В прошедшие выходные в двух разных частях земного шара состоялись электоральные события, которые продемонстрировали, что так называемая популистская волна в мире отнюдь не ослабевает. Наоборот, ее сила, по всей видимости, была сильно недооценена. Она докатилась до таких уголков нашей планеты, где ее прихода почти никто не ожидал.

В субботу, 6 октября, состоялись парламентские выборы в Латвии, а днем позже нового президента выбирали граждане Бразилии.

Понятно, что в России с куда большим вниманием следили за развитием событий у нашего ближайшего соседа. Прежде всего потому, что в выборах участвовали сразу две партии, которые время от времени именовали пророссийскими – «Согласие» и «Русский союз Латвии».

Партия «Согласие» (в англоязычной прессе ее название переводят как «Гармония») заняла первое место, но набрала менее 20% голосов, что не позволяет ей эффективно влиять на формирование нового правительства. На втором месте – KPV LV (буквально: «кому принадлежит страна») с результатом 14%.

Правящая коалиция с треском проиграла выборы. Ни одна из партий, ее составляющих, не вошла даже в тройку «призеров», включая «Союз зеленых и крестьян» нынешнего премьер-министра Мариса Кучинскиса.

Правда, и победители вряд ли смогут договориться о создании новой коалиции. На представителей KPV LV и «Новой консервативной партии» (НКП) уже в воскресенье стали оказывать сильное давление с целью не допустить их альянса с «Согласием».

Скорее всего, «итальянского чуда» в Латвии не произойдет. Напомню, что после мартовских выборов в Италии правым и левым популистам (партии «Лига» и движению «Пять звезд») удалось после долгих согласований сформировать коалиционное правительство, за бортом которого остались все политические «ветераны».

Видимо, не суждено случиться в прибалтийском государстве и «австрийскому дрейфу», в ходе которого Австрийская народная партия существенно обновила свою программу и состав руководства (лидером партии стал нынешний федеральный канцлер 26-летний Себастиан Курц) и после выборов октября 2017 года пошла на союз с правыми евроскептиками из Партии свободы.

Уже в воскресенье агентство Bloomberg с удовлетворением сообщило, что в Латвии «популистский подъем так и не смог отстранить от власти прозападных центристов». Латышская же пресса написала о желании НКП и KPV LV возглавить правящую коалицию, в которой не будет «Согласия».

Разумеется, процесс создания коалиционного правительства весьма тернист и потому долог. Может случиться всякое, но вероятность образования альянса «Согласия», НКП и KPV LV (с политической точки зрения логичного) все же невелика – слишком сильное давление оказывается сейчас на политиков в Риге.

А вот в Бразилии для истеблишмента точно все кончено. Хотя оппозиционер-популист Жаир Болсонару – которого уже окрестили «бразильским Трампом» – не смог победить в первом же туре президентских выборов (ему не хватило всего лишь 3,5%), практически никто ни в стране, ни за ее пределами не сомневается в том, что 28 октября (именно тогда состоится второй тур) Болсонару станет избранным главой государства.

На первый взгляд, мало что роднит политические процессы, проистекающие в Южной Америке и на побережье Балтийского моря.

Когда социологи пару месяцев назад начали публиковать данные опросов, согласно которым и победа Жаира Болсонару, и первое место «Согласия» были делом решенным, эксперты интерпретировали настроения избирателей в двух странах по-разному.

В Бразилии все объясняли «усталостью от социализма». Сюда можно прибавить «усталость» от коррупции, избыточных административных барьеров для бизнеса и самоуправления, от преступности, инфляции и т.д. И все это верно. Но только отчасти.

Рост популярности «пророссийской» партии в Латвии объясняли изменением ее программы. По мнению многих аналитиков, «Согласие» перестала быть политической силой, представляющей интересы исключительно латвийских русских, привлекла на свою сторону многих этнических латышей, что и позволило ей улучшить свой результат по сравнению с предыдущими выборами. Но и это верно лишь отчасти.

И партия Болсонару, и тройка победителей выборов в Латвии выступили с отчетливо просматривающейся национал-популистской повесткой.

В крошечной прибалтийской стране, практически во всем зависящей от ЕС и НАТО, эта повестка была гораздо менее выраженной. Но все-таки скепсис в отношении Брюсселя – и в целом глобальной элиты – высказывался открыто.

Особенно ярко это было видно даже не по программе «Согласия», а по тем вопросам, на которых заостряли внимание избирателя НКП и KPV LV. Последнюю под конец предвыборной кампании в Европе даже стали называть «популистской партией».

Прибалтика – это не Италия, не Австрия, не Венгрия, не Нидерланды и не Франция. Полноценные антиглобалисты-евроскептики здесь появятся позднее всех остальных стран Старого Света.

