Был приглядывающим, стал исполняющим. Чего ждать Хабаровскому краю от власти

– Мне кажется, надо подпаять гайки, – говорит Дмитрий Демешин, приглядевшись к ограждению на набережной, строящейся в Комсомольске-на-Амуре.

Набережная от памятника Первопроходцам и направо – давняя обида горожан; много лет ожидания, и вот до открытия – недели. Длинный, красивый променад вдоль собственно Амура. Под перилами ограждения – стальные тросы, схваченные гайками.

– Веселая молодежь будет их крутить и откручивать, – продолжает врио губернатора Хабаровского края. – А в результате – несчастные случаи.

Имидж руководителя, склонного не только к закручиванию, но и к завариванию гаек, за Демешиным закрепился задолго до его прихода в администрацию Хабаровского края. К исполнению обязанностей губернатора он приступил с мая, а пять лет перед этим работал замом генерального прокурора РФ по Дальнему Востоку. А до того – по СКФО. Так что когда Демешин говорит «у нас», все еще приходится уточнять, имеется ли в виду край или все же прокуратура.

– Если стоять за справедливость, – говорит Демешин, – то в удостоверение смотреть вовсе не обязательно. Разницы нет. Главное – стоять.

* * *

«За полувековое свое существование Николаевск сравнительно недавно обогатился новой городской больницей, суточная плата в которой с больного положена один рубль, – сообщала газета «Амурский лиман» в 1914 году. – Больница всегда и везде посещается более малообеспеченным населением, так как лица с достаточными средствами имеют возможность приглашать докторов и пользоваться медицинской помощью на дому… Вот на помощь таким [малообеспеченным] лицам введен больничный сбор в размере двух рублей в год. Уплативший сбор получает установленную квитанцию и считает для себя двери больницы всегда открытыми».

– Есть какие-то вещи, которые мы можем делать без денег, но достойно, – сообщает руководству центральной районной больницы Николаевска-на-Амуре Демешин в августе 2024 года (здание, впрочем, то же самое, более чем вековой давности). – Не так, чтобы мы с вами зашли, а тут стена в приемном покое осыпается и одеяло старое торчит между дверьми.

– Я здесь работаю год и два месяца, – говорит Артур Байсуаков, главный врач ЦРБ.

Байсуаков – один из символов успеха поворота на восток: сам из Башкирии, в Уфе заканчивал медуниверситет, работал в Стерлитабашевской районной больнице – от гинеколога и далее. На Дальнем Востоке четвертый год. Нехватка коллег разных специальностей у Артура – более половины. То есть две трети.

– А вы что делаете, чтобы медперсонал был? – спрашивает Демешин.

– Привлекаем специалистов, работает программа, ездим на распределения, – отвечает главврач. – Ждем приезда гинеколога, хирурга и двух терапевтов.

– Что нам точно нужно делать, так это создавать дополнительные места в нашем медицинском вузе, – говорит и. о. губернатора. – Деньги из резерва дам, потом будем искать в бюджете региона. На наших целевиков – наших жителей, учащихся у нас и возвращающихся сюда.

Тут надо пояснить, что из сэкономленного в бюджете – в том числе на сопровождение чиновников – уже удается выкроить два десятка мест в хабаровском медуниверситете. И еще более 70 – в институте повышения квалификации. Ну и плюс две сотни студентов в медицинских колледжах на ближайшие годы.

– Из нескольких целевиков этого года вернулась одна, – докладывает главврач Байсуаков.

– А у вас простенько, – говорит Демешин, зайдя в палату Николаевской ЦРБ. Обвалившийся кафель, продавленные полы. Койки – если не ровесницы, то немногим младше самой больницы для бедных, – с некогда никелированными прутьями у изголовья. – Лежу за решеткой… в палате сырой.

– Оборудование закупили в 2004 году, – сообщает главврач. – Но ждем нового корпуса.

– Сейчас увидите Демешина, – вполголоса обещает кто-то из краевых чиновников.

– Так вот он.

– Нет. Того самого Демешина. На больничной стройплощадке...

* * *

– Каждый год, – чуть медленнее, чем обычно, говорит Демешин управляющему строительством ЦРБ в Николаевске-на-Амуре. – Каждый год речь идет об этом недостроенном объекте. И когда я был в прокурорском статусе, и вот сейчас.

Стройка николаевской районной больницы – за два с лишним миллиарда рублей еще по ценам 2019 года – действительно, нечто особенное. Демешин – третий руководитель края, при котором этот процесс проистекает. Из предыдущих заходов: «Мы реально оцениваем возможности подрядчика в условиях трудностей с доставкой строительных материалов, рабочей силой. Но с учетом высокой социальной важности этой стройки надо максимально ускориться. Сентябрь 2022 года – это срок, когда больница должна быть открыта». Копирайт – губернатор Михаил Дегтярев, ныне министр спорта РФ.

Из новостей за другие годы: «Найдено решение, позволяющее рационально использовать все выделяемые [на возведение Николаевской ЦРБ] из федерального бюджета деньги». С тех пор случилось много разного, в том числе – вполне рационального для предлагаемых обстоятельств. Например, уголовное разбирательство в отношении заказчика строительства («Лично» – в очередной раз в подобных случаях подчеркивает свое участие бывший замгенпрокурора по ДФО). И – до сих пор – никакой больницы.

Более того, ее явно не будет и к нынешнему октябрю – очередному сроку окончания работ.

– Отовсюду выкину, – предупреждает Демешин. – Ни в Николаевске, ни в Комсомольске, ни в Хабаровске – нигде строить не будете.

– В Комсомольске, кстати, мы все сдали в срок…

– Ах да, – подтверждает Демешин. – В срок. [Только это были] коммерческие объекты. А этот объект социальный. Сколько людей здесь?

– 120, – отвечает управляющий стройкой. – Работаем в две смены.

120 человек на социальном объекте явно нет. Более того, нет и 60.

– Вы сюда под мой приезд приехали? – уточняет Демешин.

– Нет, – говорит управляющий. – Постоянно нахожусь.

– Подтверждаете? – и. о. губернатора поворачивается к районным чиновникам.

– Лично он? Приехал… – доносится от них.

– Я постоянно приезжаю сюда, – протестует управляющий.

– Постоянно приезжать и постоянно находиться – большая разница, – отрезает Демешин.

– Наша команда находится здесь…

– Я вашу команду выкину из этого региона, если вы не прекратите издеваться над людьми и не закончите этот объект. Что непонятного-то?

– После корректировки документации мы активно начали, – возражает подрядчик. – Стоит судно с 700 тоннами груза…

– Сказками заканчивайте кормить. Или вы открываете больницу, или я закрываю, – пауза, – деятельность вашей фирмы здесь. Середина декабря – встречаемся здесь, на открытии объекта. Договорились?

Дату 15.12.2024 Демешин пишет ручкой поперек доски с паспортом стройки.

ВЗГЛЯД: На что из прокурорских функций более похожа губернаторская работа – на следствие (что было когда-то и у прокуратуры), на надзор, на поддержание обвинения?

Дмитрий Демешин: На все понемножку. Больше все-таки на надзор – ведь прокуратура занимается сопровождением нацпроектов, государственных программ.

Просто теперь я оказался по другую сторону этих баррикад. Если раньше я был приглядывающим, то сейчас – исполняющий.

ВЗГЛЯД: И какова она – перемена участи с охотника на иное?

Д. Д.: Дичью себя не чувствую. Для меня все это – еще и момент обучения. Президент доверил мне попробовать себя со стороны хозяйствования на земле. И могу вам доложить, что хозяйствование – оно тоньше того, чем я занимался ранее.

Закон – это норма. Как прокурор, я отстаивал закон. Хозяйственная деятельность, административное управление регионом – сложнее. Завести инвесторов. Уберечь их. Убедить, что им надо к нам, в наш регион. Помочь им во взаимоотношениях с людьми – которые, с одной стороны, требуют «вы нам сделайте то-то и то-то», и требуют правильно. А с другой же – возражают против того, чтобы инвесторы заходили на территорию. Полагая, что, например, перевалка [грузов], логистика – все это ухудшит их благополучие. Люди же тоже не всегда смотрят стратегически, с точки зрения поступлений в бюджет. Моя задача – и людей убедить, и инвесторов уберечь.

ВЗГЛЯД: Получается?

Д. Д.: Многое получается, многое пока нет. Это сложный вопрос, который надо решать вместе. Я не особо верю в роль личности в истории, зато очень верю в роль системы. В умение эффективно оперировать разными инструментами взаимодействия государства и общества.

Живой пример: село Заветы Ильича, Советско-Гаванский район. Собирались тут строить большую перевалку – люди стали возражать. Даже не против угля, инвесторы были готовы идти на что-то другое. Все равно люди возражают. Когда я приехал к ним, они просят: «А постройте нам баню, а постройте нам то или иное социальное учреждение». Я им: «К вам большой подрядчик заходил, а вы нам жалобы писали, что не надо вам такого».

ВЗГЛЯД: Как у Довлатова: «Встретились, поговорили».

Д. Д.: С той только разницей, что здесь [на этой стадии] все только начинается. Стал я с людьми договариваться. Сошлись на том, что будем делать закрытую, экологически чистую перевалку грузов – с прохождением всех процессов через общественный контроль. А заодно попросим инвесторов удовлетворить просьбы жителей. Как раз сейчас все в процессе решения.

ВЗГЛЯД: Не думаете теперь, что будучи прокурором, кого-то из хозяйствующих обидели зря?

Д. Д.: Нет, такого однозначно не было. Система закона предусматривает большое количество инстанций. Если кто-то обидел кого-то напрасно, следующие инстанции обязательно это поправят. Все было по делу. И сейчас я вижу результаты.

Вот мы открывали дом в Николаевске…

* * *

– Отлично, – говорит Демешин, осмотрев очередную двухкомнатную в 90-квартирном доме по улице Орлова, Николаевск-на-Амуре.

– Очень, очень хорошо, – хвалит и. о. губернатора отделку в следующем подъезде.

– Молодцы. Когда молодцы, то молодцы, – заканчивает он разговор с подрядчиком.

Создается впечатление, что Демешина, который только что размазывал управляющего стройкой ЦРБ, больше нет – и не скоро будет, если вернется совсем.

– А ведь это мы, – говорит он,– то есть прокуратура ДФО писала представление на открытие дела против подрядной организации, которая обманула дольщиков. Потом прокурор вносил представление по поиску нового подрядчика. Потом прокуратура надзорно сопровождала весь процесс. И сейчас я – уже в другом качестве – с удовольствием открываю новый дом. С пониманием: новый подрядчик – достойный человек, его компания – достойная организация. Более того, квартиры по представлению прокурора распределялись между врачами, педагогами, сиротами – помимо дольщиков, конечно.

* * *

– С ваших слов следует, что наш город светлый и хороший, – берет слово усатый человек в инженерной спецовке. – Но я, как коренной житель, скажу: особой красоты у нас в последнее время наблюдается очень мало.

ТЭЦ в Николаевске-на-Амуре, где сотрудники собрались на встречу с Демешиным, дает всего 20% от мощности. Не потому, что сломана: с теплоэлектроцентралью все в порядке. Просто в городе и окрестностях нет сейчас такого количества потребителей, на которое она была в свое время рассчитана. Судостроительный завод – руины. Рыба – опять же, малый процент от прежнего производства. Экономически оправданные тарифы для краевого бизнеса – 2-3 руб./кВт для крупных производств, а для «малышей» и ИП по 7 рублей. Заводы – см. выше, «а частной инициативе от этого ценника кирдык», говорят энергетики в зале.

При этом в Николаевске заканчивают строительство набережной, поставили памятник святителю Николаю, проводят много ремонтов, вот сдали новый дом на улице Орлова. Для семнадцатитысячного города – совсем не так мало на момент времени. При том, что последнюю новостройку здесь возвели в режиме «старожилы не упомнят».

