы уже есть. Так, британцы хотят вывести Северную Ирландию из-под действия Европейского суда, поскольку в ином случае получается, что «ЕС может принимать законы, которые должны соблюдаться в Северной Ирландии без всякого учета ее мнения» (что правда, ведь северные ирландцы, в отличие от других стран–членов ЕС, не обладают правом голоса и не представлены в институтах Евросоюза). Европейские страны, конечно, не собираются принимать британские жалобы – ведь Северная Ирландия находится в общем рынке. «Не думаю, что мы когда-нибудь позволим какому-нибудь другому суду определять правила функционирования нашего общего рынка», – заявил вице-премьер Ирландии Лео Варадкар.
Вопрос в том, как Европа собирается не позволить Британии принимать и реализовывать этот закон? Да, европейские страны угрожают.
«Это отказ от всех соглашений, которые мы достигли между Евросоюзом и Великобританией. Евросоюз немедленно отреагирует на это решение и использует все инструменты, находящиеся в его распоряжении», – говорит канцлер Германии Олаф Шольц. По всей видимости, речь идет о принятии санкций против Великобритании.
Проблема в том, что их будет очень непросто принять. Так, для принятия нужно получить поддержку всех стран–членов Евросоюза, а Лондон не случайно в последние недели так окучивает ряд восточноевропейских членов (ту же Польшу). По сути, Варшава может в интересах своих британских друзей-союзников наложить вето, тем самым парализовав Еврокомиссию.
Кроме того, в демонстративной порке Лондона не заинтересованы другие союзники Британии – американцы. Пресс-секретарь Белого дома Карин Жан-Пьер уже призвала Брюссель и Лондон «начать переговоры для разрешения противоречий». То есть, проще говоря, поддержала позицию Великобритании, принуждающей ЕС к пересмотру условий сделки. Тем самым Вашингтон хочет, по всей видимости, в очередной раз унизить Брюссель, а также не допустить публичного конфликта между членами НАТО на фоне совместного противостояния России.
У Брюсселя есть, впрочем, и другой вариант. Европа теоретически может поддержать сепаратистские процессы в Великобритании.
Не только на территории Северной Ирландии, но и в Шотландии, где первый министр (аналог местного премьера) Никола Стерджен заявила о необходимости проведения нового референдума о независимости. «По всей Шотландии люди каждый день страдают от последствий стремительного роста стоимости жизни, медленного экономического развития, увеличивающегося неравенства, нехватки государственного финансирования и многих других последствий Брекзита, за который они не голосовали, – сказала она. – Эти проблемы усугубил или, что наиболее очевидно в случае Брекзит, напрямую вызвал тот факт, что мы не независимы, поэтому в этот переломный момент мы должны ответить на принципиальный вопрос.
Будем ли мы оставаться вне ЕС, привязанные к британской экономической модели, которая обрекает нас на сравнительно неблагоприятные экономические и социальные перспективы, которые, вероятно, будут ухудшаться с течением времени? Или же будем с надеждой и оптимизмом ориентироваться на опыт сравнимых с нами стран по всей Европе?». Собственно, сама Европа могла бы теоретически дать понять, что Шотландия может не просто ориентироваться, а автоматически войдет в ЕС в случае получения независимости.
Правда, на этом пути есть свои препятствия в лице Испании, Бельгии и ряда других стран, у которых есть свои сепаратисты и которым не нужно создавать прецедент из серии «вышел из состава – автоматически вошел в ЕС». В итоге получается крайне неприятная для Брюсселя ситуация. Британия демонстративно унижает Европу – а Европа, по сути, ограничена в своих возможностях наказать Лондон. Поэтому, видимо, придется все-таки договариваться.
