«Наливкин за народ». Как сатирики из Уссурийска работают на СВО

– Восемь с половиной, – говорит житель Уссурийска Андрей Клочков, по прежней профессии – режиссер и продюсер. И нажимает на play.

На экране – чистое поле, поздняя весна. Человек наводит ружье на доску, к которой приторочен щиток-наголенник в камуфляжной расцветке. Выстрел («Двенадцатый калибр», поясняет Андрей). Заряд картечи – собственно, 8,5 мм – с пяти метров, то есть толком не разлетевшись, впивается в изделие. Наголенник снимают с доски, смотрят на него изнутри: гладко, как и было. Доска – «как бы нога, да?», поясняет с экрана стрелявший – тоже не пострадала.

– Ни увечий, ни тем более рваных ран, – суммирует Клочков. – Такой заряд картечи имитирует попадание осколка в ногу, защищенную нашим изделием. То есть его результаты.

Видео с испытаниями продолжается. В роли осколков – картечь разных размеров, с разных расстояний, под разными углами. Пистолетные пули играют самих себя, и уже не на воздухе, а в тире: со стольких-то метров, чуть дальше, чуть ближе. Иногда – если выстрелить совсем близко – изнутри наголенника все же появляются вмятины; «будем работать, уже работаем», говорит Клочков.

Но чаще – чисто. И никогда не навылет, то есть «как бы нога» цела. Или рука – плечо либо предплечье; уровень тот же, «без существенной деформации изделия». Все вместе – «противоосколочная защита уязвимых частей тела», то есть конечностей. Производство – компания «Монолит», город Уссурийск.

* * *

– Мы сами озаботились поиском снаряжения для себя. Чтобы быть готовыми вступить в ряды, естественно, – говорит Семен Вавилов, коллега Клочкова по «Монолиту».

Когда именно озаботились – можно не спрашивать: осенью, с началом мобилизации в те самые ряды.

– Тогда же мы поняли, что там нужны защитные изделия для рук и ног, – Александр Анисимов, третий из команды уссурийских мастеров защиты, показывает на небольшой цех. Несколько станков, верстаков и машинок. Между ними – с десяток сотрудников, включая отцов-основателей. На полках – уже сотни произведенных наголенников, наплечников и другой защиты всего потенциально уязвимого. Десятки изделий уже разосланы заказчикам. При том, что цех как таковой «монолитовцы» арендовали только в начале года – когда, объясняет Анисимов, собрали первые комплекты и выработали процесс формовки.

По специальности Анисимов – учитель физкультуры. Вавилов – специалист по автотранспорту, совсем недавно отучился еще и на агронома. Клочков – артист, диплом университета искусств во Владивостоке. Впрочем, ни на большой сцене, ни в кино он не появился – жизнь, как говорит Клочков, развернула в реальный сектор. Например, основное место работы сейчас – авиаремонтный завод, помощник начальника службы безопасности: противопожарная, ГО и ЧС. Двое суток через двое, заводское начальство против защитного производства не возражает. Даже наоборот, говорит Клочков – поддерживает.

– Учеба в институте предполагает, что ты подрабатываешь где-то еще, – объясняет собеседник. – Я еще студентом подрабатывал в мастерских – не в театральных, в обычных, производственных – где и познакомился с поликарбонатом. Тем самым, с которым мы работаем сейчас. Из него делают антивандальные витрины, бронестекла, самолетные иллюминаторы…

– А самое известное, где вы можете его увидеть – хоккейные арены, – подсказывает Клочков. – Вот то прозрачное, что поверху вокруг коробки идет. Не сможете ему ни шайбой, ни топором, ни кувалдой никаких повреждений нанести.

– Берем поликарбонат и его свойства, – говорит Вавилов. – Комбинируем с другими материалами, у которых есть свои свойства…

– И получаем вещи, которые люди ждут там, – Клочков показывает очередной поликарбонатный доспех. – Меньше килограмма наголенник. Надел – и забыл, что на тебе что-нибудь надето. А защищает – сами видели… Не хотим себя хвалить, но ведь правильные, нужные вещи получаются.

С одной стороны, «сам себя не похвалишь» и так далее. С другой же – а что делать, если как раз с рекламой у «Монолита» дела идут кое-как.

