Есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и социологические опросы. Один из самых известных парадоксов квантовой физики – корпускулярно-волновой дуализм: в зависимости от того, находятся ли электроны под наблюдением, они ведут себя или как волна, или как частица. Это и называется эффектом наблюдателя.
В принципе, ничего удивительного: люди тоже ведут себя по-разному – скажем, в зависимости от того, наблюдает за ними полицейский или нет. «Мы должны помнить: то, что мы наблюдаем – это не сама природа, а природа, которая выступает в том виде, в каком она выявляется благодаря нашему способу постановки вопросов», – сказал Вернер Гейзенберг. То же самое касается и социологии, в которой ответы напрямую зависят от избранной методологии.
В этом смысле никакой универсальной правды не существует, а есть лишь различные правды различных контекстов. Любите ли вы водку? Любите ли вы водку по утрам? Любите ли вы водку больше, чем жену? Любите ли вы водку так, как любите родину? Любите ли вы водку больше, чем стабильность? Поглощены ли водкой все ваши мысли? Променяете ли вы перемены на водку? Смысл этих вопросов во многом будет зависеть от того, задают ли их по заказу алкогольной компании, властей, оппозиции, врачей-наркологов или вашей тещи.
Дело не в ангажированности социологов, дело в ангажированности каждого. «Описывая модель общества, мы с неизбежностью начинаем служить некоторым интересам, которые, в конце концов, оказываются близки нашим личным интересам», – говорил замечательный социолог Алексей Гражданкин.
В фейсбучных спорах то и дело слышишь: «работает по методичке», «продался», «ясно, откуда ветер дует». Хотя было бы смешно отрицать заведомую проплаченность массы публикаций, было бы так же смешно считать, что платят каждому. Принцип домино работает, как часы, а настоящим идиотом можно быть только по зову сердца.
Идиотизм – считать, что мир устроен так, как ты думаешь. Только что электрон считался частицей, а глядь – он уже ведет себя, как волна. Возможно, проблемы вовсе не в электроне, а в языке описания и интерпретации, но и одним и тем же языком об одних и тех же вещах можно говорить совершенно разные вещи. По-хорошему, надо сначала договариваться о понятиях, а потом уж их обсуждать.
В том же интервью 2000 года Гражданкин объяснял: «Есть люди, которые мыслят так же, как мыслим мы, они отвечают на наши анкеты, они понимают цели, которые ставятся нами в наших вопросах, и принимают эти правила игры. Относительно этих людей мы можем точно сказать в тех понятиях, которые мы используем, что они действительно именно так и считают. Шкалы, которые мы используем, релевантны этой части общества, но если мы обратимся к другим людям – у которых другая система понятий, другая система ценностей, к той части общества, которая имеет другую структуру сознания, то понимают они окружающий мир в других категориях.
Например, мы спрашиваем: «Кто такие "левые" и "правые"?», а в этой среде эти понятия не работают. И получается, что мы изучаем самих себя, свой «город». А огромная «периферия» живет сама по себе. Мы навязываем ей какие-то понятия, потом спрашиваем, слышим «эхо» и радуемся достигнутой общности языка. (...) Так формируется двоемыслие, которое мы по большей части даже не замечаем. Нам кажется, что мы знаем – кто эти люди. Но в конце концов, когда мы ставим вопрос: «Как быть и как действовать, чтобы учитывать их интересы?» – мы ничего сказать о них не можем. Мы можем сказать: «В наших интересах надо делать то-то, то-то и то-то».
Навязанные установки формируют выученную беспомощность. И попробуйте продемонстрировать критическое мышление. Давеча в Facebook* у меня случился спор с бывшим депутатом Станкевичем – в контексте результатов последнего опроса «Левада-центра**» и Московского центра Карнеги, по которым почти 60% россиян ждут перемен. Я тоже жду перемен.
Сколько себя помню, и вокруг меня все всегда ждали перемен. Перемен к лучшему. А вы знаете людей, которые не ждут перемен к лучшему? А тех, кто ждет перемен к худшему? Другое дело, что в перемены к лучшему мало кто верит, поэтому, сколько себя помню, все вокруг хотят стабильности. Но Станкевич считает, что «стабильность – это искусственно навязанная «ценность» после того, как людей убедили, что перемены могут быть только к худшему».
Вот с этого места и хочется порассуждать подробнее. Как правило, стабильность кажется искусственно навязанной ценностью тем, кто чувствует себя стабильно. А тем, кто живет от зарплаты до зарплаты, стабильность кажется недостижимым результатом перемен к лучшему. Сытый голодного не разумеет. Вот на Украине к концу 2013 года стабильным элитам и стабильно прогрессивной интеллигенции стабильность режима Януковича стала казаться омерзительной и унизительной. Определенно, для этого были основания.
Все познается в сравнении, и критерием для протестующих выступала стабильность Евросоюза, на которую хотелось равняться. Смысл перемен заключался в том, чтобы присоединиться к Евросоюзу и наслаждаться его стабильностью (то, что представления граждан Евросоюза о собственной стабильности вряд ли соответствовали представлениям граждан Украины, мы сейчас в расчет брать не будем).
Что из этого получилось, хорошо известно: хотели как лучше, а получилось хуже, чем всегда. Виновата ли в этом жажда перемен? Вопрос философский: впоследствии – не значит вследствие. А вот то, что жажда перемен использовалась для манипуляции толпой – совершенно очевидно. Феномен популизма заключается именно в этом.
Перемен требуют ваши сердца? Тогда мы идем наполнять ваши головы. Играя на желании стабильности, можно завести страну в глухой застой. Играя на желании перемен, можно привести ее к катастрофе.
Виноваты ли в чем-то стабильность или перемены? Не больше, чем строительная индустрия в печальной судьбе человека, на голову которого упал кирпич. Перемены нужны для стабильности тем, кто вряд ли захочет променять ее на новые перемены. Так устроено общество, и это не хорошо, и не плохо.
Реформаторы 90-х хотели как лучше. И для себя, и для народа, потому что интересы народа они мерили собственными лекалами: если народ лекалам не соответствует, тем хуже для народа. Эти реформы отрыгиваются нам до сих пор, ведь реформу образования по болонской системе придумал не «кровавый режим», которому инкриминируются все ее последствия. И провалившаяся реформа здравоохранения писалась по либеральным рецептам компании «МакКинси». Совершенно не склонен думать, что там сидели коварные злодеи, только и мечтавшие вусмерть оптимизировать русский народ.
Просто там руководствовались теориями, которыми привыкли отвечать на жажду перемен. Ведь перемен к лучшему хотят все, и заказчики в первую очередь. А кто реализует заказ на перемены лучше, чем стабильная компания? Совершенно ни к чему пытаться изменить мышление там, где можно стабильно ждать перемен. Разумеется, перемен в наших интересах.* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
** Некоммерческая организация, включенная в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента