К Дню знаний готовились по-разному. Родители пытались свести семейный бюджет, чтобы закупить детям все необходимое. Специалисты Роскачества высказывали претензии к школьным рюкзакам. Премьер-министр Дмитрий Медведев поручил наказать глав регионов, в которых не решена проблема отсутствия теплых санузлов в школах. А педагоги вели дискуссию о том, нужна ли нашим школам 12-балльная система оценки взамен привычной пятибалльной.
О том, что волнует педагогов в связи с началом нового учебного года и какой должна стать российская средняя школа в идеальном будущем, газета ВЗГЛЯД поговорила с доктором педагогических наук, членом-корреспондентом Российской академии образования, директором Института педагогики Санкт-Петербургского государственного университета Еленой Казаковой.
ВЗГЛЯД: Елена Ивановна, что вы думаете про пятибалльную систему оценок – нужно ли от неё отказываться?
Елена Казакова: Про переход на новую модель оценивания высказались уже все, кто только мог. Но на самом деле всё равно, какая будет модель – 5 или 12 баллов. Важнее, чтобы она из вычитанной превратилась в накопительную. Сегодня при проверке работы учитель ищет не достижения, а ошибки, как бы вычитая из максимума. А нужно, чтобы он плюсовал достоинства, фиксируя и свое внимание, и внимание ученика на том, что ученик уже усвоил, чем овладел, а что – в перспективе освоения. Такая система оценивания более продуктивна, что доказано и отечественной, и мировой практикой.
А лучше всего вообще без оценок, но это уже личные мечты, я понимаю всю их нереалистичность. Когда ребенок приходит домой из школы, хотелось бы, чтобы у него спрашивали, не сколько ты получил в баллах, а что нового узнал, чему научился, за что тебя хвалили...
Директор Института педагогики СПбГУ Елена Казакова (фото: из личного архива)
|
ВЗГЛЯД: А какую оценку вы бы поставили системе российского школьного образования? По старинке, по пятибалльной системе.
Е. К: Общее положение дел могу оценить на «удовлетворительно». Замечу – не потому, что оно хуже того, что было раньше, а потому, что не особо «догоняет будущее». Мне нравится утверждение «будущее наступило вчера», но, к сожалению, не все в моей отрасли это понимают.
ВЗГЛЯД: Что вас больше всего беспокоит в связи с началом нового учебного года?
Е. К.: Больше всего беспокоит уверенность общества, что это нормально, когда дети не стремятся в школу. Понимаете, качественное образование может получить только тот ученик, которому нравится учиться. Тогда на всю жизнь сохраняется талант к быстрому освоению нового. А дать это образование может только тот учитель, которому... нравится учить? Нет, неправильно. Правильно – которому тоже нравится учиться вместе со своим учеником.
ВЗГЛЯД: Несколько дней назад вы присутствовали на главном педсовете Ленинградской области, где собрались в том числе представители Рособрнадзора. И на блестящий доклад губернатора Александра Дрозденко о том, какими невиданными доселе темпами регион прирастает школами, как они оснащаются, как появляются центры одаренных детей и т.д., директор школы из Москвы Евгений Ямбург задал справедливый вопрос: если всё так замечательно, зачем что-то менять?
Е. К.: Мне доклад губернатора понравился, в нем были выделены и задачи, и проблемы, было интересно слушать. И я не сделала такого же вывода, как Евгений Александрович Ямбург. Но даже если бы он был прав, удивляться нечему. В менеджменте есть постулат: чем лучше дела, тем больше нужны перемены. Сейчас – на этапе перехода в новую технологическую реальность – в современной школе должно измениться слишком многое.
Конечно, нужны качественные изменения – смена образовательных технологий в пользу творческих и продуктивных, повышение эффективности образования, в частности урока, за счет использования знаний о человеке, его памяти, внимания, воображения, в том числе – за счет использования дополненной реальности.
Я, например, мечтаю об отмене рутинных домашних заданий.
Надеюсь на отказ от выборочного контроля знаний и призываю создавать классы нового студийного плана для совместной работы учащихся над проектами и исследованиями.
ВЗГЛЯД: Ещё один тезис на педсовете касался «школьной души». Представитель Рособнадзора неожиданно призналась, что как мать поведёт своего ребёнка не в ту школу, где выше уровень образования, а в ту, где есть «душа»... Так что важнее для определения успешности школы – хороший ремонт, классы с самым современным оборудованием или «душа»?
Е. К.: Конечно, «душа». В школе должна быть хорошая компания учеников, учителей и родителей, которым нравится вместе учиться, которые умеют создавать атмосферу «увлекательного образовательного приключения», в которой уважается чувство собственного достоинства, право на выбор, на дружбу и любовь. И еще уважается ученик, который умеет много и азартно учиться. Стены можно отмыть, а компьютеры есть у каждого, так что не в них дело. Но, конечно, хотелось бы, чтобы каждая школа была хорошо оснащена, комфортна, легко адаптировалась под требования учеников и учителей.
