Каталонский парламент наконец-то избрал нового главу мятежного региона. Благодаря этому Каталония вновь обрела статус автономного сообщества, став равной среди равных в испанском королевстве.
Но поздравлять как каталонцев, так и центральную власть Испании, в общем-то, не с чем. Обе стороны прекрасно понимают, что кризис в отношениях между ними не преодолен и, согласно первым заявлениям нового президента автономии Жоакима Торры, перспектив к обнулению не имеет.
Уйти нельзя остаться
Президента избрали, как говорят шахматисты, «на флажке», то есть тогда, когда на утверждение главы автономии оставалась всего одна неделя. Не уложись парламентарии в установленные сроки, Каталония была бы обречена на новую избирательную кампанию – третью за последние два с половиной года.
Но повезло: альянсу «Вместе – за Каталонию» удалось все-таки протащить в президентское кресло кандидатуру, которая устроила не только регион, но и центр. До появления на политическом небосклоне Торры трех кандидатов на пост «забанили». Не будем углубляться в тонкости политической борьбы, скажем только, что все трое были сторонниками независимости Каталонии и отделения ее от остальной Испании, а потому центр не устраивали.
Разумеется, к Мадриду в Барселоне прислушивались меньше, чем правительству Мариано Рахоя хотелось бы. Но благодаря активности «троянского коня» центральной власти, роль которого исполняет лидер партии «Граждане» Альберт Ривера, часть голосов парламентариев плавно перетекли от индепендентистов к юнионистам. Теперь соотношение сил в высшем органе законодательной власти Каталонии почти выровнялось, преимущество у сторонников независимости осталось мизерное. Проводить свои решения им будет сложнее, чем раньше, но общая ориентация Каталонии «на выход» все-таки сохраняется.
Жоаким Торра (Фото:Jordi Boixareu/Z\UMA/Global Look Press)
|
Жоаким Торра (которого в испанской прессе привыкли звать просто Ким) в своей первой «тронной речи» назвал себя «временным президентом», считающим, что реальным главой Каталонии был и остается отставной руководитель Карлес Пучдемон, скрывающийся сейчас в Германии. Ким был выдвинут по личному настоянию беглого президента, на доклад к которому он собирается в рамках своей первой загранпоездки в новой должности. Выдержав паузу после этого обещания, Торра подчеркнул, что рассчитывает на возвращение «истинного лидера нации» и продолжение борьбы за независимость Каталонии.
Нельзя сказать, что эта программная речь стала ледяным душем для кабинета министров Испании. В кабинете Рахоя прекрасно знали, что «свой человек» Ривера пока слабоват, чтобы пройти в президенты, и что любой другой избранник станет не точкой, а лишь запятой в дискуссии, «уйдет или не уйдет» Каталония. Тем не менее политические очки испанское правительство набрать сумело: определенность с президентом региона позволила центру отменить действие 155-й статьи Конституции, на время лишившей Каталонию автономного статуса и вводящей в ней режим внешнего управления – из Мадрида. По крайней мере, теперь нет формальных оснований для упреков в адрес Рахоя, что он приверженец авторитаризма, нарушитель демократических устоев государства и тому подобное.
В остальном ситуация не изменилась. ЕС отреагировал на выборы словами о том, что «Каталония – составная часть Испании, мы много раз об этом говорили».
Со своей стороны проправительственные экономисты вновь нарисовали печальную картину последствий от обретения Каталонией самостоятельности (если оно, конечно, состоится). В частности, напомнили, что долг региона центру составляет 60 миллиардов евро, и без его выплаты «Каталонскую республику» никто не отпустит. Если вспомнить, что годовой ВВП автономии составляет чуть более 200 миллиардов, стартовая позиция для независимости получается так себе.
Если добавить к этому еще и пятую часть внешнего долга королевства, которую обязательно повесят на Каталонию, картина получается совсем грустной. Общая задолженность Испании (как по внутренним кредитам, так и по внешним) составляет примерно один триллион. Каталонская экономика производит 21% общеиспанского ВВП, значит, несет ответственность и за пятую часть долга государства, в которой пока что состоит. Все логично.
Экономисты – сторонники независимости ответили, что на деле республика будет процветать, но цифрами свои заявления не подтвердили.
Острой пикировки между сторонами, однако, не возникло. По крайней мере, пока. Похоже, что оба противника взяли паузу для перегруппировки и накопления сил перед предстоящими боями. А пока, по негласной договоренности, решили перевести стрелки на «внешнее негативное влияние». То есть на Москву, конечно же.
Русские снова в деле
Началось все с публикации в аналитическом издании El Confidencial, которое процитировало мнение руководителя германской Федеральной службы по защите Конституции Ханса-Георга Маассена, что «отделение Каталонии выгодно Кремлю» и «весьма высока вероятность» (знаменитое highly likely, введенное в политический словооборот Терезой Мэй после «дела Скрипалей», но прозвучавшее уже на немецком) того, что «вся ситуация провоцируется и диктуется из Москвы». При этом глава германской внутренней разведки продемонстрировал свою убежденность в том, что правительство России «поддержало каталонский сепаратизм с кампанией дезинформации в дни, предшествовавшие референдуму».
Маассен сделал это замечание во время своего выступления на международном симпозиуме разведагентств, организованном в Берлине его службой для решения проблемы «гибридных угроз». Главный защитник немецкой конституции также сказал, что для некоторых стран «интересно видеть Евросоюз разделенным, слабым и в конечном итоге неспособным полностью реализовать свою роль глобального актора».
Уже на пресс-конференции по завершении симпозиума Маассен признал, что его ведомство не получало такую информацию напрямую, но не сказал, кем она в конечном счете была предоставлена. В любом случае, поддержка отделения Каталонии со стороны Москвы представляется ему делом «очень правдоподобным и разумным».
«Предполагаемое вмешательство России в конфликт в Каталонии, опровергнутое Москвой, уже содержится в отчете Института стратегических исследований при Министерстве обороны Испании, а также несколько раз прозвучало в заявлениях премьер-министра Мариано Рахоя и представителей НАТО», – отметил в свою очередь главный телеканал пиренейского королевства RTVE.
А анонимные каталонские эксперты попеняли Кремлю за занятую им «отстраненную позицию», выразившуюся в свое время в словах «вопрос каталонской независимости – внутреннее дело Испании».
Таким образом, важнейший вопрос политического, экономического и общегосударственного устройства пиренейского королевства в итоге свели к «проискам внешних врагов». Которым, если рассуждать логически, не обещает каких-либо дополнительных дивидендов любой из возможных вариантов решения каталонского вопроса.
Экономика Каталонии по большей части завязана на Евросоюз (при обретении независимости право беспошлинной торговли на его территории каталонцы потеряют). Фрукты-овощи, которыми Барселона могла бы снабжать Москву, давно запрещены ко ввозу в Россию в рамках контрсанкций. Построить российскую военную базу где-нибудь в районе Таррагоны – идея даже не фантастичная, а бредовая. Настолько, что подобный поворот событий даже сенатору Джону Маккейну и главе Форин Офиса Борису Джонсону в голову не пришел.
Версия «разделение Испании ослабит Евросоюз, а потому выгодно Москве» тоже не выдерживает критики, если вспомнить о том, что мечта каталонских сепаратистов – автоматически стать полноправным членом ЕС после обретения независимости.
Зато удержание внимания общественности на вопросе независимости Каталонии в настоящий момент выгодно если не самому ЕС, то, по крайней мере, некоторым его солистам. Заявление германского разведчика выглядит не просто дежурной нападкой на Москву, а желанием избежать вопросов к Берлину от Мадрида – «а почему вы отказываетесь выдать нам беглеца-Пучдемона?»
Но Мадрид, кажется, тоже не против перевести стрелки на Кремль. Пока Пучдемон, которого в Испании ожидает суд по формально уголовному делу, хотя дело это по большей части политическое, находится за пределами досягаемости испанского правосудия, обвинять правительство Мариано Рахоя в нарушении демократических свобод никто не будет.