– Ну ведь делается же, – указывает инженеру Демешин.

– Город хиреет, народ уезжает, причем со страшной силой, – не соглашается усатый инженер. – Нас осталось меньше 20 тысяч вместе с деревеньками. А ведь живем на рыбе, на золоте. Вопрос непонятный, почему при таком богатстве Николаевск, грубо говоря, гибнет. А места восточнее нашего города – Южно-Сахалинск, к примеру – процветают. Какие перспективы вы видите?

– А вы сами – какие видите перспективы?

– Ну я не знаю. Пока перспектив не вижу, – отвечает энергетик. – Построили больницу – нет персонала.

– Больницу еще не построили, – напоминает Демешин.

– Тем более. Паром [через Амур] раньше был большой – теперь маленький, стало дольше ждать переправы к дороге...

Дорога, кстати – еще одна хорошая новость. Трасса Селихино – что напротив Комсомольска-на-Амуре – и до самого Николаевска, почти 600 км, недавним решением федерального дорожного начальства вошла в общероссийскую опорную сеть.

– Это означает, – объясняет Ирина Горбачева, зампред краевого правительства по инфраструктуре, – приход в норматив к 2030 году, ремонт всех мостов в ближайшие два года, асфальт в пределах городов и весей и усовершенствованный грунтовый тип – за их пределами. По ценам прошлого года – более 57 млрд рублей.

– А если я поставлю вопрос иначе: как вы умудрились довести прекрасный судостроительный завод до этого состояния? – Демешин показывает на окно, откуда видны заводские остовы, уже едва ли подлежащие восстановлению.

– Мы довели? – возмущаются присутствующие.

– Уберечь то, что есть, что осталось после того, как завод перестал работать – задача местного самоуправления, – отвечает Демешин. – Я-то за инвесторами бегаю. Волоку к нам сюда. И еще приволоку. Еще пять лет назад Николаевск выглядел как рыбный ПГТ (поселок городского типа – прим. ВЗГЛЯД). Сейчас – и сами видите, и я повторять не буду. Да, есть убогие бараки. Просто порнография, а не вид. Самые опасные будут снесены за две недели, главе дано задание. И я специально говорю это публично, чтобы вы знали – потому что общественный контроль гораздо важнее внутреннего взаимодействия между разными уровнями власти...

– Но услышьте, пожалуйста, – просит Демешин. – Если вы думаете, что к вам кто-то извне придет и сделает – исходите из того, что не придет и не сделает. Есть у вас человек, который зайдет и скажет «я хочу вновь ремонтировать суда?» Покажите его мне. Я ему во всем помогу.

* * *

ВЗГЛЯД: Одно из последних представлений прокурора ДФО Демешина было направлено руководству Хабаровского края. Получил его уже и. о. краевого губернатора Демешин. Как исполняется представление?

Д. Д.: Оно было про школы и аварийное жилье. Было неэффективное расходование средств, они ушли недобросовестному концессионеру при отсутствии контроля со стороны правительства Хабаровского края. Школы не построены. Одна из них – в Хабаровске, в микрорайоне «Строитель». Я взял мэра Хабаровска Сергея Кравчука и поехал в микрорайон. Там активные жители, хорошее ТОС (территориальное общественное самоуправление – прим. ВЗГЛЯД). Прекрасный пример для остальных: потей, сделай что-то полезное – и государство тебе поможет.

ВЗГЛЯД: Насколько можно понять, помочь жителям пока не удалось?

Д. Д.: К сожалению, вопрос по школам, строящимся по концессии, до сих пор не разрешен. Люди спрашивают, почему школа не достроена – хотя сдана должна быть в 2023 году. Стоит бетонная основа, деньги похищены, подрядчик сидит. Почему [краевое] министерство образования бесконтрольно отдало ему деньги – людям в «Строителе» неинтересно. Им интересно, когда построят школу, куда будут ходить дети в уже построенных домах – и в том, что там дополнительно точечно строится. И, кстати, почему оно строится, все ли там в порядке – тоже людей очень интересует. Короче, все те вопросы, которые сейчас я рассматриваю как и. о. главы региона – а до этого реагировал на них как прокурор.

