Главный редактор Центра управления расследованиями Андрей Коняхин рассказал в интервью главреду «Эха Москвы» Алексею Венедиктову, что изначально журналисты собирались снимать фильм о русских наемниках в Сирии. Но при подготовке командировки ЦУР неожиданно пришел к выводам, что «центр интересов России смещается из Сирии в другие страны. Про это мало кто писал, практически в России никто не писал», говорит Коняхин.
Правда, неожиданностью это оказалось только для аналитиков Ходорковского, поскольку многие СМИ – и российские, и зарубежные – весной этого года выпустили немало подробных материалов о взаимоотношениях России с Центрально-Африканской Республикой, о поставках вооружения и отправке в ЦАР российских инструкторов. О том, что взаимодействие двух стран ни для кого не секрет, сотрудникам Ходорковского мог намекнуть и тот факт, что еще осенью 2017 года президент ЦАР Фостен-Аршанж Туадера приезжал в Сочи для переговоров с российской стороной.
Кроме того, с Сирией возникли организационные проблемы.
«У нас случилось несколько событий. Во-первых, мы не могли просто элементарно выстроить логистику с Сирией», – признается Коняхин. Оказалось, что для съемок в Сирии нужна аккредитация. А аккредитации у ЦУРа не было. «Попасть туда неофициальными путями – это большие риски и большие сложности, – делает вывод Коняхин. – И мы решили тогда, что мы начнем все-таки сначала с ЦАР, а потом вернемся в Сирию».
В ЦАР, как известно, журналисты также поехали неофициальными путями, получив туристическую визу и не имея аккредитации.
Слишком дорого для Ходорковского
Единственной точкой опоры журналистов в ЦАР должен был стать человек, о котором известно лишь то, что это некий голландец по имени Мартин, который представился сотрудником миссии ООН и обещал помочь съемочной группе на месте. Теперь ООН заявляет, что у них в ЦАР нет сотрудника по имени Мартин. С кем общался Коняхин, к кому отправил Джемаля, Расторгуева и Радченко – большой вопрос.
«Он (Мартин) нам помог с жильем, потому что там нет просто гостиниц. Даже в Банги там две гостиницы и все. Стоит каких-то космических денег. А мы все-таки собирались там продолжительное время, больше двух недель провести с учетом наших других чек-пойнтов. Он нам нашел дом, нашел этого водителя», – сообщает Андрей Коняхин.
Но элементарный поиск в интернете показывает, что в Банги как минимум семь гостиниц. Безусловно, финансовый потолок для всех разный, но странно осознавать, что для людей, финансируемых Ходорковским, «космическими деньгами» кажется 61 доллар за ночь в трехзвездочном отеле. А именно столько стоит номер, например, в National Hotel Bangui.
Еще более странным кажется утверждение руководителя, что его сотрудники собирались находиться в ЦАР «больше двух недель», притом что Джемаль, Расторгуев и Радченко въехали в страну по туристической визе, которая ограничивала их пребывание семью днями.
Не совсем ясно, как были оформлены отношения съемочной группы и ЦУРа. «Вы их наняли?» – спрашивает Венедиктов. «Товарищи – я бы определил это так. Наняли?.. Ну да, как бы мы договаривались об условиях», – уклончиво отвечает Коняхин.
При этом Коняхин не готов признать ответственность за гибель журналистов. И ограждает от ответственности своего нанимателя – Михаила Ходорковского.
Если раньше Ходорковский называл журналистов «партнерами» по расследованию, то теперь оказалось, что Михаил Борисович вовсе не знал, куда едет съемочная группа. Он всего лишь выделил деньги на проект «Русские наемники» и даже не знал, что Сирию поменяли на ЦАР, – такую концепцию представляет Андрей Коняхин.
ЦУР контролировал каждый шаг
При этом Андрей Коняхин – не случайный человек в расследовательской и военной журналистике. Как пишет бывший главный редактор газеты «Коммерсантъ» Михаил Михайлин, Коняхин знал, как надо организовывать поездки в район боевых действий, «получал уроки пребывания. В сопровождении спецназа один раз он отбился от конвоя, была операция по изъятию».
Сейчас главред ЦУРа заявляет, что съемочная группа была самостоятельна в ЦАР, «связи там практически не существует», и «мы не получили из этой поездки ни одной фотографии». Однако близкие друзья погибших утверждают иное. Военный журналист Надежда Кеворкова, постоянно находившаяся на связи с Джемалем, заявила в эфире «Эха Москвы», что «эта поездка была великолепно организована. Я знаю детали, я знаю, как она организовывалась». «Обо всех, абсолютно обо всех, о мельчайших деталях, которые выходили из плана, они (съемочная группа – прим. ВЗГЛЯД) докладывали в штаб (ЦУР – прим. ВЗГЛЯД). И все обсуждалось, все переигрывалось, за всем следили и так далее», – говорит Кеворкова.
Еще больше о роли Коняхина и ЦУР в произошедшей трагедии говорит статья в Corbeau News. «Когда они (съемочная группа – прим. ВЗГЛЯД) приехали в город Сибю в понедельник, то встречались с солдатами национальной армии ЦАР FACA в 5 км от города. Зная местность, солдаты советовали им не ехать ночью, но журналисты созвонились с кем-то из своих соотечественников и затем сказали, что реальной опасности на дороге нет и они могут ехать. Уступив их настойчивости, солдаты дали им уехать между 23.27 и полуночью», – цитирует местную газету «Коммерсантъ».
То есть близкие друзья Джемаля утверждают, что съемочная группа была на постоянной связи со «штабом», ЦУР контролировал и координировал их действия, а местная газета в результате расследования узнает, что некие «соотечественники» отправили съемочную группу к месту засады. И только Коняхин говорит, что связь в ЦАР «практически не существует».
Кстати, Андрей Коняхин уже заявил, что собирается сам ехать в ЦАР, чтобы провести расследование убийства. По горячим следам. Правда, не прямо сейчас. Потому что ехать по туристической визе, как погибшие, он не хочет и не может. Не может потому, что «посол просто пошел в отпуск и визы больше не выдаются». Правда, не совсем понятно, как посол связан с визами, которые штампуются в паспорт прямо в аэропорту за 50 долларов.
Так или иначе Коняхин решил идти официальным путем – подавать заявление на рабочую визу. Неспешно. «Я начну это делать на следующей неделе – более плотно заниматься своей поездкой и поездкой своих коллег, потому что я поеду не один», – говорит Коняхин. И тут уже возникает уверенность, что подчиненный Ходорковского далеко не так наивен и не подготовлен к чрезвычайным ситуациям, как казалось в интервью «Эха Москвы».
А если трагический исход командировки – не результат неопытности и организационных ошибок, то неизбежно встает вопрос о злом умысле, приведшем к гибели журналистов.