– Как всегда, пробовали на YouТube, – говорит Андрей, по прежней специальности продюсер. – Но ролик наш администрация [видеохостинга] забанила. У нас остался, конечно, сейчас покажу.

Клочков вновь нажимает на play.

– Наши ребята делают их каждый день, – сообщает житель Уссурийска Андрей Неретин. – Они сами режут полимеры, шьют на машинках и постоянно проверяют на прочность готовые изделия. Потому что если мы их не сделаем – никто их для нас не сделает. Если вы поможете, мы сможем сделать много защитных комплектов для наших военных. Если нет, то все это так и останется красивой разработкой, которая будет только на картинках...

Впрочем, кому Неретин, а миллионам любителей острой политической сатиры – Виталий Наливкин, председатель исполнительного комитета Уссурийска. И продукцию уссурийского «Монолита» рекламирует именно он, Виталий Иванович: чиновный костюм, большой значок с триколором… Короче, во всем блеске образа, созданного – задолго до производства защитных комплектов для военных – продюсерами Андреем Клочковым и Семеном Вавиловым вместе с оператором Александром Анисимовым.

– Ну да, так и идем вместе, – говорит Клочков. – Как на местном телевидении познакомились – так и двигаемся тем же составом. Делаем то, что нам нравится, что считаем нужным. И тогда с Наливкиным, и сейчас.

* * *

«Наливкин блестяще пародирует телевизионную фальшь, которая льется с экранов и от которой всех давно тошнит». Или даже так: «Лучший чиновник России. Настоящий хороший чиновник, делает важное дело».

Первое высказывание принадлежит тележурналисту и иноагенту Алексею Пивоварову, который посвятил феномену Виталия Наливкина две программы по 40 с лишним минут. А второе – и вовсе Алексею Навальному, «физическому лицу, в отношении которого» у Росфинмониторинга «имеются сведения о причастности к экстремистской деятельности или терроризму».

«Культовый персонаж» – понятие столь же хлесткое, сколь и чаще всего пустотное. Однако к Виталию Наливкину оно подходит вполне. Особенно когда речь идет о зрителях с активной жизненной позицией – или же просто из оппозиции. Почти миллион подписчиков на YouTube, десятки миллионов просмотров, постоянное внимание к роликам про «уссурийского чиновника Виталия Ивановича» со стороны либеральных медиа.

Главным образом – когда Наливкин и его рискованные пародии на телевизионный официоз, будь то открытие городских общественных туалетов (в ролике – деревянные скворечники типа сортир), добровольная вакцинация (с участием автоматчиков) или не менее гротесковая борьба с «оборотнями в погонах», – привлекали внимание не только зрителей, но и реальных чиновников, в погонах и без.

Опуская мелочи вроде административок, упомянем лишь уголовное дело по одному из сюжетов: Наливкин уничтожает из гранатомета сумку с предполагаемой бомбой на автобусной остановке, попадает в партийный предвыборный плакат, в сумке оказывается 25 килограммов китайской моркови. Дело было открыто в 2021 году. Сторона защиты уверяет, что «наливкины» задействовали пиротехнику и спецэффекты, а городское имущество – то есть заброшенная остановка на окраине Уссурийска – осталось нетронутым, о чем есть первичное заключение городских служб и спасателей. Следствие же настаивает на ст. 213 УК РФ «Хулиганство». Причем через часть третью: с использованием взрывчатки. До восьми лет.

Делу больше полутора лет. Крупных от него обременений для Клочкова и его команды – по сути два: не обсуждать ход следствия со СМИ и подписка о невыезде. Единственное, что позволяет закон – спросить у подозреваемых: «А как же вы собирались на мобилизацию из-под подписок?». И получить ответ, сводящийся к «если бы прекратили дело и повестки из военкомата прислали – тут же и пошли бы». Вполне возможный вариант, если учесть, что последние следственные действия были еще в прошлом году.

Предположить, что создатели Виталия Наливкина не только действенно поддержали спецоперацию, но и полностью переключились с политической сатиры на производство снаряжения для бойцов СВО – довольно трудно. Однако именно это и произошло.

– Многие из вас часто писали и спрашивали: куда вы пропали? Где новые сюжеты? – обращается (хотя после удаления ролика с YouTube вернее будет «обращался») к зрителям Виталий Наливкин, только что со всей силы рубанув по полимерному доспеху топором; изделие в порядке. – Так вышло, что мы умеем не только снимать видеоролики. Мы с нуля освоили технологию изготовления надежных противоосколочных пластин, которые будут спасать руки и ноги нашим военным на полях сражений...