ВЗГЛЯД: То есть автора представления нам пока обрадовать нечем.

Д. Д.: Получается так. Но мы ему пока что об этом не скажем…

На самом деле, работа по представлению идет, и идет активно. Я не скрываю, что претензии могут быть предъявлены к ряду чиновников. Задачи нарезаю не я, а люди. Если они видят неэффективность закупок в здравоохранении – что ж, у нас привлечены к ответственности бывший министр [Юрий Бойченко] и бывший зампред правительства [Евгений Никонов].

ВЗГЛЯД: Обоих, кстати, наблюдал на противостоянии пандемии. Именно как организаторов. Придраться было не к чему, даже наоборот.

Д. Д.: Никонов талантливый врач. Но как администратор – вызвал вопросы людей и следственных органов. Почему люди недовольны? Нет эффективных закупок, не поставлено оборудование. А там, где оно поставлено – нету специалистов под это оборудование. Есть у людей вопросы по школам? Начинаем приглядываться. В отдельных случаях просим правоохранительные органы заниматься углубленно.

ВЗГЛЯД: К чему еще приглядываетесь?

Д. Д.: Точнее, к кому. К районам и их главам. Потому что – тот же случай – видим отношение людей к главам. В городе […] – неплохое, глава радеет. В […] районе – чуть иное отношение жителей. Хуже всего – к главе […]: люди вообще не доверяют этому руководителю. Естественно и у меня отношение соответствующее.

ВЗГЛЯД: Зачем тогда выбирали, если доверия нет?

Д. Д.: Это мой первый вопрос. Но в любом случае по итогам деятельности глав, министров, кого угодно из чиновников целеуказание дают люди. А я уже начинаю ставить задачи перед правительством и главами – чтобы разбирались в ситуации и понимали, почему она усугублена.

* * *

– Мы-то все равно сделаем, потому что это наша работа, – говорит Демешин энергетикам. – Но вы-то идите к нам и говорите, как лучше сделать. «У меня есть товарищ, которому не дают сделать такое-то производство, помогите» – поможем. Есть такие товарищи?

Молчание.

– А если глава района приведет [инвестора] или я приведу – вы же скажете: «Вот своих привели, аффилированных». Ведь так?

Молчание.

– С вашей точки зрения получается, что мы все виноваты? – интересуется один из собеседников и. о. губернатора.

– Именно мы и именно все, – подтверждает Демешин. – Начиная с меня самого, хоть я с вами в нынешнем качестве и недавно, но без разницы. Я тоже виноват. И предлагаю искупать вину перед нашей землей, перед Николаевском – вместе.

– Мы отвечаем за работу нашей ТЭЦ, – слышится в зале.

– Невзирая на все трудности...

– Во всем, что касается нашего производства – мы делаем очень многое.

– А я не спорю, – отвечает всем сразу Демешин. – Я согласен с вами: делаете, и очень хорошо. А вот рыбники – делают ли консервы, пресервы? Нет. А это резерв. То же самое по добывающим предприятиям – которые добывают [золото], а в школе поучаствовать не могут.

* * *

ВЗГЛЯД: За что еще при Дмитрии Демешине в Хабаровском крае можно сесть начальнику?

Д. Д.: Демешин никого не сажает. Этим занимаются другие органы.

За возмездие я зарплату раньше получал. А теперь получаю ее за созидание. И претензии, которые от меня исходят – это претензии людей. Я только их выразитель.

Если глава района разгильдяй и в программах [конкурсного финансирования] не участвует – гнать. Если участвует и хочет, чтобы детский садик был там, где его не было, чтобы набережная была – так ему помогать надо.

Министр промышленности и торговли, который не смог мне сказать, что производится в Хабаровском крае, определен на выход с ходу. Это ведь его задача – николаевские цеха судостроительные, заброшенные. Он должен будет инвесторов на руках носить – конечно, хорошо бы и искать для начала, и находить, но это сложно. Кого он, такой министр, на своих руках вынянчить может?

ВЗГЛЯД: Зато, может быть, он в торговле хорош.

Д .Д.: Было бы так – не стояли бы чужие, не наши краевые товары на самых видных местах [в крупных сетевых магазинах]. В том случае, если такие товары есть, а в глаза бросаются чужие – убедительное обоснование либо на выход. Обоснование представлено не было.

Я не сторонник пускания крови. Я сторонник как раз созидания. Я за то, чтобы помочь убрать негатив. Зайти в каждую программу. А другие видят в этом лишь дополнительные проблемы для себя. Зачем убедительно, аргументированно отстаивать свои заявки на уровне регионального правительства, федеральных органов? Нет же. Просто предпочитают не входить. Это неправильно.

ВЗГЛЯД: Бывает так, что в софинансирование, которое предусматривается программами, входить не с чем. Особенно на уровне района, где бюджеты зачастую сами знаете какие.

Д. Д.: Так в том-то и дело, что знаю. И очень хорошо. В каждом конкретном случае. А если не знаю, то очень быстро могу узнать. Мог раньше, могу и сейчас.

Вот вам пример: районный глава – бывший учитель – не хочет участвовать в конкурсе на новую школу. Аргумент: конкурс предусматривает софинансирование, а охоты тратить муниципальные деньги, пусть и небольшие, нет – хоть школа и нужна. Вот мы сейчас и поставили задачу разобраться, а на что эти деньги тратятся. Может быть, на себя любимого – то есть на собственно администрацию, а не на людей? Надо участвовать, надо аргументировать, надо учиться конкурировать за деньги для людей. Тогда и вопросов у нас не будет.

* * *

– Еще раз, – говорит Демешин жителям Николаевска. – Вы правда думаете, что кто-то за вас здесь что-то сделает? Хотите развивать эту территорию? 150 лет назад сюда пришел [Геннадий] Невельской. До него здесь были только [крайне малочисленные] народы Севера. Капитан Невельской на этой земле стал адмиралом. Сам брал и расчищал землю. И супруга его Екатерина. И дети его здесь умирали от отсутствия больниц, как и у всех – вон могилы на Петровской косе.

– Стыдно за наш город…

– У нас не город, а глухая, заросшая бурьяном деревня…

– Вот я иду – и до пояса трава. Дети по помойкам ходят. Во дворах скамеек нет. Мы там баллон положили, сидим, отдыхаем. А мимо нас медведь бежит прямо к помойке, в двадцати метрах от нас.

Это тоже Николаевск, только в зале собрались жители со всего района. Каждая инвектива в адрес города – бывшей столицы Приморья в 19-м веке и даже Сахалинской области в начале 20-го, хоть остров и за проливом – сопровождается аплодисментами собравшихся.

Запросы по поводу бродячих медведей – никакая не экзотика, уверяет жительница Николаевска-на-Амуре Ксения:

– Я работаю ветеринарным врачом. Мы часто ездим по району, очень часто. И получилось так, что мы ехали в поселок 30 минут, потому что перед нами шла медведица. Ни объехать, ни проехать. Я ребенку запрещаю выходить из дома после шести вечера. Не могу выехать за объездную дорогу накосить травы для своей животины. Огромное количество этих медведей, никто ничего не делает.

– Лицензия на отстрел медведя стоит 9 тыс. рублей, – дополняют из другого конца зала. – Можно ли пошевелить этот вопрос?

Шевелить, объясняет жителям Демешин, можно по-разному. Например, уменьшением цены на лицензию. Или увеличением количества разрешений.

– А кому он нужен за девять тысяч? – интересуются с места. – Я охотник, там на девять косарей ничего нет, в этом медведе.

Вопрос все же лицензирования – и стало быть, уровнем выше региона. Для местных страх перед медведями гораздо более существенен, чем перспективы возрождения николаевского судостроения – где, полагает Демешин, можно спросить совет у первого вице-премьера Дениса Мантурова. Или про то, как лучше использовать ТЭЦ – потому что в Николаевске нет проблем с энергетикой, а в других районах края с этим не очень; и здесь вряд ли можно обойтись без мнения Сергея Цивилева, министра энергетики РФ.