ВЗГЛЯД: Что вы думаете о внеурочной деятельности в современной школе? По словам одних, учеников настолько «затюкали» разного рода активностями. По словам других, загружают детей меньше, чем нужно.
Е. К.: Я уже говорила, что я против домашних заданий в их сегодняшнем понимании. Если в школе работают студии, лаборатории, творческие объединения, спортивные клубы и театры – и они дополняют урочный мир, то такая школа очевидно выигрывает. Но вот что я искренне ненавижу – это термин «отсидеть внеурочку». Во многих школах внеурочная деятельность учащихся заформализирована и скучна даже больше, чем урочная.
ВЗГЛЯД: Вы озвучивали удивительную статистику, согласно которой в среднем школьник лишь пять минут в течение урока находится в «активном» состоянии. Только в это время он полностью погружён в процесс обучения. Что это за исследование?
Е. К.: Известно, что человек развивается, когда активно действует или общается. Задайте себе вопрос: кто активнее всего на уроке, и вы тут же ответите – учитель. Следствие? Мы создаем школы для развития учителей. Странный парадокс.
Что же касается исследования, все довольно просто. Наблюдатели на последней парте. 300 уроков в самых разных школах. Фиксация общей активности класса: что именно делают, сколько времени тратится на бессмысленное времяпровождение и т.д. Плюс хронометраж активности отдельного ученика. Все открыто и ничего не скрывается. Вот по этим данным и выяснилось, что на реальную активную деятельность у ученика на уроке уходит от 3 до 7 минут, а остальное время он ждет, волнуется, «не вызовут ли», облегченно отдыхает, если не вызвали, делает вид, что слушает ответ у доски, долго уточняет, что делать, где это брать, пререкается и т.д. Грустное исследование. Посмотрите мультфильм «Буревестник», где все, как в жизни, только фантазия похуже.
Конечно, есть учителя с иной интенсивностью урока, но, увы, общая тенденция – «не экономить время», а то, что не сделано на уроке, задавать на дом или давать на откуп репетиторам.
Кстати, я вспомнила, что меня тревожит перед 1 сентября – убежденность общества в том, что репетиторство – это приличный вид деятельности.
ВЗГЛЯД: А сколько минут ученик должен быть «вовлечённым»? Как с этим не переборщить? И как обстоят дела в школах других стран?
Е. К.: Страны очень разные. Есть те, где 45 минут урока – это 45 минут интенсивного труда, как, например, в престижных школах Кореи или Японии. Есть страны, в которых (на наш взгляд обывателя) «ученик весь урок занимается ерундой» – смеется, плачет, сомневается, пробует, спорит... В общем, надо стараться учиться на уроке, не оставлять «на потом и репетитору» ту работу, которую обязаны сделать учитель и ученик. И не жалеть время на продуктивные эмоции, сомнения и творчество.
ВЗГЛЯД: Вы заведовали кафедрой непрерывного филологического образования в СПбГУ и наверняка находитесь в курсе всех самых актуальных тенденций в этой сфере – как позитивных, так и негативных. Поделитесь удивившими вас наблюдениями, и про учителей, и про учеников. К примеру, дети в последнее время стали больше читать или меньше?
Е. К.: Я уже не заведую этой кафедрой. Я директор Института педагогики Санкт-Петербургского государственного университета. Кстати, это очень большое событие и для меня, и, надеюсь, для науки – открытие такого института в структуре нашего вуза. У нас бездна планов, связанных с самыми современными тенденциями: перевернутый класс, дополненная образовательная реальность, исследовательский подход, продуктивное мышление и т.д.
Также меня очень радует, что наши коллеги сегодня работают над моделью учебника, адаптирующегося под ученика. Или заявка наших коллег о разработке новых платформ для проектирования индивидуальных и групповых маршрутов. Здорово, что хорошее образование становится модным занятием, что активно развивается сфера эдьютейнмента.
Я не могу сказать, читают дети больше или меньше, чем раньше. Увы, достоверной статистики за прошлые годы просто не было, мы чаще всего опираемся на домыслы. И все-таки можно осторожно утверждать, что современные дети читают больше, чем их родители.
А вы знаете, что точно изменилось к лучшему? Возросла увлеченность школьников естествознанием и технопредпринимательством. Это доказано – и это отличный тренд.
ВЗГЛЯД: Какой вы видите российскую среднюю школу в будущем – через 10, 20 лет? Что должны сохранить при любых раскладах, а что отомрет – и не жалко?
Е. К.: Надеюсь, что в подростковой школе отомрет разделение на предметы, взрослые перестанут мечтать о едином учебнике, школа будет больше похожа на клуб, лабораторию или производство, чем на искусственный формат общественной жизни.
Сохранится чтение, но оно станет свободнее, математика сохранит нынешний статус – фундамента развития ума, но и лингвисты смогут завоевать иные позиции (в качестве языка отражается качество жизни). Глобально поменяются базовые образовательные технологии с акцентом на самообразование. Но что точно сохранится, так это пара учитель – ученик. Появление в жизни человека хорошего учителя станет высшей наградой за старание и увлеченность.