А вот на другом конце земного шара, в Южной Америке, произошел очень серьезный политический сдвиг.

Еще пять–семь лет назад левые здесь казались непобедимыми. Президент Луис Инасиу да Силва (Лула) был любим не только в своей родной Бразилии, но и на всем континенте, уступая в популярности, пожалуй, лишь Уго Чавесу.

Однако преемница Лулы Дилма Русеф начала стремительно терять рейтинг практически сразу после избрания. Как только левое правительство лишилось харизмы «народного президента» да Силвы, за ним стали подмечать огрехи, на которые раньше если и обращали внимание, то не ассоциировали напрямую с властью.

Очень быстро выяснилось, что социальные программы Лулы были плохо просчитаны. Кроме того, правительство оказалось насквозь коррумпированным. Коррупция вкупе с нестабильным экономическим ростом, инфляцией, засильем бюрократии и разгулом преступности стали приговором «народному президентству» и «леволиберальному выбору» крупнейшей страны Южной Америки.

По сути дела, правый популизм возник на политическом поле Бразилии точно так же, как в США и Европе – с поправкой на латиноамериканскую специфику и значительно более низкий уровень жизни.

Один из идеологов глобализма Фарид Закария в своих работах доказывал, что популизм является «болезнью» исключительно западных обществ, которые испытали на себе последствия массовой миграции из Африки и с Ближнего Востока. Таким образом, по мнению Закарии, он не мог возникнуть ни в Латинской Америке, ни в Азии, ни в такой специфической стране, как Латвия.

При этом пример Индии, где после долгого правления клана Ганди к власти в 2014 году пришел националист Нарендра Моди, Фарид Закария старательно игнорировал.

Прав оказался его идеологический противник, бывший главный стратег администрации Трампа Стивен Бэннон, который не только указывал на политику правительства Моди, но и утверждал: «Этот (право-популистский – Д.Д.) бунт является глобальным. Я думаю, мы увидим его и в Латинской Америке, и в Азии. Думаю, мы уже увидели его в Индии».

Что ж, вот пророчество и сбылось. То, что в Латвии и в Бразилии произошли сходные события (с разным, ввиду различных обстоятельств, результатом), видно прежде всего по реакции на них глобальной элиты и мейнстримной прессы.

Зазвучали уже привычные мантры. За «популистской волной» стоят русские, а сами популисты являются «расистами», «фашистами» и «женоненавистниками».

Глава Евросовета Дональд Туск выступил в воскресенье с неожиданно жесткой речью, в которой обвинил Россию в том, что она «делает все возможное, чтобы подорвать единство ЕС».

Туск, в частности, сказал: «Результаты (голосования – Д.Д.) в Риге могут стать поворотным моментом в развитии ситуации в данном регионе. Этот поворот был спланирован в Кремле, а не в Европе». Еврочиновник добавил, что исход выборов в Латвии «вселяет в него тревогу».

Ну а Жаира Болсонару, как и Дональда Трампа в США, практически вся западная пресса (равно как и главный телеканал Бразилии Globo) обвиняет в «любви к диктаторам», «ксенофобии», «токсичной маскулинности» и намерении «задушить демократию».

Справедливости ради стоит отметить, что «бразильский Трамп» отметился весьма спорными высказываниями, которые вряд ли бы могли прозвучать из уст даже неполиткорректного американского президента. И полностью на латиноамериканский темперамент их не спишешь – за год до выборов Болсонару заметно смягчил свою риторику.

Так или иначе, но в Бразилии сработала та же схема, что и в США. Избиратель, недовольный «гениями-технократами», выбрал для себя несистемного лидера, эдакого политического хулигана, способного бросить вызов истеблишменту и победить, невзирая на черный пиар и противодействие мейнстримных СМИ.

Уже упомянутый нами Стивен Бэннон стал неофициальным советником бразильского популиста. Сын Жаира Эдуардо (принимающий самое активное участие в кампании отца) в августе 2018 года побывал в США и выложил в своем твиттере фото с американским другом. Подпись гласила: «Мы, несомненно, будем стремиться объединить наши усилия, особенно в борьбе с культурным марксизмом».

«Культурным марксизмом» Бэннон называет навязывание самым разным народам «универсальных» либеральных ценностей и разрушение национальных индустрий.

Каким будет популизм с бразильским колоритом, нам еще только предстоит узнать. Почти наверняка он будет существенно отличаться от европейского и североамериканского.

С уверенностью можно сказать одно. Нынешние выборы в Бразилии – не проходное событие. Во-первых, речь идет о немаленькой экономике (7–8-е место в мире). А во-вторых, антиглобалистская повестка теперь будет окончательно легитимирована в рамках БРИКС и Большой двадцатки.