– Моя задача – привлечь как можно больше федеральных денег, – объясняет Демешин жителям. – Не «дайте нам больше, чем другим» – я же понимаю, что Хабаровску не дадут больше, чем Новосибирску или Екатеринбургу. А вот убедить бизнес заходить к нам, выстраивая систему преференций – это наше дело.

ВЗГЛЯД: А конкретно, что можно сделать вокруг той же электростанции с 80% незадействованной энергии?

Д. Д.: Теплицы, например – энергозатратные? Энергозатратные. Что нам, не нужны для города и окрестностей дешевые огурцы и помидоры? Нужны. Но об этом должны думать люди. Дайте нам возможности принять участие в программах. Дайте нам возможность зайти в субсидии, к примеру, на обработку рыбы. Чтобы икра в баночках была, а не уезжала куда-то от нас сырьем. Чтобы мы налоги собирали. И тратили на жителей – на дороги, на больницы, на все, что им нужно.

ВЗГЛЯД: Откуда у жителей возможности зайти в субсидии?

Д. Д.: У самих – нет, конечно. Но и я один, без федерального центра и каждого из наших активных граждан, с этим справиться точно не могу. И все мы не обойдемся без энтузиастов на местах. Они же сами работали в первую очередь, а не рассчитывали, что царь-батюшка что-то им принесет...

– Министры на руках должны инвесторов носить – факт, – Демешин загибает первый палец на сцене кинотеатра «Родина» в Николаевске. – Главы районов должны в каждой федеральной и краевой программе участвовать, выдаивать каждый бюджетный рубль, который они могут выдоить – тоже однозначный факт. – Второй палец. – За что я их каждую неделю бью.

Ладонь и. о. губернатора сжимается в кулак.

– 230 программ – аграрные, медицинские, стройки. Я и без того не мягкий человек, а сейчас особенно. Меня вызвал президент и сказал: «Наводи порядок». Но этот порядок я без каждого из вас – не наведу. Этот порядок – не чисто правоохранительная деятельность, а общее дело. Давайте же приобщаться.

* * *

«Мы рады отдать вам оставшиеся места с хорошей скидкой! – обещает буклет на стойке регистрации в гостинице «Север», единственной в Николаевске-на-Амуре. – Таких цен больше не будет ни в этом сезоне, ни тем более в следующем! Ловите удачу за хвост!»

Удача – это 150 тыс. рублей вместо обычных для недельного тура к архипелагу Шантары 190 тыс. на человека. Разумеется, без перелетов – до Хабаровска, потом в Николаевск – и прочего. Тем не менее «Север» полнится туристами: Москва, Екатеринбург, Новосибирск. Август – сезон китов, и их спешат видеть.

– Мы – край контрастов, – констатирует Демешин. – К нам едут по цене самых дорогих заграничных туров. При этом у меня самая большая кредитная нагрузка среди регионов Дальнего Востока – около 60 млрд рублей. Хорошо, не у меня, а у Хабаровского края. Но это значит, что это в первую очередь мои долги.

Просьбы жителей Николаевского района продолжают поступать. Пуирское и Нижнепронгенское сельские поселения просят суда на воздушной подушке – чтобы у жителей была возможность добираться до райцентра.

– Село Алеевка – берет слово женщина, муниципальный депутат. – 60 км от Николаевска, в принципе час езды, но сообщение отсутствует. Нам нужен трактор, чтобы добираться до большой земли. И наш генератор, дающий электричество, на грани вымирания. И нам урезали норматив казенной солярки. Дети ходят в школу – 3-4 км, и постарше, и малыши. Но дороги в ужасном состоянии. Весной через наше поселение все ездят на корюшку, поэтому дорога перестает быть…

– Район не обращался в край, – объясняет ситуацию кто-то из чиновников. – Краю же нужны предложения от района, как правильно профинансировать.