* * *

– Все [производители] озадачены только защитой корпуса и головы, – поясняет Борис, житель одного из сел между Уссурийском и Владивостоком. Доброволец, легко ранен, подлечился, собирается обратно «за ленточку» – короче, сюжет для здешних мужчин совсем не редкий. – А руки и ноги открыты.

Комплект наколенников, которым пользовался Борис, стоит 1,5 тыс. рублей. Производство, как говорят в этих местах, «соседское», то есть китайское. Судя по «монолитовским» испытаниям, вещь пробивается картечью (которая, как мы помним, назначена на роль осколков) навылет. Заходя в доску, которая «как бы нога». Не потому, что наколенник китайский или вообще плохой. Просто сейчас наиболее распространенные латы для солдатских конечностей – по факту страйкбольные или что-то вроде того. Из серии «наверное, лучше, чем совсем ничего».

Полный комплект для рук и ног от «Монолита» – более 50 тыс. рублей минус скидка 10% на первую закупку. Борис, впрочем, не платит: у Клочкова и коллег есть, как они это называют, небольшая гуманитарная программа. Ключевое слово – «небольшая», поскольку производство пока что невелико, в отличие от расходов на материалы и прочее. Однако местный человек, который там был и возвращается после ранения – статья особая. Как, впрочем, и сам случай с «наливкиными», ушедшими в изготовление защиты для военных.

– Цена сопоставима с тем, от каких увечий эти самые ноги и руки защищены, – уверен Андрей Клочков. – Мельчайший осколок проникает в ногу – и врачи зачастую просто не могут его вытащить. Куда и каким боком он выйдет – вопрос вопросов. Мы постоянно улучшаем технологии, вносим в них изменения…

Технологии – это, например, добавление к поликарбонату особого полиэтилена высокой плотности. Рулон полиэтилена лежит на большом верстаке – или, скорее, разделочном столе. При определенном наборе – и подборе – слоев, как выяснилось, поликарбонат и полиэтилен дают дополнительную защиту от пуль, не говоря уже об осколках.

– При этом – великолепное прилегание пластин к конечностям, чего мы тоже добивались долго, – Клочков подает наголенник. – Готовое изделие – 930 граммов. Надев его, через десять минут забываешь, что на ноге что-то надето. А когда снимаешь – появляется стойкое ощущение, что тебе что-то не хватает.

* * *

Отклики наиболее оппозиционных комментаторов прежних роликов о Виталии Ивановиче – соответствуют. Отписались как раз немногие, тысяч двадцать на без малого миллион. Но сентенции вроде «Наливкин продался…» или «вы переобулись» – встречаются довольно часто.

– Да ну прям «разворот на сто восемьдесят», – возражает Клочков, услышав очередную формулировку. – Определенные люди, определенные ресурсы [в минувшие годы] на нас навесили оппозиционные ярлыки. Теперь они с нас эти ярлыки посдирали – и навесили другие. А мы никогда себя никем не объявляли. Делали то, что у нас хорошо получается – юмор, сатира…

– Необязательно нужно быть оппозиционным человеком, чтобы писать сатиру на то, что тебе в окружающей жизни… Так скажем, не по душе, – формулирует Вавилов.

– На нашем канале – большая прослойка людей, нормально настроенных, – говорит бывший продюсер Андрей Клочков. – Они оказали нам большую поддержку, спасибо им огромное. Очень многие стали обращаться к нам за изделиями. Все узнали, что Наливкин со своей страной, за народ.

– Наливкин, если кратко, объявил зрителям: «Мы будем делать защиту для людей», – говорит Анисимов. – «Вещи, которые спасают людям жизнь». Какие могут быть претензии? Мы что, кого-то оскорбили тем, что жизни спасаем?

– Но при этом сами бы вы пошли на СВО, если бы призвали.

– Конечно, – подтверждает Клочков. Вавилов и Анисимов согласно кивают. – Зайдите на мою стену в соцсети, почитайте мои посты – ни у кого не возникнет сомнений, на чьей я стороне. Я настроен абсолютно патриотично – и по отношению к стране, и вообще.