– Профинансировать трактор… Терпеть не могу такого рода бюрократию, – отзывается Демешин. – Пишут друг другу письма, почему они не могут – вместо того, чтобы взять и смочь. Или, по крайней мере, ответить по существу. Что нам мешает купить трактор? Проверим муниципальный бюджет.

– Седьмой год пытаемся выбить трактор, – говорит жительница Алеевки. – Мы и села вокруг нас. 378 человек.

– Готов частично просубсидировать трактор из своего резерва, – говорит Демешин. – Но тут надо бы посмотреть вопрос о том, кто будет его заправлять и содержать.

* * *

Кстати, о тракторах. Как и все, Демешин ждет победу в СВО. И не только потому, что в край вернутся те, кто сегодня воюет.

– Техника, – говорит Демешин. – Много техники. Про технику надо договариваться [с военными] уже сейчас. Окончатся бои, и техника двойного назначения будет нарасхват.

ВЗГЛЯД: Есть список того, что нужно Хабаровскому краю после СВО – для того же Николаевска или куда более отдаленного Охотска, например?

Д. Д.: Нам нужны радиостанции. Нам нужны вертолеты. Нам нужны вездеходы. Трактора – тысячу раз да. Мы производим замечательные багги «Ерофей» – по имени Хабарова, конечно же. Они активно используются в зоне СВО, а мы стали их активно использовать для тушения пожаров в лесу. Зачем тратить дорогостоящие самолето-часы на любое возгорание, когда во многих случаях можно отправить багги с цистернами воды, и они будут эффективно работать? Дроноводы – люди, получившие военные специальности – вернутся к нам и будут отслеживать пожары, ирригацию, паводки. Я пригласил министра МЧС, чтобы он приехал и подумал относительно имплементации наших ребят, получивших ранения на СВО.

ВЗГЛЯД: Может, о технике после победы – тем более в больших объемах – следует договориться на самом высоком уровне?

Д. Д.: Ну нет. К президенту я иду с инфраструктурными проблемами, в том числе межгосударственного характера. Погранпереход на Большом Уссурийском острове – не хочу, чтобы китайская сторона опередила нашу в его освоении. А китайские партнеры уже зашли на свою сторону и начали ею заниматься. Их право, ни слова против. Но нам тоже надо обустраивать свою половину. На кону имидж страны...

Китайская сторона вышла ко мне с идеей: давайте развивать водный туризм, приводить корабли с китайскими туристами в Хабаровск. Я же полагаю, что нам нужны наши, российские корабли, на которых в Россию будут ходить китайские туристы.

Это даст и новую силу Хабаровскому судостроительному заводу, ныне недозагруженному, и стимул для экономики, который дает производство современных судов, в том числе из композитных материалов. Для туризма в том числе, для катамаранов на Шантарский архипелаг…

Сейчас же, к примеру, наши рыбодобытчики предпочитают ремонтировать свои суда в Пусане, в Южной Корее. Там эффективная структура судоремонта – и большие скидки, если контракт на много судов. Моя задача – чтобы инфраструктура была российской, и деньги оставались у нас.

ВЗГЛЯД: А что же, южнокорейская сторона не объявила российским рыбакам санкции?

Д. Д.: Если коротко и по-честному, то нет. Там хорошо понимают экономику и ее выгоды… Наш Амур надо делать российской рекой не только политически, но и экономически. Восстановить заводы, создать судоремонтные базы, не позволить развалить то, что осталось с советских времен. И наоборот – реанимировать по прямому функциональному назначению. Запустить суда под российскими флагами, создать туристическую рекреационную инфраструктуру, индустриальные и логистические парки, которые вдохнут новую жизнь в экономику. Да, в том числе и привести китайских партнеров. Но локализовать их производства, бизнесы здесь. Где можем покупать хабаровские, российские товары – покупать их.

– Программа, даже в этой части, лет на 10-15.

– А я никуда не тороплюсь, – говорит Демешин. – Хабаровский край – то, про что в нашем гимне поется: «Широкий простор для мечты и для жизни».