* * *

Ракетная боеголовка торчит из лужайки позади краеведческого музея Уссурийска в окружении сада камней. Когда-то здесь была крепость древних племен чурчжэней, а последний век с лишним – как формулируют в музее, «одна из столиц русского воинского Дальнего Востока». То есть штаб армии в центре и очень много людей в форме повсюду.

В промежутке – судя по описанию Уссурийска начала XX века, когда город был селом и носил название Никольское – находим: «Главная и самая старая улица – Никольская. Вдоль всей улицы по обеим сторонам вытянулись белые мазанки… Среди русского населения, не считая казаков, малороссы настолько преобладают, что сельских жителей городской, так называемый интеллигентный, называет не иначе как «хохлами». Обычная для тихоокеанской России история: «поворот на восток» силами переселенцев.

«Среди полтавцев, – продолжает автор описания Иван Иллич-Свитыч, – черниговцев, киевских, волынских и других украинцев переселенцы из великорусских губерний совершено теряются, являясь как бы вкраплением в основной малорусский элемент… В жаркий летний день можно подумать, что находишься где-нибудь в Миргороде, Решетиловке или Сорочинцах времен Гоголя».

Сейчас здесь, кроме русского, скорее услышишь китайскую речь. Рынок на Муданьцзянской еще не полностью, но восстановился после ковида. Время от времени там собирают гуманитарную помощь на СВО – инструменты, бензопилы, генераторы и прочее нужное по запросам «из-за ленточки». Помощью с рынка, разумеется, в Уссурийске не ограничиваются.

– Давно у нас сложилось: народ и армия едины. И люди, и администрация, – говорит Евгений Корж, глава Уссурийского городского округа. – На помощь СВО потрачено более 100 миллионов, отдельно – «Единая Россия», городское отделение, около 15 миллионов. Плюс спонсорская помощь от предприятий… Всем миром помогаем.

В школах вяжут носки и пишут письма. «Это очень важно на передовой – получить письмо от школьника», – уверен глава Уссурийского городского округа. Продмаги собирают пайки со вкусным и непортящимся. В автомобильном техническом колледже делают снуды и балаклавы.

– Аграрно-технический колледж у нас делает пряники для СВО, – говорит Ольга Тесленко, отвечающая в администрации Уссурийска за связи с общественностью. – Специальные печи даже для этого закупили. Пряники чем хороши – хранить можно долго… А еще одна женщина делает шоколадки «Уссурийский Алешка». Из шоколада «Аленка». Переупаковывают и отправляют. У нее сын в зоне СВО, целый год там.

– Все делают на своих порывах, никого уговаривать не приходится, – отмечает Корж. – Мы приходим в школу, в колледж, спрашиваем: «Хотите ли?» Все говорят да: «Мы хотим делать пряники», «а мы – носки», «а мы – балаклавы и снуды». Людям на передовой важно понимать, что за ними – вся страна, что их помнят и ждут.

За пределами тезиса «за ними – вся страна» в Уссурийске, как и везде, есть своя жизнь, довольно пестрая. Если разговориться с жителями о СВО, в городе рано или поздно назовут имя известного в городе шоумена. Который, когда пошла осенняя мобилизация, покинул Уссурийск – а после того, как она закончилась, вернулся. В правах, разумеется, не поражен, однако работы у шоумена стало меньше. По крайней мере, среди прежних уссурийских заказчиков, частных и корпоративных.

А есть и куда менее известные городу уссурийцы. Которые, когда началась СВО, сменили картинки на своих страницах в одной запрещенной соцсети: либо черные аватарки, либо и вовсе что-нибудь «жовто-блакитное». Но уже почти год те же самые люди активно собирают гуманитарку для наших войск – вполне искренне и помногу. Светиться не хотят – поскольку теперь, скажем так, довольно критично относятся к самим себе по состоянию на февраль-2022. И не хотят, чтобы им лишний раз припоминали. Можно понять.

В итоге же помощи «за ленточку» из Уссурийска идет много и разной – и народной, и административной. В части последней Евгений Корж придерживается принципа «структурировать процесс надо, чтобы была плановость нормальная – и все выйдет, как надо».

– Мы спрашиваем у военных: «Что нужно сейчас?» – конкретизирует глава Уссурийского городского округа. – Нам говорят: «Нужно то-то и то-то». Аптечки с дорогими жгутами, например. Или еще что-нибудь. Им лучше знать, что там нужно в настоящий момент…

– Защитные комплекты для рук и ног – нужны?

Вопрос, как можно понять, не такой простой. С учетом того, что образы руководства Уссурийска и лично «председателя исполнительного комитета» В.И. Наливкина едва ли могут пользоваться симпатией реального главы Уссурийского городского округа Е.Е. Коржа.

– А вы спросите у Андрея и ребят, с чьим бронежилетом они работают, – советует мэр Уссурийска.

* * *

– Мы продумываем, помимо прочего, защиту шеи и ключиц, – показывает Андрей Клочков на бронежилеты, развешанные на манекенах в цеху. Их, заводского производства, тут немного. – Даже традиционные, нормальные броники такую защиту дают не всегда. А так – вот, люди приносят: бронелифчики, они же плитники. Спрашивают, что можно с ними сделать – чтобы защиты побольше, а веса поменьше.

– Так вроде закончилась мобилизация.

– Так добровольцы же до сих пор идут, – говорит Клочков. – Бориса вы видели, дважды доброволец. Завтра тоже люди будут, комплекты себе подбирать туда. На тяжесть многие жалуются. И так-то бронежилет на себе потаскай, и люди уже чаще всего не юноши. Евгений Корж, – указывает Андрей на один из броников, – отдал нам свой: «Посмотрите, можно ли уменьшить тяжесть и усилить защиту от осколков».

– Более того, – добавляет Анисимов, – администрация готова договориться с командующими подразделений, расквартированных в Уссурийске. Чтобы они протестировали наши комплекты. Если испытания пройдут успешно, администрация готова содействовать в закупке защитных изделий для наших земляков в зоне спецоперации. Изделия не для нападения, а для защиты от ран – тоже ведь гуманитарный груз…

– Ребята принесли свои изделия, – вспоминает Евгений Корж. – Мы подсказали им, о чем хорошо бы подумать еще. Например, вот о бронежилетах. Если броник будет легче при сохранении защитных качеств, то можно больше взять с собой боеприпасов. Это очень важно. Дополнительный боекомплект и самому бойцу жизнь спасает, и тем, кто рядом с ним.

– Да, вот этот – Евгения Евгеньевича, – Вавилов указывает на один из бронежилетов.

– Хорошая вещь. Но тяжелая, – говорит Корж, для которого ездить к военным землякам – не новость еще с Сирии середины 2010-х. – Зачем я и свой бронежилет дал ребятам – не только на «прострелит – не прострелит» с их полимерами, но и на удары, осколки, взрывные волны... Мы попросили военных все их изделия проверить, посмотреть, сертифицировать. Будет успешно – будем закупать у ребят для бойцов. Там долгий путь, но его надо пройти, чтобы мы могли потратить на эти изделия бюджетные деньги. Пока – если все удастся – только изыскивать спонсорские [средства], потому что нет сертификата.

Сертификат военной приемки – дело хлопотное и долгое. «Структуризация процесса с точки зрения нормальной плановости» – как понял ее спецкор газеты ВЗГЛЯД из различных источников, – в случае с «Монолитом» выглядит так. Сначала – обстрелять-обвзрывать изделия с полимерами. Учесть пожелания участников испытаний. Потом – покупка небольшой партии на спонсорские деньги и отправка «за ленточку». И выслушать мнения, что называется, конечных пользователей.

– Нужна защита для рук и ног. Нужны легкие бронежилеты. Ребята молодцы уже потому, что задумались о таких вещах – и делают, – говорит Корж. – Мы помогаем, чтобы лишних административных барьеров не было: «Задержка, запинка – говорите нам, мы поможем».

Кто в итоге поставил десятки ручных гранат и подствольных выстрелов-ВОГов для очередного, уже майского ролика «Монолита» – разумеется, выяснить не удалось. Однако, судя по видео, все прошло не хуже, чем с картечью, которая «восемь с половиной» – и сейчас настало время учета пожеланий.

– Все, как обычно, уже почти год, – говорит Андрей Клочков. – Тут руки нужны, не из одного места. Всему приходится учиться на ходу – никто ведь раньше из нас этим не занимался. Мы добились качества по прочности, весу. Сейчас пойдем еще дальше, в угоду улучшения.

– В таких случаях обычно говорят, что шутки кончились, – говорит Евгений Корж. – Затерто, но факт.